...по возможности честный, непарадный анализ...
С Белым морем связано и обращение Любы.
Дивная природа, старинная и недавняя история Беломорья, - вся загадка, вся под запретом, ощущение свободы в удаленности от удушающего советского социума, - на острове в те годы, да и после, собирались самые разные люди, далеко не одни биологи.
Соловки, Кемь, рукой подать - Кереть - родина столь странного русского святого…
Люба приняла крещение в начале 80-х. Это событие связано с Печерами, где она жила некоторое время, и именем Татьяны Карапетян. С тех пор ее жизнь получила центр - Христа и Его Церковь. Конечно, это был Путь, не простой и совсем не гладкий.
По свойствам своей натуры она активно окунулась в церковную жизнь, и много могла бы рассказать об этом непростом, но полном надежд времени.
Полуподпольные христианские кружки, о Василий Лесняк, Общество христиаского просвещения, Университетская община, наконец, ВРФШ, Покровское сестричество… К сожалению, ее воспоминания ушли вместе с ней, то, что сохранилось, относится уже к более позднему времени - начиная с 90-х годов. Например, помещенный ниже небольшой кусочек, рисующий предысторию возникновения сестринского движения. Как она сама признавалась в одном из писем, интерес к истории у нее «прикладной» - он оправдан лишь в той степени, в какой позволяет осмыслить день сегодняшний и перспективы дальнейшего пути.
Не успела Люба написать и о Поздеевых, с которыми познакомилась и подружилась в начале 90-х, на склоне их лет, в Мюнхене. И что-то мне подсказывает, что уже никто не напишет о них так, как могла бы это сделать Люба - с любовью, вписав эти удивительные судьбы в эпоху, и саму эпоху увидев через них.
Прошу прощения за многословие - СВ
К истории возникновения современного сестринского движения
Движение сестер милосердия в современной России существует почти 15 лет - срок, достаточный для того, чтобы подвести некоторые его итоги хотя бы для себя. Но надеемся, что по возможности честный, непарадный анализ нашей деятельности может послужить уроком не только нам.
В конце 80-х гг. уже прошлого столетия, накануне 1000-летия Крещения Руси, в СССР подул ветер перемен. Советская власть ослабила сначала гонения, а потом и тотальный контроль в отношении Русской православной церкви, которые длились уже семьдесят лет. Число это для верующих людей символическое, поэтому многие заговорили об освобождении церкви из вавилонского пленения. Уже можно было не только без оглядки креститься, ходить в храм, получать христианскую литературу, и прежде всего Евангелие, из заграницы (отпечатанное у нас трудно было достать), но выйти из подполья христианских кружков и приходских гетто. Ведь жизнь любого прихода была жестко ограничена "удовлетворением религиозных потребностей", не выходящих за рамки церковных служб по расписанию, в то время как в Церковь ещё в 60-70-х гг. пришло значительное количество молодых, образованных людей, жаждущих реализовать свои таланты. Слова апостола Павла: «Вера без дел мертва есть» имели для них не только аскетический смысл, важный для личного спасения, но звучали как призыв к внешней деятельности, главный смысл которой состоял бы в исполнении заповеди любви к ближнему.
В канун 1000-летия Крещения Руси и политических брожений советское общество меняло свое отношение к Церкви. В первую очередь вспомнили о ее роли в возникновении и истории Государства российского. В период "Перестройки", когда всем стало очевидно, что государство не в силах обеспечить людям социальные гарантии, вспомнили и о "буржуазной" благотворительности, вдохновлявшейся Русской церковью.
В этом смысле знаменательной вехой в перемене общественного сознания явилась статья Даниила Гранина о "Милосердии". Она не осталась незамеченной среди лавины интереснейших публикаций того времени. По советской традиции интеллигенция бурно обсуждала статью во время рабочих перекуров и вечером на кухне. В ней известный ленинградский писатель писал о необходимости, не только вернуть в куцый советский лексикон начисто вычеркнутое из него слово, но и действенно возродить это понятие. Д. Гранин признавал его христианское происхождение, но со своих мировоззренческих позиций считал, что оно значимо, прежде всего, как секулярное нравственное понятие, способное оздоровить нравственно больное общество. Следы этой болезни уже тогда ярко проявлялись в бездушном отношении к старикам, больным, инвалидам, заключенным, детям во всех государственно-социальных сферах. Поэтому на призыв Д. Гранина интеллигенция откликнулась не только восторженным славословием автору, но и деятельно. Самые активные решили организовать общественную организацию волонтеров, начавших оказывать реальную помощь нуждающимся.
В церковной среде и сама статья Д. Гранина, и общественный резонанс на неё, послужили своеобразным катализатором для инициации благотворительности. В Ленинграде одним из таких церковных активистов стал археолог Лев Большаков, сотрудник Эрмитажа. Он был прихожанином Спасо-Парголовского храма, духовным чадом о. Василия Лесняка. В числе своих наставников ныне о. Лев Большаков, настоятель церкви в Кондопоге (Карелия), чтит и о. Александра Меня, который, приезжая в Питер, нередко останавливался у о. Василия, и регулярно встречался с "Левой". В 80-х годах, вдохновленный о. Александром Менем, Лева организовал семинар по изучению Писания. Отметим, что членам семинара, в отличие от христианских кружков, образовавшихся в Питере в 70-х гг. уже не грозили какие-то серьезные репрессии со стороны властей. К этому времени из питерских православных активистов-кружковцев за веру был осужден Владимир Пореш, выслана из СССР философ Татьяна Горичева. Семинары были довольно открытыми, не смотря на некоторую ауру подпольности, в них принимали участие студенты и молодая интеллигенция. Общий богословский уровень обсуждения не был высоким, оно нередко питалось собственными рассуждениями в наивно-протестантском духе. В семинаре участвовали будущие священники: игумен Александр Федоров, протоиерей Димитрий Садовский, Алексей Мороз, протоирей Александр Степанов. Последний появился в нем уже в самом конце 80-х гг., все звали его тогда Алик. Лева и Алик водили дружбы с "диссидентствующими" интеллектуалами-неформалами, в том числе с Сашей Гариным, высланным, кажется, в 1980 "олимпиадном" году за "антисоветскую деятельность" и осевшим в Германии. А. Гарин работал в Американском центре для подготовки дипломатов под Мюнхеном (Гармишпартенкирхен), где подружился с коллегами - замечательными русскими людьми - Еленой Петровной и Евгением Евгеньевичем Поздеевыми, о которых нужно рассказывать специально. Упомянем лишь, что последние годы жизни чета Поздеевых посвятила созданию радио "Голос православия", вещавшего "из-за бугра" в течение ряда лет. По состоянию здоровья они уже не могли посетить любимую Россию, где успели лишь родиться, но мечтали о её возрождении и, прежде всего, духовном.
Одна из идей, сохраненная эмиграцией, создание церковных братств, тех форм мирянской активности на ниве просвещения и благотворительности, которая складывалась с начала XX века.
Сестры нашей Покровской общины начинали свою деятельность в составе Санкт-Петербургского благотворительного Братства св. Анастасии Узорешительницы.
...
Дивная природа, старинная и недавняя история Беломорья, - вся загадка, вся под запретом, ощущение свободы в удаленности от удушающего советского социума, - на острове в те годы, да и после, собирались самые разные люди, далеко не одни биологи.
Соловки, Кемь, рукой подать - Кереть - родина столь странного русского святого…
Люба приняла крещение в начале 80-х. Это событие связано с Печерами, где она жила некоторое время, и именем Татьяны Карапетян. С тех пор ее жизнь получила центр - Христа и Его Церковь. Конечно, это был Путь, не простой и совсем не гладкий.
По свойствам своей натуры она активно окунулась в церковную жизнь, и много могла бы рассказать об этом непростом, но полном надежд времени.
Полуподпольные христианские кружки, о Василий Лесняк, Общество христиаского просвещения, Университетская община, наконец, ВРФШ, Покровское сестричество… К сожалению, ее воспоминания ушли вместе с ней, то, что сохранилось, относится уже к более позднему времени - начиная с 90-х годов. Например, помещенный ниже небольшой кусочек, рисующий предысторию возникновения сестринского движения. Как она сама признавалась в одном из писем, интерес к истории у нее «прикладной» - он оправдан лишь в той степени, в какой позволяет осмыслить день сегодняшний и перспективы дальнейшего пути.
Не успела Люба написать и о Поздеевых, с которыми познакомилась и подружилась в начале 90-х, на склоне их лет, в Мюнхене. И что-то мне подсказывает, что уже никто не напишет о них так, как могла бы это сделать Люба - с любовью, вписав эти удивительные судьбы в эпоху, и саму эпоху увидев через них.
Прошу прощения за многословие - СВ
К истории возникновения современного сестринского движения
Движение сестер милосердия в современной России существует почти 15 лет - срок, достаточный для того, чтобы подвести некоторые его итоги хотя бы для себя. Но надеемся, что по возможности честный, непарадный анализ нашей деятельности может послужить уроком не только нам.
В конце 80-х гг. уже прошлого столетия, накануне 1000-летия Крещения Руси, в СССР подул ветер перемен. Советская власть ослабила сначала гонения, а потом и тотальный контроль в отношении Русской православной церкви, которые длились уже семьдесят лет. Число это для верующих людей символическое, поэтому многие заговорили об освобождении церкви из вавилонского пленения. Уже можно было не только без оглядки креститься, ходить в храм, получать христианскую литературу, и прежде всего Евангелие, из заграницы (отпечатанное у нас трудно было достать), но выйти из подполья христианских кружков и приходских гетто. Ведь жизнь любого прихода была жестко ограничена "удовлетворением религиозных потребностей", не выходящих за рамки церковных служб по расписанию, в то время как в Церковь ещё в 60-70-х гг. пришло значительное количество молодых, образованных людей, жаждущих реализовать свои таланты. Слова апостола Павла: «Вера без дел мертва есть» имели для них не только аскетический смысл, важный для личного спасения, но звучали как призыв к внешней деятельности, главный смысл которой состоял бы в исполнении заповеди любви к ближнему.
В канун 1000-летия Крещения Руси и политических брожений советское общество меняло свое отношение к Церкви. В первую очередь вспомнили о ее роли в возникновении и истории Государства российского. В период "Перестройки", когда всем стало очевидно, что государство не в силах обеспечить людям социальные гарантии, вспомнили и о "буржуазной" благотворительности, вдохновлявшейся Русской церковью.
В этом смысле знаменательной вехой в перемене общественного сознания явилась статья Даниила Гранина о "Милосердии". Она не осталась незамеченной среди лавины интереснейших публикаций того времени. По советской традиции интеллигенция бурно обсуждала статью во время рабочих перекуров и вечером на кухне. В ней известный ленинградский писатель писал о необходимости, не только вернуть в куцый советский лексикон начисто вычеркнутое из него слово, но и действенно возродить это понятие. Д. Гранин признавал его христианское происхождение, но со своих мировоззренческих позиций считал, что оно значимо, прежде всего, как секулярное нравственное понятие, способное оздоровить нравственно больное общество. Следы этой болезни уже тогда ярко проявлялись в бездушном отношении к старикам, больным, инвалидам, заключенным, детям во всех государственно-социальных сферах. Поэтому на призыв Д. Гранина интеллигенция откликнулась не только восторженным славословием автору, но и деятельно. Самые активные решили организовать общественную организацию волонтеров, начавших оказывать реальную помощь нуждающимся.
В церковной среде и сама статья Д. Гранина, и общественный резонанс на неё, послужили своеобразным катализатором для инициации благотворительности. В Ленинграде одним из таких церковных активистов стал археолог Лев Большаков, сотрудник Эрмитажа. Он был прихожанином Спасо-Парголовского храма, духовным чадом о. Василия Лесняка. В числе своих наставников ныне о. Лев Большаков, настоятель церкви в Кондопоге (Карелия), чтит и о. Александра Меня, который, приезжая в Питер, нередко останавливался у о. Василия, и регулярно встречался с "Левой". В 80-х годах, вдохновленный о. Александром Менем, Лева организовал семинар по изучению Писания. Отметим, что членам семинара, в отличие от христианских кружков, образовавшихся в Питере в 70-х гг. уже не грозили какие-то серьезные репрессии со стороны властей. К этому времени из питерских православных активистов-кружковцев за веру был осужден Владимир Пореш, выслана из СССР философ Татьяна Горичева. Семинары были довольно открытыми, не смотря на некоторую ауру подпольности, в них принимали участие студенты и молодая интеллигенция. Общий богословский уровень обсуждения не был высоким, оно нередко питалось собственными рассуждениями в наивно-протестантском духе. В семинаре участвовали будущие священники: игумен Александр Федоров, протоиерей Димитрий Садовский, Алексей Мороз, протоирей Александр Степанов. Последний появился в нем уже в самом конце 80-х гг., все звали его тогда Алик. Лева и Алик водили дружбы с "диссидентствующими" интеллектуалами-неформалами, в том числе с Сашей Гариным, высланным, кажется, в 1980 "олимпиадном" году за "антисоветскую деятельность" и осевшим в Германии. А. Гарин работал в Американском центре для подготовки дипломатов под Мюнхеном (Гармишпартенкирхен), где подружился с коллегами - замечательными русскими людьми - Еленой Петровной и Евгением Евгеньевичем Поздеевыми, о которых нужно рассказывать специально. Упомянем лишь, что последние годы жизни чета Поздеевых посвятила созданию радио "Голос православия", вещавшего "из-за бугра" в течение ряда лет. По состоянию здоровья они уже не могли посетить любимую Россию, где успели лишь родиться, но мечтали о её возрождении и, прежде всего, духовном.
Одна из идей, сохраненная эмиграцией, создание церковных братств, тех форм мирянской активности на ниве просвещения и благотворительности, которая складывалась с начала XX века.
Сестры нашей Покровской общины начинали свою деятельность в составе Санкт-Петербургского благотворительного Братства св. Анастасии Узорешительницы.
...