Венгрия в картинках. 23
ПОЕСТЬ В БУДАПЕШТЕ…
Каждый из нас наверняка слышал истории о «кидалах». По большей части это относится к российским реалиям, но нередко достается и забугорью, где царят дикие нравы Запада, т.е. содомия и абсолютная бездуховность. Многие сами становились жертвами неприятных ситуаций: у кого-то вещи в аэропорту пропали, у кого-то взяли оплату за невыпитое-несъеденное, у кого-то проститутка часы стянула и (зачем-то) паспорт. Те, кто знают меня больше одного дня, прекрасно понимают, что меня сия доля не могла обойти никак - такой уж я необходимый.
… Кораблик приплыл поздно: смеркалось. А у меня внутри образовались пустоты, которые необходимо было заполнить, ибо за последние шесть часов я закинул туда только пакетик жареного арахиса и сплеснул бутылкой пива (за год выпиваю две-три бутылки). Расклад такой: центр Будапешта, голод дает знать, время позднее. Прикинув все «за» и «не очень», решаю поесть один раз подороже, чем обычно - деньги есть. На завтрашний день намечен шопинг, беготня, топтание перед прилавками, поиски подарков, а сегодня можно расслабиться и отдохнуть. Неподалеку от площади Елизаветы натыкаюсь на кафе, в котором нет ни одного (!) посетителя и, возрадовавшись, захожу на посадку: встречайте мои чаевые, дорогие служители общепита.
Салат, говядина в каком-то умопомрачительно вкусном соусе, чашка кофе, два бокала коктейля, два стакана сока - что еще надо человеку, чтобы встретить ночь? Моя люлька в отеле уже стонет от одиночества, но ничего, ждала весь день, подождет еще немного. Неторопливо тяну коктейль и прикидываю планы на завтрашнее безумие. Суетливые интонации официантки звучат из какого-то далекого космоса и никак ко мне не относятся, разумеется. Ошибка. Перед лицом возникает вынырнувший из этого далекого космоса счет (вернее - чек, т.к. там не пишут, за что именно берут деньги). У меня есть привычка: я всегда прикидываю примерную стоимость потребляемого. В этот раз было точно так же: по меню ужин выходил примерно тысяч на восемь в местной валюте, т.е. около 1300-1400 рублей. Не очень бюджетно, но я шел на это сознательно и прекрасно знал возможности своего кошелька, в котором наличными лежало в районе 12 тысяч форинтов. Взгляд на чек вызвал у меня добродушную улыбку: опечататься может каждый, я и сам такой - в итоговой строке значилось 82 000 венгерских форинтов. Оборачиваюсь к официантке, которая отчего-то нервничает, и уже было начинаю говорить, что она лишний нолик жахнула, как дамочка перебивает меня и на ломаном английском сообщает, что они закрываются и надо срочно рассчитаться. Ломать инглиш я умею почище любого, поэтому продолжаю попытки указать на ошибку, добавляя к милой улыбке раскатистую «р».
- У вас ошибка: должно быть 8200, а не 82000.
- Вы отказываетесь платить?
- Нет, конечно же. Покажите меню, пожалуйста.
Дамочка убегает, а я сижу, довольный своей находчивостью: сейчас-то я легко объясню ей, что на такую сумму я мог бы накормить весь персонал заведения, местное отделение бездомных и парочку проституток в придачу. Но вернулась официанточка не только с меню, но еще и с господином сурового вида, бритой головы и… О, боги! Вообще-то, у местных мужчин обильная пища откладывается главным образом в живот (это я уже показывал), но этого представителя некрасивой половины разметелило сразу во все стороны. Особенно, почему-то, в руки поперло. Да, насчет всего персонала заведения, пожалуй, я зря мечтал. Встав за изящной спиной фемины в передничке, колосс заслонил собою весь пейзаж, и мне пришлось любоваться на любезно раскрытое меню. Меню было похожим, но точно не тем, по которому я делал заказ. И все цены в нем были ровно в десять раз больше, чем когда я заказывал ужин!
Еще раз зыркнув на гориллу («Как же тебя до сих пор в зоопарк не заперли?!»), я прекрасно понял, что полицию никто звать не будет. Да и где ее тут звать?! Я полицейских чаще одного раза за день не встречал. Открываю кошелек, показываю, мол, не хватает экспенса. Чувствую, мои действия начинают активно не нравиться габаритной части персонала и усмиряющее поднимаю руки: «Без паники, сейчас что-нибудь придумаем». «Что-нибудь» - это пятьсот долларов, приготовленные для завтрашнего обмена перед шопингом. «Мы можем принять карточку, если у вас есть», - ласково мурлычет стерва с меню и хитро так глядит из-под ресниц. Ну да, разбежался, сейчас меня еще и без карточки оставят. «Доллары, - говорю, мне сейчас все равно не на что тратить, так что возьмите их, пожалуйста, со всей моей благодарностью и вашим грабительским курсом». Курс оказался предсказуемо безбожным и в общей сложности ужин мне обошелся тысяч в шестнадцать. Шопинг накрылся саппингом, но зато я остался жив и здоров. И с невредимой карточкой. Не держите все яйца в одном лукошке! Да, про яйца это я вовремя вспомнил, ибо те, которые не в лукошке, изрядно скукожились, пора бы уже и вспомнить, что собирался расслабиться.
Какие уроки следуют из этого? Для себя я уяснил, что в любом случае надо держаться тех мест, где есть хоть какие-то люди. Это главное. А еще не надо забывать, что в любой стране (даже в Городе Солнца, наверное) люди бывают разные. И не обязательно хорошие. Это так, на всякий случай. Еще один урок (который я выучил давно, но повторение не помешает), что жизнь и здоровье в любом случае дороже денег. Одна моя знакомая в Барселоне решила пофотографировать не самые приятные кварталы. Закончилось все тем, что ее просто ударили по голове тяжелым предметом и сорвали с плеча сумку с дорогим фотоаппаратом и дополнительным объективом. Так влипать куда хуже.
А на следующий день я отправился просто погулять по столице, забыв о вчерашней истории и наслаждаясь одним из самых красивых городов Европы.
Будапешт - это не просто там какой-то город. Это красота, сохранившая стать, но не скрывающая возраста. Никаких «вставных челюстей», никаких «кукурузин» - только старое доброе архитектурное вино, задающее тон и атмосферу всему окружающему.
Далеко не сразу начинаешь понимать, что улицы Пешта начинаются со дворов. И только нырнув хотя бы раз в такой колодец, сравнив его с питерским, осознаешь, откуда выходит родом облик города.
Кованые ряды балконов градиентом выводят на свет. Шкала жизни, шкала мечтаний и стремлений. Выход из темноты и одновременно - хрупкость вожделений. Удивительное сочетание кажущейся мрачности и внутренней нежности.
Дворы Пешта - арочно-решетчатые, рельефные - аккуратно хранят тени, не раскидывая их понапрасну, а ретушируя ими жесткость граней.
Может быть, в таком «колодце» не поиграть в футбол (хотя, Ференц Пушкаш родился именно в Будапеште), но сколько доброты этот двор несет подрастающим в нем детям. И учит видеть эту доброту в очерченных грифелем зданиях родного города.
Каждый дом в Пеште имеет свой характер (и наверняка - свою историю). Этот, черный, смуглый, словно обожженный, стыдливо прячется в густой листве окружающих деревьев, только фрагментами показывая витиеватую вязь рельефа, но завлекает на крышу балконными перилами.
А этот наоборот гордо выпячивает грудь с позолоченными позументами: «Смотрите, какой я важный! На мне дублет червонный, окна-погоны и головы сатиров для эффекту».
Дома на перекрестках обязательно отмечают свою грудь отличительной печатью - двух похожих не найти. И если история не подсуетилась, то современники обязательно помогут, исправят недочет.
Но в подавляющем большинстве случаев вмешиваться - только портить. На площади Октогон один из самых восхитительных перекрестков. Смотрите сами.
А напротив совершенная противоположность округлой вычурности, но со своей красотой и обязательной башенкой.
Рядом расположен музей-квартира Ференца Листа (он и здесь меня достал!). А перед ней скамейка, ставшая в моем рейтинге номером one. Я и сидеть-то не хотел, но плюхнуть зад на клавиатуру - это же такое наслаждение!
Фонари здесь такие, будто их вырвали из стен Камелота и перенесли сюда. Так и ждешь, что из норы двора лизнет тебя языком пламени проснувшийся дракон, и вот тогда ты узнаешь настоящую любовь.
Зато люди… Они привыкли считать, хватит ли на зиму угля. Редкий прохожий обращает внимание на такие мелочи, как дома, лавки, фонари. Да они даже пешеходного перехода не замечают (знают, гады, что все равно никто их давить не будет)!
Но, как я уже написал, улицы здесь начинаются со дворов. И коли уж, свой маленький дворик жильцы бережно содержат в чистоте, то и улицы удостаиваются ьакого же отношения. Не единожды мне доводилось наблюдать, как хозяева собак подбирают за питомцами продукты их жизнедеятельности. А псы в это время стоят, виновато опустивши хвост, мол, прости, хозяйка, невольно вырвалось.
Достоинство, с которым держат себя здания, передается и людям. Иначе откуда такая величавость у наездника столь забавного железного конька (как я его называю)?
В двух шагах от Октогона линейным крейсером на тебя наваливается Дом Террора.
Это музей террора, который довелось испытать на себе Венгрии в ХХ веке. Но в первую очередь - это музей памяти. Фасад дома обклеен фотографиями жертв - лица, имена, профессии, годы жизни… Люди останавливаются и уже не могут пройти мимо этих лиц: переходят от одного к другому, смотрят, думают. И никто не обрывает со стен эти тарелочки, никто не лепит на них свои идиотские реплики. Это святое, это больше чем вера, потому что было, потому что - память.
Вход в музей стоит 2000 форинтов (330 рублей). Но очередь здесь всегда - в будни и в праздники. Каждому надо пройти через страх перед прошлым, чтобы не оставить шансов страху в будущем. На входе черно-красная плита - нацизм и коммунизм. Пока стоишь в очереди за билетом, смотришь телевизор с документальными кадрами. На экране старик. Он плачет: «Я не понимаю, почему с нами сделали это те, кого мы встречали с цветами. Я не понимаю, почему танки, которым мы радовались, словно дети, убили наших детей. За что?»
Четыре этажа и подвал (о, это страшное, нет, не страшное - жуткое место) бывшего здания венгерского КГБ. В здании, как и в других домах Пешта есть внутренний дворик. Там посетителей встречает советский танк на фоне стены с фотографиями жертв.
На лестнице гостей встречает гостеприимной улыбкой Отец, Учитель и Палач народов - Иосиф Виссарионович Джугашвили, более известный по кличке «Сталин». Этот бюст - подарок коммунистической партии советского народа братскому народу Венгрии.
Сталина вообще там много. На первых порах. В самом музее ему места не нашлось. Венграм куда больнее от того, что сделали их собственные земляки.
Это у нас так любят повторять «не забудем, не простим», а венгры простили. Простили, но забывать усатого ублюдка, в отличие от нас, не собираются.
Первая экспозиция начинается с лабиринта из кирпичных коридоров, уставленного приметами эпохи. Но тут выясняется, что фотографировать в музее категорически запрещено даже за деньги. Что же, первая фотография окажется и последней. Все остальное - мультимедийные инсталляции, экипировку, документальные материалы, антураж, кинохронику, автомобили, плакаты, архивные письма (даже на русском языке есть) и многое-многое другое вы сможете увидеть сами, если посетите Будапешт. И оно того стоит, поверьте. Музей оставляет впечатление шока - эмоционального, психического, духовного, национального, да какого угодно еще, черт побери! Очень тяжело. Очень важно. Очень нужно. Как жаль, что у нас нет такого музея… Мы слишком быстро забываем.
Надо помнить.
И когда выходишь из подвала, когда снова попадаешь во внутренний дворик музея, отчетливо видишь, насколько ничтожен отдельно взятый человек перед слепыми колесами государства.
Перед выходом на улице стоит кусок Берлинской стены. Она не такая уж и высокая, как мне казалось в детстве. Они (Восточная Европа) свою стену разрушили.
Мы - еще нет. Скованные одной цепью.
Каждый из нас наверняка слышал истории о «кидалах». По большей части это относится к российским реалиям, но нередко достается и забугорью, где царят дикие нравы Запада, т.е. содомия и абсолютная бездуховность. Многие сами становились жертвами неприятных ситуаций: у кого-то вещи в аэропорту пропали, у кого-то взяли оплату за невыпитое-несъеденное, у кого-то проститутка часы стянула и (зачем-то) паспорт. Те, кто знают меня больше одного дня, прекрасно понимают, что меня сия доля не могла обойти никак - такой уж я необходимый.
… Кораблик приплыл поздно: смеркалось. А у меня внутри образовались пустоты, которые необходимо было заполнить, ибо за последние шесть часов я закинул туда только пакетик жареного арахиса и сплеснул бутылкой пива (за год выпиваю две-три бутылки). Расклад такой: центр Будапешта, голод дает знать, время позднее. Прикинув все «за» и «не очень», решаю поесть один раз подороже, чем обычно - деньги есть. На завтрашний день намечен шопинг, беготня, топтание перед прилавками, поиски подарков, а сегодня можно расслабиться и отдохнуть. Неподалеку от площади Елизаветы натыкаюсь на кафе, в котором нет ни одного (!) посетителя и, возрадовавшись, захожу на посадку: встречайте мои чаевые, дорогие служители общепита.
Салат, говядина в каком-то умопомрачительно вкусном соусе, чашка кофе, два бокала коктейля, два стакана сока - что еще надо человеку, чтобы встретить ночь? Моя люлька в отеле уже стонет от одиночества, но ничего, ждала весь день, подождет еще немного. Неторопливо тяну коктейль и прикидываю планы на завтрашнее безумие. Суетливые интонации официантки звучат из какого-то далекого космоса и никак ко мне не относятся, разумеется. Ошибка. Перед лицом возникает вынырнувший из этого далекого космоса счет (вернее - чек, т.к. там не пишут, за что именно берут деньги). У меня есть привычка: я всегда прикидываю примерную стоимость потребляемого. В этот раз было точно так же: по меню ужин выходил примерно тысяч на восемь в местной валюте, т.е. около 1300-1400 рублей. Не очень бюджетно, но я шел на это сознательно и прекрасно знал возможности своего кошелька, в котором наличными лежало в районе 12 тысяч форинтов. Взгляд на чек вызвал у меня добродушную улыбку: опечататься может каждый, я и сам такой - в итоговой строке значилось 82 000 венгерских форинтов. Оборачиваюсь к официантке, которая отчего-то нервничает, и уже было начинаю говорить, что она лишний нолик жахнула, как дамочка перебивает меня и на ломаном английском сообщает, что они закрываются и надо срочно рассчитаться. Ломать инглиш я умею почище любого, поэтому продолжаю попытки указать на ошибку, добавляя к милой улыбке раскатистую «р».
- У вас ошибка: должно быть 8200, а не 82000.
- Вы отказываетесь платить?
- Нет, конечно же. Покажите меню, пожалуйста.
Дамочка убегает, а я сижу, довольный своей находчивостью: сейчас-то я легко объясню ей, что на такую сумму я мог бы накормить весь персонал заведения, местное отделение бездомных и парочку проституток в придачу. Но вернулась официанточка не только с меню, но еще и с господином сурового вида, бритой головы и… О, боги! Вообще-то, у местных мужчин обильная пища откладывается главным образом в живот (это я уже показывал), но этого представителя некрасивой половины разметелило сразу во все стороны. Особенно, почему-то, в руки поперло. Да, насчет всего персонала заведения, пожалуй, я зря мечтал. Встав за изящной спиной фемины в передничке, колосс заслонил собою весь пейзаж, и мне пришлось любоваться на любезно раскрытое меню. Меню было похожим, но точно не тем, по которому я делал заказ. И все цены в нем были ровно в десять раз больше, чем когда я заказывал ужин!
Еще раз зыркнув на гориллу («Как же тебя до сих пор в зоопарк не заперли?!»), я прекрасно понял, что полицию никто звать не будет. Да и где ее тут звать?! Я полицейских чаще одного раза за день не встречал. Открываю кошелек, показываю, мол, не хватает экспенса. Чувствую, мои действия начинают активно не нравиться габаритной части персонала и усмиряющее поднимаю руки: «Без паники, сейчас что-нибудь придумаем». «Что-нибудь» - это пятьсот долларов, приготовленные для завтрашнего обмена перед шопингом. «Мы можем принять карточку, если у вас есть», - ласково мурлычет стерва с меню и хитро так глядит из-под ресниц. Ну да, разбежался, сейчас меня еще и без карточки оставят. «Доллары, - говорю, мне сейчас все равно не на что тратить, так что возьмите их, пожалуйста, со всей моей благодарностью и вашим грабительским курсом». Курс оказался предсказуемо безбожным и в общей сложности ужин мне обошелся тысяч в шестнадцать. Шопинг накрылся саппингом, но зато я остался жив и здоров. И с невредимой карточкой. Не держите все яйца в одном лукошке! Да, про яйца это я вовремя вспомнил, ибо те, которые не в лукошке, изрядно скукожились, пора бы уже и вспомнить, что собирался расслабиться.
Какие уроки следуют из этого? Для себя я уяснил, что в любом случае надо держаться тех мест, где есть хоть какие-то люди. Это главное. А еще не надо забывать, что в любой стране (даже в Городе Солнца, наверное) люди бывают разные. И не обязательно хорошие. Это так, на всякий случай. Еще один урок (который я выучил давно, но повторение не помешает), что жизнь и здоровье в любом случае дороже денег. Одна моя знакомая в Барселоне решила пофотографировать не самые приятные кварталы. Закончилось все тем, что ее просто ударили по голове тяжелым предметом и сорвали с плеча сумку с дорогим фотоаппаратом и дополнительным объективом. Так влипать куда хуже.
А на следующий день я отправился просто погулять по столице, забыв о вчерашней истории и наслаждаясь одним из самых красивых городов Европы.
Будапешт - это не просто там какой-то город. Это красота, сохранившая стать, но не скрывающая возраста. Никаких «вставных челюстей», никаких «кукурузин» - только старое доброе архитектурное вино, задающее тон и атмосферу всему окружающему.
Далеко не сразу начинаешь понимать, что улицы Пешта начинаются со дворов. И только нырнув хотя бы раз в такой колодец, сравнив его с питерским, осознаешь, откуда выходит родом облик города.
Кованые ряды балконов градиентом выводят на свет. Шкала жизни, шкала мечтаний и стремлений. Выход из темноты и одновременно - хрупкость вожделений. Удивительное сочетание кажущейся мрачности и внутренней нежности.
Дворы Пешта - арочно-решетчатые, рельефные - аккуратно хранят тени, не раскидывая их понапрасну, а ретушируя ими жесткость граней.
Может быть, в таком «колодце» не поиграть в футбол (хотя, Ференц Пушкаш родился именно в Будапеште), но сколько доброты этот двор несет подрастающим в нем детям. И учит видеть эту доброту в очерченных грифелем зданиях родного города.
Каждый дом в Пеште имеет свой характер (и наверняка - свою историю). Этот, черный, смуглый, словно обожженный, стыдливо прячется в густой листве окружающих деревьев, только фрагментами показывая витиеватую вязь рельефа, но завлекает на крышу балконными перилами.
А этот наоборот гордо выпячивает грудь с позолоченными позументами: «Смотрите, какой я важный! На мне дублет червонный, окна-погоны и головы сатиров для эффекту».
Дома на перекрестках обязательно отмечают свою грудь отличительной печатью - двух похожих не найти. И если история не подсуетилась, то современники обязательно помогут, исправят недочет.
Но в подавляющем большинстве случаев вмешиваться - только портить. На площади Октогон один из самых восхитительных перекрестков. Смотрите сами.
А напротив совершенная противоположность округлой вычурности, но со своей красотой и обязательной башенкой.
Рядом расположен музей-квартира Ференца Листа (он и здесь меня достал!). А перед ней скамейка, ставшая в моем рейтинге номером one. Я и сидеть-то не хотел, но плюхнуть зад на клавиатуру - это же такое наслаждение!
Фонари здесь такие, будто их вырвали из стен Камелота и перенесли сюда. Так и ждешь, что из норы двора лизнет тебя языком пламени проснувшийся дракон, и вот тогда ты узнаешь настоящую любовь.
Зато люди… Они привыкли считать, хватит ли на зиму угля. Редкий прохожий обращает внимание на такие мелочи, как дома, лавки, фонари. Да они даже пешеходного перехода не замечают (знают, гады, что все равно никто их давить не будет)!
Но, как я уже написал, улицы здесь начинаются со дворов. И коли уж, свой маленький дворик жильцы бережно содержат в чистоте, то и улицы удостаиваются ьакого же отношения. Не единожды мне доводилось наблюдать, как хозяева собак подбирают за питомцами продукты их жизнедеятельности. А псы в это время стоят, виновато опустивши хвост, мол, прости, хозяйка, невольно вырвалось.
Достоинство, с которым держат себя здания, передается и людям. Иначе откуда такая величавость у наездника столь забавного железного конька (как я его называю)?
В двух шагах от Октогона линейным крейсером на тебя наваливается Дом Террора.
Это музей террора, который довелось испытать на себе Венгрии в ХХ веке. Но в первую очередь - это музей памяти. Фасад дома обклеен фотографиями жертв - лица, имена, профессии, годы жизни… Люди останавливаются и уже не могут пройти мимо этих лиц: переходят от одного к другому, смотрят, думают. И никто не обрывает со стен эти тарелочки, никто не лепит на них свои идиотские реплики. Это святое, это больше чем вера, потому что было, потому что - память.
Вход в музей стоит 2000 форинтов (330 рублей). Но очередь здесь всегда - в будни и в праздники. Каждому надо пройти через страх перед прошлым, чтобы не оставить шансов страху в будущем. На входе черно-красная плита - нацизм и коммунизм. Пока стоишь в очереди за билетом, смотришь телевизор с документальными кадрами. На экране старик. Он плачет: «Я не понимаю, почему с нами сделали это те, кого мы встречали с цветами. Я не понимаю, почему танки, которым мы радовались, словно дети, убили наших детей. За что?»
Четыре этажа и подвал (о, это страшное, нет, не страшное - жуткое место) бывшего здания венгерского КГБ. В здании, как и в других домах Пешта есть внутренний дворик. Там посетителей встречает советский танк на фоне стены с фотографиями жертв.
На лестнице гостей встречает гостеприимной улыбкой Отец, Учитель и Палач народов - Иосиф Виссарионович Джугашвили, более известный по кличке «Сталин». Этот бюст - подарок коммунистической партии советского народа братскому народу Венгрии.
Сталина вообще там много. На первых порах. В самом музее ему места не нашлось. Венграм куда больнее от того, что сделали их собственные земляки.
Это у нас так любят повторять «не забудем, не простим», а венгры простили. Простили, но забывать усатого ублюдка, в отличие от нас, не собираются.
Первая экспозиция начинается с лабиринта из кирпичных коридоров, уставленного приметами эпохи. Но тут выясняется, что фотографировать в музее категорически запрещено даже за деньги. Что же, первая фотография окажется и последней. Все остальное - мультимедийные инсталляции, экипировку, документальные материалы, антураж, кинохронику, автомобили, плакаты, архивные письма (даже на русском языке есть) и многое-многое другое вы сможете увидеть сами, если посетите Будапешт. И оно того стоит, поверьте. Музей оставляет впечатление шока - эмоционального, психического, духовного, национального, да какого угодно еще, черт побери! Очень тяжело. Очень важно. Очень нужно. Как жаль, что у нас нет такого музея… Мы слишком быстро забываем.
Надо помнить.
И когда выходишь из подвала, когда снова попадаешь во внутренний дворик музея, отчетливо видишь, насколько ничтожен отдельно взятый человек перед слепыми колесами государства.
Перед выходом на улице стоит кусок Берлинской стены. Она не такая уж и высокая, как мне казалось в детстве. Они (Восточная Европа) свою стену разрушили.
Мы - еще нет. Скованные одной цепью.