СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ (И.П. Абрамский "Смех сильных)(продолжение)
К числу кадровых крокодильских художников принадлежит Генрих Оскарович Вальк, работающий в журнале с 1939 года и сотрудничающий в нем и в наши дни*. Первые свои сатирические рисунки он начал помещать в газете «Гудок» в 1937 году, а несколько позже получил премию на конкурсе карикатур «Прессклише». В «Крокодиле» Вальк сразу зарекомендовал себя как умный художник, тонко чувствующий бытовую тематику, умеющий увидеть и обыграть в рисунке характерные детали, много говорящие читателю. Особенно запомнился его широко известный рисунок «Сделала все, что могла». Несмотря на свою лаконичность, он заменяет целый рассказ, предельно убедительно обрисовав молодящуюся мать «со следами былой красоты». Ее гораздо больше интересует своя личная жизнь, чем воспитание уже взрослого сына, портрет которого художник предусмотрительно повесил на стене. Дамочка стоит задумавшись, держа в руке снятую с рычага телефонную трубку: «Где же Додик? Звонила в ресторан, в милицию, в вытрезвитель! Больше уж не знаю, где искать?»
Вальк умеет создать и дать почувствовать читателю глубокий психологический подтекст, в чем-то родственный настроению картин передвижников. Своим рисунком он заставляет зрителя глубоко задуматься, и в этом сила его как бытописца. Рисунки художника привлекают внимание не экстравагантностью штриха, не лихостью ракурсов, а колоритным и выразительным изобразительным рассказом. Ироничная улыбка, неизменно присутствующая в рисунках Валька, тонкое подчеркивание деталей создают его работам заслуженный успех. Ведь не случайно именно ему удался весьма популярный рисунок «Знаки различия» («Крокодил», 1969): нарисованы двое стиляг-парень и девушка, пол которых различить невозможно, настолько сходны их прически, костюмы, расклешенные брюки и даже торчащие из-под буйных шевелюр папиросы. Вальк нашел выход, повесив каждому из них на цепочке значки, которые можно увидеть на общественных уборных. Недаром рисунок был не только многократно перепечатан, но и вызвал ряд подражаний. Кроме многолетней работы на страницах журнала Вальк весьма активно проявил себя и как помощник художественного редактора при Б. И. Пророкове и В. Я. Коновалове. Обладая хорошим вкусом и строго относясь к вопросам оформления, он много сделал для того, чтобы рисунки как можно выигрышнее смотрелись в макете, не спорили друг с другом и свободно «дышали», не задавленные окружающим текстом.
Даже такой искусный специалист, как Лев Григорьевич Бродаты, ценил умение Валька и в 1944-1945 годах привлек его к работе по оформлению журнала. С совместной работой Валька с Бродаты связан интересный случай. Как-то Генрих Оскарович принес Бродаты заказанный рисунок для номера. Это была массовая сложная композиция с большим количеством персонажей. Бродаты долго вертел рисунок, рассматривая его своими близорукими глазами, качал головой, пронзительно смотрел на Валька и вдруг, взяв в руки ножницы, спросил его со своей доброй обезоруживающей улыбкой: «Генрих Оскарович, вы на меня не обидитесь?.. Рисунок вы нарисовали неплохой, но обыкновенный. А вот тут у вас есть отлично скомпонованная группа и притом прекрасно выражающая тему... Разрешите, я ее вырежу, и мы дадим ее крупно? Поверьте, вас можно будет поздравить с выдающимся рисунком»... Так и сделали. Бродаты оказался прав, как всегда.
Особо нужно отметить педагогические способности Валька. На всем протяжении существования кружков рабочих карикатуристов при редакции он являлся одним из лучших руководителей, отдавая много времени и внимания молодым художникам. Занимался он в свое время с двумя Юрами - Федоровым и Узбяковым, вышедшими из этого кружка и ставшими известными художниками-карикатуристами. Умелым развитием способностей обязана Вальку и Галина Караваева, тоже прошедшая «усовершенствование» в кружке рабочих карикатуристов «Крокодила».
В «Крокодиле» много художников хороших и разных, но есть среди них дарования, которые выделяются на общем фоне своим своеобразием. К их числу принадлежит Евгений Борисович Щеглов - один из самых веселых мастеров, рисующий удивительно смешно. Его юмор всегда идет от жизни, а не придуман по стандартной, набившей оскомину схеме. Особенно ценно, что юмор Щеглова не имеет ничего общего с холодным скептицизмом. Он насквозь эмоционален, полон чувства. Его улыбка всегда проникнута любовью к человеку. Он любит своих героев, хотя отлично видит их недостатки и слабые стороны. Но отсюда нельзя сделать вывод, что мягкий щегловский юмор всегда незлобив. Он преображается, когда направлен против отрицательных явлений быта, против бездельников и лодырей. Вот, к примеру, его проникнутая глубоким сарказмом карикатура «В отделе кадров» («Крокодил», 1964). Предельно выразительно охарактеризован удобно расположившийся в кресле самовлюбленный толстяк, глядя на которого работники раздумывают, куда бы направить его после очередного провала: «На второстепенную работу его нельзя посылать: он привык разваливать крупные предприятия».
Перу Щеглова принадлежит один из наиболее выразительных рисунков, посвященных пьянчугам. Сила его заключена в предельной типизации, наглядно показывая, до какой степени идиотизма может довести человека зеленый змий. Глядя на эту психологически очень точно обрисованную личность, читатель и зритель явственно ощущают, на что способен сей «самоупийца», приставивший к виску, как револьвер, заветную бутылку («Крокодил», 1970). Щеглов неоднократно возвращается к алкогольной теме, но ни в одном из вариантов не подымается до той яркости типизации, которой ему удалось достичь в «Самоупийце». Такого же сатирического обобщения добивается Щеглов и в известной карикатуре «Лодырь на печи». Сколько гневной иронии обрушил он на бездельника, как хлестко осмеял не только данного конкретного лодыря, а тунеядство как социальное явление. И композиция рисунка, и выразительный типаж, и цвет умело мобилизованы художником для создания художественного образа этого классического лентяя. Чувствительно достается таким «клиентам» художника, как торговки, хапуги-продавцы, взяточники, склочники, подхалимы.
По-разному складывается творческая судьба художника. У одних способности совершенствуются плавно и постепенно. У других, наоборот, развитие идет скачкообразно. Евгений Щеглов принадлежит к последним. В его творчестве несколько лет назад наблюдалась яркая вспышка, словно произошел в нем какой-то творческий «взрыв». Это совпало и с переменой техники рисунка. Щеглов увлекся угольным карандашом и пастелью. И одновременно рисунки его стали динамичнее, острее, напряженнее. Словно в художнике забурлил какой-то новый творческий источник. Виртуозны многочисленные и разнообразные по тематике зарисовки художника. Он никогда не расстается с блокнотом, и вот рождаются целые серии тонко наблюденных сценок в театре, на бульварах, в музее изобразительного искусства, на шумной улице, на морском пляже. Сколько непринужденности в этих схваченных на лету бытовых зарисовках, всегда насыщенных мягким юмором. Особенно удаются Щеглову образы детей. С теплым вниманием и проникновением в их характеры и повадки изобразил он ребят в магазине «Детский мир». Нарисована толпа работающих локтями дядей и тетей, а у входа на ступенях, у мраморной колонны, робко сидят оставленные дети...
Много времени и сил уделяет Евгений Борисович общественной работе. Он был секретарем Московского Союза художников, а затем избран секретарем Союза художников РСФСР.*
* Год выпуска книги И.П. Абрамского "Смех сильных" - 1977.
(Продолжение следует)