(no subject)
А ведь Петр Михайлович Годнев в "Тысяче душ" совершенно диккенсовский Пиквик, хоть Писемский Диккенса и не любил. Такой же положительно прекрасный, хотя мог и "повоевать" справедливости ради.
- Дура вы, сударыня, хоть и дама! Кутить да мутить только умеете!
Моя знакомая N каждый раз рассказывает, что всегда плачет в церкви. Вот пока в церкви, все плачет. Спрашиваю: "А что ж плакать-то? Отчего?" "Ах, не могу, - отвечает, - столько чувств, столько чувств!"
У Писемского очень уж хорош настоятель монастыря и сцена та же:
Настенька поклонилась в землю и вдруг разрыдалась почти до истерики, так что Пелагея Евграфовна принуждена была подойти и поднять ее <…> Настоятель обратился к Настеньке, посмотрел на нее тоже довольно пристально и спросил:
- Вы о чем расплакались?
- От полноты чувств, отец игумен, - отвечала Настенька.
- На молитве плакать не о чем, кроме разве оплакивать свои грехи и проступки вольные и невольные<…>
Настенька покраснела.
- Дура вы, сударыня, хоть и дама! Кутить да мутить только умеете!
Моя знакомая N каждый раз рассказывает, что всегда плачет в церкви. Вот пока в церкви, все плачет. Спрашиваю: "А что ж плакать-то? Отчего?" "Ах, не могу, - отвечает, - столько чувств, столько чувств!"
У Писемского очень уж хорош настоятель монастыря и сцена та же:
Настенька поклонилась в землю и вдруг разрыдалась почти до истерики, так что Пелагея Евграфовна принуждена была подойти и поднять ее <…> Настоятель обратился к Настеньке, посмотрел на нее тоже довольно пристально и спросил:
- Вы о чем расплакались?
- От полноты чувств, отец игумен, - отвечала Настенька.
- На молитве плакать не о чем, кроме разве оплакивать свои грехи и проступки вольные и невольные<…>
Настенька покраснела.