(no subject)
Несколько недель тщетно пыталась вспомнить польскую Modlitwa do Aniola Stroza . Из детства остались только первые две строчки. «Анелу божу, стружу муй, ты завше пшы мне стуй».. Я очень любила ее, она звучала как песня: мелодичная, инакоязычная, чуть-чуть понятная..
Я нашла ее.
Б., конечно, и не думал меня обижать. Последнее, что ему пришло бы в голову, это расстраивать. Люди, к счастью или сожалению, не читают мысленный фон друг друга, тогда бы не было столько недоразумений. Я сидела голодная с коробкой салата, и меня тошнило, потому что руки этого человека коснулись этой еды. Но есть надо, потому что я просыпаюсь в 4 утра по понедельникам от голода и при свете лампы ем ванильное мороженое в кровати. Через ком в горле запихав в себя пол-коробки, остальное содержимое отправилось в урну. Тошнота увеличивалась, и почти что хотелось плакать, но плакала я в последний раз в первых числах сентября 2012 года, и за время «океан подсох».
Поезд очень убаюкивал, но голова разрывалась уже еще и от возрастающего чувства отвержения. Хотелось под воду, все смыть.
Я пришла на остановку в СФ и увидела мужчину без рук, с протезами. В одном из протезов он держал маленькую сумочку для подаяний. Мужчина не вонял, не выглядил отвратительно, и даже не просил. Он просто стоял. В голове пронеслись картины отправленной в урну еды, положенных на карточку денег, потому что наличку я всегда теряю. Ком в горле стал раздуваться.
В сумке были 5 долларов, минимальна сумма, которую во многих магазинах принимают только наличными. Я подумала,что дам ему хоть эти деньги, когда откроются двери автобуса: тогда я войду и не буду сгорать от стыда перед его глазами.
Мужчина присел на корточки; ком стал давить, и я прижмурила глаза, чтобы удержать. Двери открылись, я положила деньги в мешочек и поскорее забежала в автобус. Туде же зашел и мужчина. Он пару секунд рылся в мешочке и потом выудил оттуда 2 доллара на проезд. Потом присел, порылся еще немного, и достал еще 75 центов доплатить.
И я расплакалась. Рыдала, уткнувшись в салфетку от той еды, и от этого рыдала еще больше.
Уже проезжая по другую сторону залива, в голове повторно крутилось: «Анелу боже, стружу муй, ты завше пшы мне стуй..рано, вечур, вэ дне, в ноцы..».
Все растает, дни сотрут произошедшее. Я только, надеюсь, буду помнить урок, что все, что имеем, то заслуживаем.
Я нашла ее.
Б., конечно, и не думал меня обижать. Последнее, что ему пришло бы в голову, это расстраивать. Люди, к счастью или сожалению, не читают мысленный фон друг друга, тогда бы не было столько недоразумений. Я сидела голодная с коробкой салата, и меня тошнило, потому что руки этого человека коснулись этой еды. Но есть надо, потому что я просыпаюсь в 4 утра по понедельникам от голода и при свете лампы ем ванильное мороженое в кровати. Через ком в горле запихав в себя пол-коробки, остальное содержимое отправилось в урну. Тошнота увеличивалась, и почти что хотелось плакать, но плакала я в последний раз в первых числах сентября 2012 года, и за время «океан подсох».
Поезд очень убаюкивал, но голова разрывалась уже еще и от возрастающего чувства отвержения. Хотелось под воду, все смыть.
Я пришла на остановку в СФ и увидела мужчину без рук, с протезами. В одном из протезов он держал маленькую сумочку для подаяний. Мужчина не вонял, не выглядил отвратительно, и даже не просил. Он просто стоял. В голове пронеслись картины отправленной в урну еды, положенных на карточку денег, потому что наличку я всегда теряю. Ком в горле стал раздуваться.
В сумке были 5 долларов, минимальна сумма, которую во многих магазинах принимают только наличными. Я подумала,что дам ему хоть эти деньги, когда откроются двери автобуса: тогда я войду и не буду сгорать от стыда перед его глазами.
Мужчина присел на корточки; ком стал давить, и я прижмурила глаза, чтобы удержать. Двери открылись, я положила деньги в мешочек и поскорее забежала в автобус. Туде же зашел и мужчина. Он пару секунд рылся в мешочке и потом выудил оттуда 2 доллара на проезд. Потом присел, порылся еще немного, и достал еще 75 центов доплатить.
И я расплакалась. Рыдала, уткнувшись в салфетку от той еды, и от этого рыдала еще больше.
Уже проезжая по другую сторону залива, в голове повторно крутилось: «Анелу боже, стружу муй, ты завше пшы мне стуй..рано, вечур, вэ дне, в ноцы..».
Все растает, дни сотрут произошедшее. Я только, надеюсь, буду помнить урок, что все, что имеем, то заслуживаем.