За оперой в Нью-Йорк. 06.02.13. День 5
День 5 - утро. Светские беседы.
Джессика учит нас правильному поведению в англоговорящем обществе. Поэтому каждый наш день мы начинаем со small talk - буквально «маленького разговора» или, более литературно, светской беседы. После первого тренинга по small talk я спросила - а в чем смысл? Джессика ответила, что этот вопрос абсолютно объясняет, почему у меня проблемы с коммуникацией (на первом занятии при постановке целей я упоминала, что хотела бы научиться общаться с людьми). Как же без светской беседы в начале встречи!
Цель этих разговоров ни о чем - to break ice - то есть «сломать лед» между собеседниками. Но при внешней легкости вести «маленькие разговоры» совсем не просто. В Лондонской школе нас учили, что в «беседах ни о чем» нельзя поднимать темы политики, религии, денег (особенно зарплаты), болезни и смерти, возраста, внешнего вида. Также не рекомендуется говорить о бывших мужьях и женах. Поэтому англичане говорят о погоде.
У американцев для small talk тоже свой свод правил. Правило номер один - не говори о том, что вызывает эмоции. Плохие темы: религия, политика, расы. Хорошие: погода и спорт. Моя подруга, украинка по происхождению, живущая в Штатах уже 5 лет, утверждает, что в их рабочем коллективе модельеров и конструкторов одежды все разговоры сводятся к обсуждению последних серий мыльных опер и посещенных ресторанов. В нашем классе нет знатоков регби, мы слишком мало живем в Америке, чтобы подсесть на какой-то сериал, погода пока ничем не удивляет, поэтому мы говорим о еде. Мы говорим о ней каждый день, ею начинаем и ею же заканчиваем. Купить коробку с готовым ужином в магазине и разогреть его дома в микроволновке? Можно, но о чем тогда разговаривать?
Не знаю, как обстоит дело в действительности, но, судя по утренним разговорам, наша учительница Джессика, а также мои одноклассники Фернанда, Вини и Серджи обедают исключительно в ресторанах. Задача дня - найти новый; предмет ежедневной беседы - передача опыта: где ты был вчера, в какой ресторан посоветуешь пойти сегодня. Хоть я и не была слишком настроена на зубрежку грамматических правил и идиоматических выражений, посвящать сравнению ресторанных меню 20 минут из полутора часов урока совсем не хотела. Во-первых, потому, что совершенно к еде равнодушна. Во-вторых, просто не могла их поддержать. И, наконец, меня выводили из себя фразы вроде «you must go to Eataly». Must - это очень сильный глагол: если тебя обязали к чему-то при помощи «must», а не «have to» или «ought to», значит ты действительно должен все бросить и это сделать.
В данном случае побежать на угол 23 улицы и 5 авеню и найти напротив Флэтайрон-билдинг ресторан Eataly (это каламбур от сочетания слов eat - есть и Italy - Италия). Джессика обычно ходит в Eataly со своими студентами в последний день их учебы, потому что это место удивит и восхитит каждого, и она знает это наверняка: «Итальянская пища. Пицца, паста, салями, сыр, настоящее итальянское джелато (мороженое), кофе, шоколад. Потрясающая деревянная доска с сыром и ветчиной!» Я слушала эмоциональный рассказ Джессики и недоумевала. Идти к углу 5-й Авеню и Бродвея, чтобы восторгаться вяленым мясом и твердым сыром? Вместо того чтобы обойти со всех сторон и сфотографировать со всех ракурсов знаменитый Flatiron Building - треугольный дом «Утюг», стены которого образуют угол всего 25 градусов? Не поднимая головы пройти мимо построенного в 1902 году 82-х метрового небоскреба, одного из символов New York City, и углубиться в итальянские макароны?
Похоже, все в классе, кроме меня, находят это нормальным. Мужчинам я еще готова просить такую озабоченность едой, но 25-летняя бразильянка Фернанда просто изумляет меня энтузиазмом, с которым она исследует рестораны. Она наизусть помнит пароль на Wi-Fi в десятке заведений. Самое удивительное, что хотя я не слышу от нее ни слова о спорте или фитнесе, но очень много слов о еде, на ее фигуре это никак не отражается.
И никто не говорит «must» о Мемориале 11 сентября, или Статуе Свободы, или Эмпайр стейт билдинг, в конце концов. Позже я услышала совершенно неполиткорректное мнение немца, что американцы не являются специалистами почти ни в чем, и потому говорят лишь о том, что всем доступно и не требует специальных знаний. То есть о еде, спортивных соревнованиях и сериалах.
20-я минута «маленького разговора» на совершенно чуждую мне тему еды разозлила настолько, что у меня больше не было сил сдерживаться. Когда пришла моя очередь говорить, я высказала все, что накипело - с начала урока и с начала Нью-Йоркской жизни. Прямо и очень невежливо. Во-первых, я не понимаю, как можно столько времени говорить о еде. Во-вторых, не понимаю смысла small talk как явления - вместо того, чтобы тратить драгоценное время на пустые разговоры, лучше заняться делом. И в третьих - ну почему каждый нью-йоркский встречный говорит мне «Как у тебя дела», хотя ему совершенно, абсолютно плевать на то, как у меня дела на самом деле? А я на каждое «How are you?» начинаю вспоминать - а правда, как я, что у меня случилось за сегодняшнее утро, довольна я или расстроена? Вместо того, чтобы исполнить ритуал и без всяких рефлексий коротко ответить «I am fine». Но ведь сама я спрошу у собеседника, как его дела, только в том случае, если мне это действительно интересно - то есть процентов у пяти моих знакомых.
Такое ощущение, что Дейл Карнеги до сих пор остается главным наставником американцев. По совету из его труда «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» все они широко улыбаются (не исключаю, что этот пункт правил жизни от Карнеги спонсировали дантисты). А при встрече обязательно сделают тебе комплимент. Даже если ты проспала, выскочила из дома, не вымыв голову и не накрасившись, по дороге сломала каблук и оторвала пуговицу, прибежала вся в мыле, красная и потная, тебе скажут: «Доброе утро, дорогая! Какой красивый у тебя сегодня шарфик!» Моему совершенно обыкновенному вязаному шарфу делали комплименты три раза только в первый школьный день - учительница, проводившая вступительный тест, девочка-администратор, выдававшая учебники, и сама Джессика. А уж меховому воротнику на пальто - не меньше 15-ти, и в школе, и в очереди в Абессинскую церковь в Гарлеме, и в магазине Метрополитан опера - везде, где только я в нем появлялась. Сначала я думала, что он действительно вызывающе красив, а потом поняла, что так американцы просто поддерживают разговор.
День 6 - день. B&H photo video
Путеводитель Афиши пишет о магазине B&H так: "Зайти в фотографическую Мекку B&H на углу 33 улицы и 9 авеню имеет смысл даже тем, кто не отличает "Хассельблад" от "ЛОМО-компакта". Во-первых, все продавцы здесь хасиды, и под предлогом обсуждения старой лейки в отделе подержанной техники можно задать им накопившиеся вопросы - например, не чешется ли борода и удобно ли носить в тридцатиградусную жару черную шляпу. Во-вторых, под потолком магазина проложена целая система трубочек: цепляясь за них, корзины с товаром едут над головами покупателей в упаковочный отдел, а потом на кассу. Женщинам иногда хамят, по субботам не работают".
Я планировала приехать в B&H photo video уже в первый день. Думала сначала сходить в Adorama, там пообщаться, проконсультироваться, а потом метнуться в B&H и все купить, поскольку цены там чуть пониже. Но чудесный консультант Adorama Симон (тоже еврей - евреи тут вообще специализируются на продаже фототехники) так меня очаровал, что, воодушевленная общением с ним, я не могла удержаться от покупки.
В B&H я отправилась, когда поняла, что печатать двумя большими пальцами на 5-ти дюймовом экране Samsung Galaxy Note посты по 5-7 тысяч знаков больше не могу. Этот процесс занимает по 4 часа, каждую ночь. Пока длился джетлег, организм не понимал, спать ему сейчас или бодрствовать, и подчинялся моей воле. Я могла заснуть в 11 вечера, проснуться в 2 ночи, 4 часа поработать, и потом еще час поспать до 7 утра. Но вчера организм, наконец, определил американскую ночь и в час отключился, не спрашивая моего разрешения.
"Мне нужен полноразмерный компьютер",- подумала я. А тут еще на каждом углу рекламируют планшет Surface - совместное творение Microsoft и Nokia, работает на Windows 8, продается в комплекте с клавиатурой. Но когда я покрутила его в руках, решила, что это не мой вариант. Во-первых, он тяжелый, во вторых клавиатура - это еще одна тач-панель, кнопки не проваливаются, а реагируют на прикосновение. Тогда я решила купить блютус клавиатуру и заодно посмотреть на этот самый B&H photo video, до которого я и так собиралась дойти.
По результатам посещения могу сказать, что автор путеводителя Афиши неправ дважды. Во-первых, ни за какие ролики товар не цепляется. Да, система транспортировки заслуживает отдельного внимания, но описана технологически неверно. На самом деле это обычный фабричный конвейер - точно на таком по хрустальному заводу в моем родном Гусь-Хрустальном ездили полуфабрикаты ваз и бокалов. Конвейерная лента набрана из роликов, поскольку проложена под потолком в виде извивающихся кривых. По конвейеру над головами покупателей ползут зеленые корзинки, а в них - заказанные консультантами через компьютерную базу товары. В Adorama консультант Симон точно в такой же программе отсылал на склад заказ, и через 5 минут забирал его из бездонного сундука, в который товары поднимались из подвала.
Вторая неточность состоит в том, что женщинам хамят ИНОГДА. Со мной общались два человека, хамили оба, вывод - женщинам хамят всегда. Консультант, которого я попросила открыть и показать клавиатуру, сказал, что клавиатуры они не открывают. Как это? это же клавиатура, все, что нужно о ней знать - удобно нажимаются клавиши или нет! Как можно покупать клавиатуру, не потыкав в нее пальцами, может быть, она слишком жесткая, или клавиши неправильного размера? Но нет, консультант настаивал, что если он откроет клавиатуру, то больше никто ее у него не купит. На что я ответила, что если он не будет открывать, то ее не купят тем более. В итоге мы обнаружили на стенде уже разорванную коробку с клавиатурой Verbatim - на ней я сейчас и печатаю. Нажатие не самое удобное, но ход клавиш в запечатанных коробках мог быть еще хуже. Хотя мог быть и лучше, но мне не дали это выяснить.
Затем консультант отправил меня к человеку, выписывающему товар. Этот второй был без кипы, и, судя по манере разговаривать, не открывая рта, позиционировал себя не евреем, а ковбоем. Он пощелкал что-то в своем компьютере, и одной половиной рта (будто вторая в принципе не шевелится, так как предыдущие 20 лет он удерживал там сигару) произнес что-то длинное и нечленораздельное.
- WHAT?! - переспрашиваю я, и он повторяет еще раз.
- WHAT?!! - в третий раз произносит те же слова, так и не пытаясь хоть чуть-чуть артикулировать. По послышавшемуся "кэшир" и по контексту поняла, что меня посылают на кассу.
Магазин на самом деле огромный, но я так и не узнала, насколько он велик, что еще интересного в нем можно найти и как потратить еще немножко денег (а я бы точно не удержалась, поскольку гаджеты приводят меня в такой же восторг, как и опера). На кассу приползла в стрессе и с желанием бежать отсюда как можно быстрее. Пункт выдачи товаров выглядит как театральный гардероб. Приехавший по конвейеру в зеленых корзинках товар раскладывают по пакетикам, а пакетики развешивают на пронумерованные крючочки. С чеком из кассы нужно прийти к гардеробной стойке, и еще один человек в кипе (с ним, слава богу, уже не нужно вступать в переговоры) отдаст добытый ценой моральных страданий пакетик.
Вышла из магазина с мыслью: "Какое счастье, что я обменяла свои полторы тысячи баксов (для меня это огромные деньги) на фотоаппарат в Adorama. Не хочу, чтобы B&H получил от меня даже цент".
Ольга Кленовская : За оперой в Нью-Йорк. 06.02.13. День 5
У американцев для small talk тоже свой свод правил...