За оперой в Нью-Йорк. 03.02.13. День 2 - вечер. Erwin Schrott
Сегодня случился первый из запланированных выходов в свет - на презентацию альбома Эрвина Шротта (Erwin Schrott) «Rojotango» в клубе «54 below».
На 54-й улице между Бродвеем и 8-й авеню -
скромная красная дверь, за ней - лестница вниз, в подвал, и прямо
на лестнице начинается очередь. Если верить билету, концерт в 21-30,
я приехала поздно, всего за 15 минут до начала, и 20 минут простояла
в очереди в раздевалку. Тем не менее, место мне досталось отличное,
на возвышении возле бара - своего рода амфитеатр. Спряталась в уголке,
чтобы не привлекать внимание фотоаппаратом (если выгонят, то может
не сразу).
Начали с опозданием минут на 20 - наверное, ждали, когда все люди
из очереди в гардероб переместятся в зал и сделают заказ. Пока
не притушили свет, огляделась. Публика в среднем лет 50-ти, молодежи немного. Официанты все до одного белые. Зал уютный, 30-35
столиков вокруг небольшой сцены. Деревянные потолочные балки с резьбой,
деревянные перила, по стенам рыже-коричневые гобелены в деревянных
рамах. На сцене черный рояль Steinway&sons. Общее ощущение заведения
немолодого, основательного, с традициями, но совершенно без пафоса.
Весьма интеллигентное, приятное место, не самое дешевое, но, как
я выяснила на собственном опыте неделей спустя, далеко не самое дорогое
в Нью-Йорке. Входной билет на галерку у бара стоил 35 долларов, плюс еще
на 25 (минимум) нужно было что-нибудь заказать, иначе все равно
округлят до 25. Уложилась в 24-50: одно пирожное Pumkin
Bread pudding (в глубокой фарфоровой плошке шоколадный пудинг, в него
вылита ложка черничного варенья, а на второй тарелочке - кусочек
мороженого со вкусом корицы) и 3 кофе с молоком (в Москве как раз
закончилась ночь, а я еще и не ложилась спать).
Но кто там за лучшим столиком в центре у самой сцены? Красивая брюнетка
с южно-славянским лицом, в вязаном беретике цвета металлик. Сердце
прыгнуло - неужели? Не может быть! Но правда, ведь так похожа! Но почему
такая худая и миниатюрная? В это время официант как раз наливал мне
в кофе молоко из металлического кувшинчика. Сама не веря в то, что
говорю, спрашиваю официанта: «Простите, сэр... Возможно вы знаете...
Та женщина рядом со сценой... Может быть, это Анна Нетребко?». Официант
не знал, кто это там за столиком, и вообще не знал, кто такая Анна
Нетребко. Сама не понимаю, как различила ее в толпе, с расстояния
24 фута (7,5 метров) в полутемном зале, среди полутора сотен людей. Про
24 фута знаю точно - клуб «54 below» пишет, что это расстояние от сцены
до самого дальнего столика, как раз моего (no seat is further than
24 feet from the stage). Мало того, она сидела ко мне спиной (лицом,
конечно, к сцене), поэтому я разглядывала ее отражение в зеркале.
Обычная живая женщина, из плоти и крови, без нимба звезды. Очень
ухоженная, и потому без возраста, из тех дам, кому от 25 до 60 всегда
чуть за 30. Одета без всякой солидности - черный пиджачок, светлое
короткое платьишко, тонкие ножки в черных колготках. Если это Нетребко,
то она очень похудела по сравнению с той Адиной, которую показали
в трансляции Метрополитан в октябре! Хотя говорят, что камера добавляет
людям несуществующий объем.
Тем временем свет над столиками погас и остался только на сцене. Сначала
вышли музыканты - квартет Пабло Циглера (Pablo Ziegler, piano; Hector
Del Curto, bandoneón; Jisoo Ok, cello; Pedro Giraudo, bass). Сыграли
первую инструментальную пьесу - Michelangelo ’70 Астора Пьяццолла (Astor
Piazzolla), танго с элементами джаза или джаз с элементами танго -
изобретенный Пьяццолла стиль. С последним звуком бандонеона (маленькая
гармошка, прославившая Пьяццолла в середине 20-го века) зал
взорвался аплодисментами и тут же приветственными криками. На сцену
вышел Эрвин Шротт: «Привет всем! Наконец-то я в Нью-Йорке с Танго!»
Действительно, Нью-Йорк привык видеть другого Шротта: на сцену самых
известных оперных площадок мира выходит Шротт-Лепорелло, Шротт-Фигаро,
Шротт-Дон Жуан. Уругвайский бас-баритон с уникальным страстным тембром,
он начал петь еще в детстве, развлекая публику в ресторане своего отца
в Монтевидео. В 22 дебютировал как оперный певец, в 26 выиграл первый
приз и приз зрительских симпатий в конкурсе Пласидо Доминго Operalia.
С этого момента лучшие оперные дома мира конкурируют за возможность
заполучить Шротта в свои составы. А самый известный в России факт из его
биографии - семейный союз с Анной Нетребко, их общему сыну Тьяго уже 5.
Я узнала о существовании Шротта в тот же день, когда узнала
о существовании оперы. Ровно год назад, 23 февраля 2012, в Лондоне.
В порядке эксперимента купила за 55 фунтов билет в Королевскую оперу
(Royal Opera house)- дешевое место на балконе рядом с колонной, где
ограничен обзор (view of the stage is obstructed) - высоко, все слышно,
но не очень видно. До этого дня переслушала все доступные мюзиклы,
обожала Эндрю Ллойда Веббера а о более серьезных жанрах не помышляла.
Моей первой оперой стал «Don Giovanni» Моцарта. Шротт играл заглавную
роль. Когда я впервые увидела его фотографию на афише, подумала: «Какой
противный сладкий красавчик». Надменные губы, самодовольный взгляд
вызывали стойкую антипатию - идеальная мужская внешность пугает
и вызывает недоверие. С таким чувством и ждала его появления на сцене.
И вот он вышел...Обнаженный до пояса сверху, с рельефными мускулами,
уверенный в безупречности своего тела и своего вокала, он шагнул
на сцену, и прежде чем запеть - улыбнулся! В этой улыбке было
удовлетворение от полного зала, щедрость, с которой он собирается дарить
свою музыку, снисходительность к менее именитым актерам - улыбка
уверенного в победе молодого льва, потягивающегося перед новой охотой.
А потом он запел и окончательно покорил зал, загипнотизировал пением -
то вкрадчивым, то грозным, а чаще всего насмешливым - как и полагается
Дон Жуану, - заворожил плавной грацией и небрежным эротизмом движений.
Негатив сменился восторгом - я влюбилась! И в Шротта, и в оперу. Как это
у них называется - fall in love (провалилась в любовь), и живу в этом
состоянии уже год.
Сегодняшний Шротт был гораздо скромнее, чем прошлогодний, лондонский.
Светло-серые брюки Carrot Trousers, темно-серая рубашка, почти черный
жилет. Фигура по-прежнему идеальна. И он не играл. Не было
Дон-Жуановского лоска, самовлюбленности и надменных улыбок. Улыбка была,
но совсем другая - по-детски обезоруживающая и очень обаятельная.
И прежде чем запеть, Эрвин заговорил. Кстати, говорит он с очень сильным
испанским акцентом, звонко выговаривая «Р», «С» и «Т», многие согласные
смягчает - например, «танго» произносит как «таннньго», и этот акцент
придает ему еще большее своеобразие и обаяние. Я не разбирала многих
слов - и в силу недостаточного знания английского, и просто потому, что
не все слышала. Но общий смысл был вполне ясен.
Прежде всего, Эрвин представил музыкантов, всех поименно, приглашая
слушателей поаплодировать после каждого имени. Несколько слов
о Пьяццолла, о танго, и, наконец, запел сам - продолжая первый
инструментальный номер, песню также от Пьяццолла, «Los pajaros perdidos»
(«Потерянные птицы»). Пение по-испански, на родном языке, невероятно
идет Шротту, музыка танго - совершенно естественное его продолжение.
Аплодисменты после первого номера, восторженные крики, как
на стадионе, - может быть, я переоценила возраст публики, и где-то
в темноте шумит толпа 20-летних фанатов?
Эрвин продолжает разговор с залом. «So many friendly faces around me»
(«как много дружеских лиц вокруг»). Следующее танго, и опять Пьяццолла-
«Oblivion» («Забвение»). Не понимаю слов, но щемяще-грустная музыка
пробивает на ностальгию сама не знаю о чем.
Еще немного инструментальной джазовой импровизации, в этот раз авторства
самого Циглера, композитор за роялем. Вещица под названием «La Rayuela»
(переводится на русский как «игра в классики»).
Эрвин снова поднимается на сцену - нет, не из-за кулис - он просто стоял
у стенки в тени, пока играл квартет Циглера, и сам слушал. «Как много
лиц», - вновь повторяет Эрвин.
- Я могу видеть ваши лица, ребята. А ведь это нечасто со мной случается.
Вы же знаете, я «opera singer», - на этом месте Эрвин показывает
«кавычки» указательным и средним пальцем обеих рук - мол, я «как бы»
оперный певец, ничего серьезного. И это говорит тот, кто кочует между
сценами Метрополитан и Ковент гарден.
- В оперном театре ты стоишь на сцене, ослепленный. Между тобой
и зрителями - оркестровая яма. И обычно я не вижу, нравится вам или нет.
Все, кого я вижу - это первый ряд. И верите вы или нет, но порой
бывает, что зрители в первом ряду спят на спектакле. Да, такое
случается. Например, кто-то пришел послушать «Риголетто». И может быть
он даже не знает, что это за опера, но все равно покупает место в первом
ряду. Но опера так его утомляет, что он засыпает. А может не из-за
оперы вовсе он спит, может, он тяжело работал этим утром - все, что
угодно случается с людьми. Но когда ты поешь Спарафучиле (наемный убийца
в «Риголетто», бас - О.К.), все, что ты можешь видеть - это люди
в первом ряду. И тут вдруг кто-то спит. А вы ведь знаете, у Спарафучиле
есть кинжал (sword). А эти спящие люди не так уж далеко.
Зал хохочет.
- Я к тому все это рассказываю, что мне очень приятно видеть по вашим
лицам, что вы довольны. И для меня это важно. Спасибо большое, что
вы пришли сегодня.
- Следующая песня называется Nostalgias.
- Ностальгия, - женский голос из зала (уже потом из Фейсбука Шротта
я узнала, что послушать его приходили также питерское сопрано Ольга
Перетятько и грузинское меццо Анита Рачвелишвили - так что
русскоговорящих девушек в зале было хоть отбавляй).
- Ты по-русски, очень хорошо, - произносит Эрвин на чистом русском(!) Нетребко заставила мужа выучить свой язык?
Эрвин поет, и снова рассказывает - о танго, о Буэнос-Айресе,
о Нью-Йорке, где рождался альбом Rojotango, о впечатлениях из разных
стран, о голодном ребенке из Бразилии - он не просил милостыню,
он на испанском, немецком и французском пытался уговорить прохожих
купить какую-то ерунду, и Эрвин в тот момент подумал о своей дочери.
Эрвин заговорил с ним по-португальски, и тот улыбнулся.
Зал посерьезнел и с особым чувством принял пронзительно грустное танго
«Chiquilin de Bachin» (by Astor Piazzolla) - о маленьком мальчике,
который ходит в кафе от столика к столику и продает розы.
Еще один инструментальный танго-джаз сочинения Пьяццолла - Fuga y Misterio.
Эрвин решает взбодрить расчувствовавшуюся после грустной темы публику и возвращается к своим оперным анекдотам.
- Помните, я говорил вам, что в опере зрители иногда засыпают. Да, это
случается нечасто, но бывает. А знаете почему? В некоторых операх сюжет
развивается по четыре с половиной часа. А кто может сохранять внимание
и бодрость в течение четырех с половиной часов?
- Ну вот, например. Опера началась. Первый акт. На сцене двое или трое
непонятных людей, вы смотрите на них и пытаетесь разобраться, что они
тут делают.
- Второй акт. Выходит Сопрано. Она больна. Заболела полтора часа назад.(Смех в зале).
- Внезапно Баритон начинает смотреть по сторонам и находит меццо сопрано. Она обычно моложе.(Зал ржет).
- Баритон бросает Сопрано и уходит к Меццо. Так проходит еще какое-то
время. На четвертом часу оперы Сопрано помирает. She was ill in the
beginning, what do you want! Она была больна в самом начале, чего же
вы хотите?!
Зал ржет гомерически.
- Тут Баритон понимает свою ошибку и с горя убивает своего друга Тенора.
Зал умирает от смеха
- It’s good! И это хорошо! Потому что теперь у него есть повод 5 минут
стоять на сцене и петь сольную арию о том, как ему грустно. А в танго
вся эта история проходит за 2,5 минуты.
Хохот и аплодисменты.
Песня сменяется байкой, а следующий рассказ - песней. Эрвин называет
по именам своих друзей, коллег, учителей по вокалу, тех, кто записывал
с ним этот альбом - после каждого имени приглашает зал похлопать.
-Говоря о коллегах, скажу огромное спасибо моей жене!
Он не называет ее имени, но те, кто в теме, знают это имя, кричат
и аплодируют. К этому времени во мне уже совершенно созрела уверенность,
что брюнетка в берете за лучшим столиком у сцены и есть та самая
оперная дива, ради одного спектакля с которой я перелетела через океан.
- Так, кого я еще не поблагодарил? Люди из Фейсбука и Твиттера, где вы?
В ответ кричит и хлопает часть зала, и даже я не удержалась - ведь к нам, фейсбуковым фанатам обратились лично - так приятно!
- Вы только что болтали со мной в онлайне, а теперь вы здесь.
И вот этим своим поименным вниманием к каждому, кто с ним рядом, кто
участвует в его проекте, кто пришел его слушать, человеческой
благодарностью и признательностью поразил меня Шротт. Никакого шлейфа
звездности - Эрвин ведет себя так, будто и не собирал никогда
трехтысячную аудиторию Мет. Будто этот концерт - первый в его жизни,
и он сам никак не может поверить, что вот эти 150 человек собрались
послушать его пение. Он приветствует своих гостей и радуется, как
ребенок на собственном дне рождения! В свои 40, будучи супер-успешным
и востребованным, он все равно остается улыбчивым уругвайским
мальчишкой. Открытым людям, не устающим удивляться жизни, благодарить
судьбу и помнить о своих корнях. Финальные аплодисменты Эрвин записывал
на видео с помощью айфона - ролики висят в его Фейсбуке. Ему
действительно важно унести с собой ощущение, что он любим этими людьми,
своими зрителями: «Я могу видеть ваши лица, ребята! Я могу видеть,
нравится вам или нет!» Впервые вижу такое встречное движение от певца
к публике, когда не только зрители благодарят и восхищаются своим
кумиром, но и он восхищается и благодарит зрителей за их восхищение
и благодарность!
Но это еще не все! Отпев и отговорив полуторачасовую программу, Эрвин
пошел в народ! И все материализовавшиеся сегодня фейсбуковые
и твиттеровые френды кинулись обниматься и фотографироваться с кумиром
на свои айфоны! Разумеется, я тоже постояла в очереди желающих
запечатлеться с Эрвином, хотя фото в темноте получилось не очень,
а вспышку включить забыла.
Вдохновленная простотой и открытостью Шротта, решила взять автограф
у него, и - нет, нельзя упускать такого шанса, другого не будет! - у его
суперзвездной супруги. Из подходящей бумаги нашлась только картонка
меню. Шротт расписался с улыбкой и добрыми словами: мол, спасибо, что
пришли меня слушать. Нетребко сидела буквально в 3-х
метрах, но эти три метра я преодолела на ватных ногах, сама пугаясь
собственной наглости. Подошла, трясущимися руками протянула картонку,
где уже красовался автограф Шротта, и срывающимся голосом по-русски
стала лепетать, что прилетела в Нью-Йорк из Москвы, только для того,
чтобы ее услышать, и для меня большая честь и огромное счастье встретить
ее здесь, и не будет ли она столько любезна дать автограф. Анна Юрьевна
не проронила ни слова, высоко-высоко подняла брови, молча расписалась
на картонке, и я поспешила ретироваться, с чувством вины, что своими
фанатскими выходками не дала звезде нормально поужинать и расслабиться.
Может быть, я ошибаюсь, но по залу она перемещалась с телохранителем -
во всяком случае, какой-то мужик с лицом и фигурой вышибалы
ее сопровождал.
В это самое время Эрвин резвился среди поклонников и поклонниц, по-детски широко улыбаясь каждому.
P.S. Конечно, я фотографировала концерт. И прежде чем поместить в свой
блог фото, написала Шротту на адрес, который объявлен в Фейсбуке -
попросила разрешения на публикацию фото и видео
с ним. Получила ответ, которым горжусь и просто не могу его
не продемонстрировать как образец западной культуры общения со зрителем:
Dear Olga,
Thank you for your email - of course you can use the photos you took and
videos you filmed at the Rojotango gig! Erwin saw them, too, and
he would like to thank you again for travelling to NY to see him
perform, he’s happy you enjoyed both the Rojotango concert and the opera
at MET.
Could you please send me the link of your blog post once you’ve
published it? We’d like to share it on Erwin’s Facebook page, if that’s
ok with you.
Kind regards,
Giorgia Meschini
-
Media relations
Web: http://www.erwinschrott.com/
Facebook: https://www.facebook.com/erwinschrott
https://www.facebook.com/RojotangoLive
Twitter: @erwinschrott
@rojotangolive
Ольга Кленовская : За оперой в Нью-Йорк. 03.02.13. День 2 - вечер. Эрвин Шротт
Из подходящей бумаги нашлась только картонка меню. Шротт расписался с улыбкой и добрыми словами: мол, спасибо, что пришли меня слушать...
Click to viewНа 54-й улице между Бродвеем и 8-й авеню -
скромная красная дверь, за ней - лестница вниз, в подвал, и прямо
на лестнице начинается очередь. Если верить билету, концерт в 21-30,
я приехала поздно, всего за 15 минут до начала, и 20 минут простояла
в очереди в раздевалку. Тем не менее, место мне досталось отличное,
на возвышении возле бара - своего рода амфитеатр. Спряталась в уголке,
чтобы не привлекать внимание фотоаппаратом (если выгонят, то может
не сразу).
Начали с опозданием минут на 20 - наверное, ждали, когда все люди
из очереди в гардероб переместятся в зал и сделают заказ. Пока
не притушили свет, огляделась. Публика в среднем лет 50-ти, молодежи немного. Официанты все до одного белые. Зал уютный, 30-35
столиков вокруг небольшой сцены. Деревянные потолочные балки с резьбой,
деревянные перила, по стенам рыже-коричневые гобелены в деревянных
рамах. На сцене черный рояль Steinway&sons. Общее ощущение заведения
немолодого, основательного, с традициями, но совершенно без пафоса.
Весьма интеллигентное, приятное место, не самое дешевое, но, как
я выяснила на собственном опыте неделей спустя, далеко не самое дорогое
в Нью-Йорке. Входной билет на галерку у бара стоил 35 долларов, плюс еще
на 25 (минимум) нужно было что-нибудь заказать, иначе все равно
округлят до 25. Уложилась в 24-50: одно пирожное Pumkin
Bread pudding (в глубокой фарфоровой плошке шоколадный пудинг, в него
вылита ложка черничного варенья, а на второй тарелочке - кусочек
мороженого со вкусом корицы) и 3 кофе с молоком (в Москве как раз
закончилась ночь, а я еще и не ложилась спать).
Но кто там за лучшим столиком в центре у самой сцены? Красивая брюнетка
с южно-славянским лицом, в вязаном беретике цвета металлик. Сердце
прыгнуло - неужели? Не может быть! Но правда, ведь так похожа! Но почему
такая худая и миниатюрная? В это время официант как раз наливал мне
в кофе молоко из металлического кувшинчика. Сама не веря в то, что
говорю, спрашиваю официанта: «Простите, сэр... Возможно вы знаете...
Та женщина рядом со сценой... Может быть, это Анна Нетребко?». Официант
не знал, кто это там за столиком, и вообще не знал, кто такая Анна
Нетребко. Сама не понимаю, как различила ее в толпе, с расстояния
24 фута (7,5 метров) в полутемном зале, среди полутора сотен людей. Про
24 фута знаю точно - клуб «54 below» пишет, что это расстояние от сцены
до самого дальнего столика, как раз моего (no seat is further than
24 feet from the stage). Мало того, она сидела ко мне спиной (лицом,
конечно, к сцене), поэтому я разглядывала ее отражение в зеркале.
Обычная живая женщина, из плоти и крови, без нимба звезды. Очень
ухоженная, и потому без возраста, из тех дам, кому от 25 до 60 всегда
чуть за 30. Одета без всякой солидности - черный пиджачок, светлое
короткое платьишко, тонкие ножки в черных колготках. Если это Нетребко,
то она очень похудела по сравнению с той Адиной, которую показали
в трансляции Метрополитан в октябре! Хотя говорят, что камера добавляет
людям несуществующий объем.
Тем временем свет над столиками погас и остался только на сцене. Сначала
вышли музыканты - квартет Пабло Циглера (Pablo Ziegler, piano; Hector
Del Curto, bandoneón; Jisoo Ok, cello; Pedro Giraudo, bass). Сыграли
первую инструментальную пьесу - Michelangelo ’70 Астора Пьяццолла (Astor
Piazzolla), танго с элементами джаза или джаз с элементами танго -
изобретенный Пьяццолла стиль. С последним звуком бандонеона (маленькая
гармошка, прославившая Пьяццолла в середине 20-го века) зал
взорвался аплодисментами и тут же приветственными криками. На сцену
вышел Эрвин Шротт: «Привет всем! Наконец-то я в Нью-Йорке с Танго!»
Действительно, Нью-Йорк привык видеть другого Шротта: на сцену самых
известных оперных площадок мира выходит Шротт-Лепорелло, Шротт-Фигаро,
Шротт-Дон Жуан. Уругвайский бас-баритон с уникальным страстным тембром,
он начал петь еще в детстве, развлекая публику в ресторане своего отца
в Монтевидео. В 22 дебютировал как оперный певец, в 26 выиграл первый
приз и приз зрительских симпатий в конкурсе Пласидо Доминго Operalia.
С этого момента лучшие оперные дома мира конкурируют за возможность
заполучить Шротта в свои составы. А самый известный в России факт из его
биографии - семейный союз с Анной Нетребко, их общему сыну Тьяго уже 5.
Я узнала о существовании Шротта в тот же день, когда узнала
о существовании оперы. Ровно год назад, 23 февраля 2012, в Лондоне.
В порядке эксперимента купила за 55 фунтов билет в Королевскую оперу
(Royal Opera house)- дешевое место на балконе рядом с колонной, где
ограничен обзор (view of the stage is obstructed) - высоко, все слышно,
но не очень видно. До этого дня переслушала все доступные мюзиклы,
обожала Эндрю Ллойда Веббера а о более серьезных жанрах не помышляла.
Моей первой оперой стал «Don Giovanni» Моцарта. Шротт играл заглавную
роль. Когда я впервые увидела его фотографию на афише, подумала: «Какой
противный сладкий красавчик». Надменные губы, самодовольный взгляд
вызывали стойкую антипатию - идеальная мужская внешность пугает
и вызывает недоверие. С таким чувством и ждала его появления на сцене.
И вот он вышел...Обнаженный до пояса сверху, с рельефными мускулами,
уверенный в безупречности своего тела и своего вокала, он шагнул
на сцену, и прежде чем запеть - улыбнулся! В этой улыбке было
удовлетворение от полного зала, щедрость, с которой он собирается дарить
свою музыку, снисходительность к менее именитым актерам - улыбка
уверенного в победе молодого льва, потягивающегося перед новой охотой.
А потом он запел и окончательно покорил зал, загипнотизировал пением -
то вкрадчивым, то грозным, а чаще всего насмешливым - как и полагается
Дон Жуану, - заворожил плавной грацией и небрежным эротизмом движений.
Негатив сменился восторгом - я влюбилась! И в Шротта, и в оперу. Как это
у них называется - fall in love (провалилась в любовь), и живу в этом
состоянии уже год.
Сегодняшний Шротт был гораздо скромнее, чем прошлогодний, лондонский.
Светло-серые брюки Carrot Trousers, темно-серая рубашка, почти черный
жилет. Фигура по-прежнему идеальна. И он не играл. Не было
Дон-Жуановского лоска, самовлюбленности и надменных улыбок. Улыбка была,
но совсем другая - по-детски обезоруживающая и очень обаятельная.
И прежде чем запеть, Эрвин заговорил. Кстати, говорит он с очень сильным
испанским акцентом, звонко выговаривая «Р», «С» и «Т», многие согласные
смягчает - например, «танго» произносит как «таннньго», и этот акцент
придает ему еще большее своеобразие и обаяние. Я не разбирала многих
слов - и в силу недостаточного знания английского, и просто потому, что
не все слышала. Но общий смысл был вполне ясен.
Прежде всего, Эрвин представил музыкантов, всех поименно, приглашая
слушателей поаплодировать после каждого имени. Несколько слов
о Пьяццолла, о танго, и, наконец, запел сам - продолжая первый
инструментальный номер, песню также от Пьяццолла, «Los pajaros perdidos»
(«Потерянные птицы»). Пение по-испански, на родном языке, невероятно
идет Шротту, музыка танго - совершенно естественное его продолжение.
Аплодисменты после первого номера, восторженные крики, как
на стадионе, - может быть, я переоценила возраст публики, и где-то
в темноте шумит толпа 20-летних фанатов?
Эрвин продолжает разговор с залом. «So many friendly faces around me»
(«как много дружеских лиц вокруг»). Следующее танго, и опять Пьяццолла-
«Oblivion» («Забвение»). Не понимаю слов, но щемяще-грустная музыка
пробивает на ностальгию сама не знаю о чем.
Еще немного инструментальной джазовой импровизации, в этот раз авторства
самого Циглера, композитор за роялем. Вещица под названием «La Rayuela»
(переводится на русский как «игра в классики»).
Эрвин снова поднимается на сцену - нет, не из-за кулис - он просто стоял
у стенки в тени, пока играл квартет Циглера, и сам слушал. «Как много
лиц», - вновь повторяет Эрвин.
- Я могу видеть ваши лица, ребята. А ведь это нечасто со мной случается.
Вы же знаете, я «opera singer», - на этом месте Эрвин показывает
«кавычки» указательным и средним пальцем обеих рук - мол, я «как бы»
оперный певец, ничего серьезного. И это говорит тот, кто кочует между
сценами Метрополитан и Ковент гарден.
- В оперном театре ты стоишь на сцене, ослепленный. Между тобой
и зрителями - оркестровая яма. И обычно я не вижу, нравится вам или нет.
Все, кого я вижу - это первый ряд. И верите вы или нет, но порой
бывает, что зрители в первом ряду спят на спектакле. Да, такое
случается. Например, кто-то пришел послушать «Риголетто». И может быть
он даже не знает, что это за опера, но все равно покупает место в первом
ряду. Но опера так его утомляет, что он засыпает. А может не из-за
оперы вовсе он спит, может, он тяжело работал этим утром - все, что
угодно случается с людьми. Но когда ты поешь Спарафучиле (наемный убийца
в «Риголетто», бас - О.К.), все, что ты можешь видеть - это люди
в первом ряду. И тут вдруг кто-то спит. А вы ведь знаете, у Спарафучиле
есть кинжал (sword). А эти спящие люди не так уж далеко.
Зал хохочет.
- Я к тому все это рассказываю, что мне очень приятно видеть по вашим
лицам, что вы довольны. И для меня это важно. Спасибо большое, что
вы пришли сегодня.
- Следующая песня называется Nostalgias.
- Ностальгия, - женский голос из зала (уже потом из Фейсбука Шротта
я узнала, что послушать его приходили также питерское сопрано Ольга
Перетятько и грузинское меццо Анита Рачвелишвили - так что
русскоговорящих девушек в зале было хоть отбавляй).
- Ты по-русски, очень хорошо, - произносит Эрвин на чистом русском(!) Нетребко заставила мужа выучить свой язык?
Эрвин поет, и снова рассказывает - о танго, о Буэнос-Айресе,
о Нью-Йорке, где рождался альбом Rojotango, о впечатлениях из разных
стран, о голодном ребенке из Бразилии - он не просил милостыню,
он на испанском, немецком и французском пытался уговорить прохожих
купить какую-то ерунду, и Эрвин в тот момент подумал о своей дочери.
Эрвин заговорил с ним по-португальски, и тот улыбнулся.
Зал посерьезнел и с особым чувством принял пронзительно грустное танго
«Chiquilin de Bachin» (by Astor Piazzolla) - о маленьком мальчике,
который ходит в кафе от столика к столику и продает розы.
Еще один инструментальный танго-джаз сочинения Пьяццолла - Fuga y Misterio.
Эрвин решает взбодрить расчувствовавшуюся после грустной темы публику и возвращается к своим оперным анекдотам.
- Помните, я говорил вам, что в опере зрители иногда засыпают. Да, это
случается нечасто, но бывает. А знаете почему? В некоторых операх сюжет
развивается по четыре с половиной часа. А кто может сохранять внимание
и бодрость в течение четырех с половиной часов?
- Ну вот, например. Опера началась. Первый акт. На сцене двое или трое
непонятных людей, вы смотрите на них и пытаетесь разобраться, что они
тут делают.
- Второй акт. Выходит Сопрано. Она больна. Заболела полтора часа назад.(Смех в зале).
- Внезапно Баритон начинает смотреть по сторонам и находит меццо сопрано. Она обычно моложе.(Зал ржет).
- Баритон бросает Сопрано и уходит к Меццо. Так проходит еще какое-то
время. На четвертом часу оперы Сопрано помирает. She was ill in the
beginning, what do you want! Она была больна в самом начале, чего же
вы хотите?!
Зал ржет гомерически.
- Тут Баритон понимает свою ошибку и с горя убивает своего друга Тенора.
Зал умирает от смеха
- It’s good! И это хорошо! Потому что теперь у него есть повод 5 минут
стоять на сцене и петь сольную арию о том, как ему грустно. А в танго
вся эта история проходит за 2,5 минуты.
Хохот и аплодисменты.
Песня сменяется байкой, а следующий рассказ - песней. Эрвин называет
по именам своих друзей, коллег, учителей по вокалу, тех, кто записывал
с ним этот альбом - после каждого имени приглашает зал похлопать.
-Говоря о коллегах, скажу огромное спасибо моей жене!
Он не называет ее имени, но те, кто в теме, знают это имя, кричат
и аплодируют. К этому времени во мне уже совершенно созрела уверенность,
что брюнетка в берете за лучшим столиком у сцены и есть та самая
оперная дива, ради одного спектакля с которой я перелетела через океан.
- Так, кого я еще не поблагодарил? Люди из Фейсбука и Твиттера, где вы?
В ответ кричит и хлопает часть зала, и даже я не удержалась - ведь к нам, фейсбуковым фанатам обратились лично - так приятно!
- Вы только что болтали со мной в онлайне, а теперь вы здесь.
И вот этим своим поименным вниманием к каждому, кто с ним рядом, кто
участвует в его проекте, кто пришел его слушать, человеческой
благодарностью и признательностью поразил меня Шротт. Никакого шлейфа
звездности - Эрвин ведет себя так, будто и не собирал никогда
трехтысячную аудиторию Мет. Будто этот концерт - первый в его жизни,
и он сам никак не может поверить, что вот эти 150 человек собрались
послушать его пение. Он приветствует своих гостей и радуется, как
ребенок на собственном дне рождения! В свои 40, будучи супер-успешным
и востребованным, он все равно остается улыбчивым уругвайским
мальчишкой. Открытым людям, не устающим удивляться жизни, благодарить
судьбу и помнить о своих корнях. Финальные аплодисменты Эрвин записывал
на видео с помощью айфона - ролики висят в его Фейсбуке. Ему
действительно важно унести с собой ощущение, что он любим этими людьми,
своими зрителями: «Я могу видеть ваши лица, ребята! Я могу видеть,
нравится вам или нет!» Впервые вижу такое встречное движение от певца
к публике, когда не только зрители благодарят и восхищаются своим
кумиром, но и он восхищается и благодарит зрителей за их восхищение
и благодарность!
Но это еще не все! Отпев и отговорив полуторачасовую программу, Эрвин
пошел в народ! И все материализовавшиеся сегодня фейсбуковые
и твиттеровые френды кинулись обниматься и фотографироваться с кумиром
на свои айфоны! Разумеется, я тоже постояла в очереди желающих
запечатлеться с Эрвином, хотя фото в темноте получилось не очень,
а вспышку включить забыла.
Вдохновленная простотой и открытостью Шротта, решила взять автограф
у него, и - нет, нельзя упускать такого шанса, другого не будет! - у его
суперзвездной супруги. Из подходящей бумаги нашлась только картонка
меню. Шротт расписался с улыбкой и добрыми словами: мол, спасибо, что
пришли меня слушать. Нетребко сидела буквально в 3-х
метрах, но эти три метра я преодолела на ватных ногах, сама пугаясь
собственной наглости. Подошла, трясущимися руками протянула картонку,
где уже красовался автограф Шротта, и срывающимся голосом по-русски
стала лепетать, что прилетела в Нью-Йорк из Москвы, только для того,
чтобы ее услышать, и для меня большая честь и огромное счастье встретить
ее здесь, и не будет ли она столько любезна дать автограф. Анна Юрьевна
не проронила ни слова, высоко-высоко подняла брови, молча расписалась
на картонке, и я поспешила ретироваться, с чувством вины, что своими
фанатскими выходками не дала звезде нормально поужинать и расслабиться.
Может быть, я ошибаюсь, но по залу она перемещалась с телохранителем -
во всяком случае, какой-то мужик с лицом и фигурой вышибалы
ее сопровождал.
В это самое время Эрвин резвился среди поклонников и поклонниц, по-детски широко улыбаясь каждому.
P.S. Конечно, я фотографировала концерт. И прежде чем поместить в свой
блог фото, написала Шротту на адрес, который объявлен в Фейсбуке -
попросила разрешения на публикацию фото и видео
с ним. Получила ответ, которым горжусь и просто не могу его
не продемонстрировать как образец западной культуры общения со зрителем:
Dear Olga,
Thank you for your email - of course you can use the photos you took and
videos you filmed at the Rojotango gig! Erwin saw them, too, and
he would like to thank you again for travelling to NY to see him
perform, he’s happy you enjoyed both the Rojotango concert and the opera
at MET.
Could you please send me the link of your blog post once you’ve
published it? We’d like to share it on Erwin’s Facebook page, if that’s
ok with you.
Kind regards,
Giorgia Meschini
-
Media relations
Web: http://www.erwinschrott.com/
Facebook: https://www.facebook.com/erwinschrott
https://www.facebook.com/RojotangoLive
Twitter: @erwinschrott
@rojotangolive
Ольга Кленовская : За оперой в Нью-Йорк. 03.02.13. День 2 - вечер. Эрвин Шротт
Из подходящей бумаги нашлась только картонка меню. Шротт расписался с улыбкой и добрыми словами: мол, спасибо, что пришли меня слушать...