Приключения чёрного кота Лапченко, описанные им самим.
22. Серенький в роли детектива.
Наше пребывание в Херсоне уже перевалило за неделю. Солнце припекало, вода нагревалась, и мы с профессором начали волноваться, что вот-вот настанет время нереста карпов. Не хотелось, чтобы это началось в рыбхозе без нас.
У профессора были еще какие-то дела в отделении Академии наук, в разных рыборазводных станциях, в инспекции, в лаборатории и других учереждениях, которые занимаются разведением разных пород рыбы.
Но мои мысли всё чаще и чаще устремлялись к нашему рыборазоводному хозяйству. Что там делает Головастик? Задержка так меня нервировала, что я боялся заболеть на неврастению. Спасибо врачам, которые нашли лекарство от всех болезней - сон. Чтобы избежать болезни я спал восемнадцать часов в сутки.
Страшно раздражало то, что здесь я не могу упражняться в письме. Профессор спрятал свою бумагу в потфель, который я не мог открыть, хотя, правда, и карандаша не было, а ручкой я писать не мог, потому что в гостиницах есть правило ставить на письменный стол чернильницу без чернил.
Наконец-то настал долгожданный час! Мы поехали. Вместо парохода мы сели на специальный катер, потому что ехали не сами, а с двадцатью пятью миллионами будущих судачков. Иными словами - мы везли с собой 50 миллионов икринок, из которых надеялись получить 25 миллионов мальков.
Перевозить живую икру, естественно, не так легко, как ту, которая для еды. Главное, чтобы она осталась живой, а для этого необходимо, чтобы она, во-первых, не высохла и, во-вторых, чтобы не испортилась от тепла. Живую икру нельзя перевозить в бочках! Икра дышит, ей нужен воздух. Перевозят икру в корзинах.
Я наблюдал как готовили икру в дорогу, и работники, не зная, какой я высокосознательный, удивлялись, что я не пробую украсть икру. Урок с судаком не прошёл для меня даром!
Мы заставили полный трюм корзинами с икрой и, как говорят моряки, отдали концы и кранцы.
За ту неделю с хвостиком, что мы были в Херсоне, берега моря стали веселее - зазеленели яровые, поднялся подсолнечник, а озимые стали такими, что в них могла спрятаться ворона.
Икру мы доверзли благополучно. Часть её мы поставили в пруд прямо в корзинах.
Хотя мне не терпелось увидеться с друзьями и узнать новости, но я не оставил икру до тех пор, пока её не поставили на место. Я могу потерпеть, а икра - продукт, который быстро портится. Проследив, что вся икра в воде, я направился домой. Приятно было осознавать такой моральный рост. Боже мой, а какой я был раньше!
Вот и выселок. Только теперь я понял как соскучился за домом. Стоя посреди двора, я мало не плакал от радости. Но эти чувства омрачил Головастик, который первым попался мне на глаза. Он посмотрел на меня с ненавистью.
- Приехал? - прогундосил он.
- Приехал! И ты скоро это почувствуешь! - мяукнул я и спрятался за забор.
Свидание с Костей и его семьёй я откладывал из-за того, что было воскресение, и Леночка сидела дома. У детей плохая привычка проявлять свою благорасположенность к коту хватая его за хвост. Поэтому вначале я подался к Серенькому.
Я нашёл его около конторы и, поздоровавшись, с тревогой ждал, что он мне расскажет. Раньше Серенький натарахтел бы за минуту целую кучу новостей, а теперь лишь кинул:
- Готовится диверсия.
- Подробнее,- попросил я.
- Волок Ракши выкраден.
- Ну, ну - подгонял я его.
- Волок передан Ракше вчера в 23 ноль-ноль.
Я, кажется, начал понимать в чём дело и улыбнувшись спросил:
- Серенький, ты часом не увлёкся приключенческой литературой?
- Да! Я прочитал роман Юрия Дольд-Михайлика "И один в поле воин" и не вижу в этом ничего плохого.
- А то, что тебе было поручено, ты читал? Ты читал письма для Головастика?
- Несомненно! "Тётка" уже приезжала один раз.
Я задумчиво почесал себя за ухом.
- Блохи? - без всякого сочувствия, которое было бы прилично для такого вопроса, спросил он.
- Нет, это привычка чесать за ухом. когда собираешься с мыслями. Серенький, что задумали Головастик и Ракша?
- Что могут задумать два вора? - ответил вопросом на вопрос Серенький.
- Так какие же новости?
- Есть новости про Головастика.
- Да не тяни ты! - рассердился я.- Что произошло? Рассказывай скорее! Мне некогда!
Но мой тон не повлиял на Серенького.
- Веремеенко! - происнёс он таинственным тоном.
- Что?
Веремеенко был молодой шофёр, который водил цистерну с живой рыбой.
- Он стянул двух карпов.
Я огорчённо скривился. Я верю в человека, и каждый поступок, который умаляет его, меня сильно огорчает. Тем более, что Веремеенко - комсомолец. Наверное, скорбный вид моих глаз подействовал - таки на Серенького, и он начал рассказывать быстрее:
- Это увидел Головастик-Петренко и настращал его, что заявит в дирекцию и в комсомол. Веремеенко начал оправдываться.
Он сказал, что не думал красть, что взял бракованых карпов и собирался заплатить за них кладовщику завтра, потому что сегодня выходной.
"Думал", "собирался", "хотел"... А поступил, как паразит! Такое бывает в жизни! Я даже вздохнул подумав про такое.
- И что же сказал Головастик на оправдания Веремеенко? Как вы думаете? - тоном героя приключенческого романа спросил меня Серенький.- Вы знаете?
- Знаю,- ответил я спокойно.
- Вы знаете, что сказал Головастик Веремеенко? - переспросил он, вытаращив глаза, которые сразу потеряли холод и стали такими наивными, как и раньше.
- Да, я знаю, что сказал Головастик Веремеенко,- ответил я тоже тоном героя приключенческого романа. Пораженный моими словами, Серенький перестал играть роль и спросил меня как обыкновенный кот:
- Что же он сказал?
- Головастик-Петренко предложил Веремеенко возить краденую рыбу в город, там продавать, а деньги делить пополам. Вот что сказал Головастик.
Серенький застыл на месте и со священным ужасом смотрел на меня.
- Как вы узнали об этом?
- Я знаю Головастика, и для меня также легко предсказать его поступки, как поймать мышь, которая выскочила из норы.
Когда способность говорить вернулся к Серенькому, он снова заговорил тоном героя приключенческого романа: - Но вы не знаете, что ответил ему Веремеенко!
Серенький верил в добро. По его голосу я почувствовал, что Веремеенко отказался от мерзостного предложения. Я молчал, взвешивая свой ответ.
- Что сказал Веремеенко? - подгонял меня юноша.
- Он сказал, что не пойдёт на преступление!
- Нет! - отсёк меня Серенький.
- Нет? - болезненно скривился я.
- Нет! - Серенький выдержал пауза и, поутешавшись с моего недоумевающего вида, рассказал: - Он ничего не сказал. Он молчал держа в руке двухкилограммового карпа. Потом размахнулся и дал этим карпом Пуголовицу по морде!
Серенький хохотал, довольствуясь моим остолбенением, а я прийдя в себя, чуть не заплакал от радости.
Можно верить в человека! Нужно верить в человека!
Мне так захотелось к людям, что я не дожидаясь ночи, побежал домой. Тут меня гладили, мяли, тягали за хвост, перекривляли, однако радость встречи и хорошее настроение после разговора в Сереньким перевесили всё.
23. Операция "Взрыв"
Наше пребывание в Херсоне уже перевалило за неделю. Солнце припекало, вода нагревалась, и мы с профессором начали волноваться, что вот-вот настанет время нереста карпов. Не хотелось, чтобы это началось в рыбхозе без нас.
У профессора были еще какие-то дела в отделении Академии наук, в разных рыборазводных станциях, в инспекции, в лаборатории и других учереждениях, которые занимаются разведением разных пород рыбы.
Но мои мысли всё чаще и чаще устремлялись к нашему рыборазоводному хозяйству. Что там делает Головастик? Задержка так меня нервировала, что я боялся заболеть на неврастению. Спасибо врачам, которые нашли лекарство от всех болезней - сон. Чтобы избежать болезни я спал восемнадцать часов в сутки.
Страшно раздражало то, что здесь я не могу упражняться в письме. Профессор спрятал свою бумагу в потфель, который я не мог открыть, хотя, правда, и карандаша не было, а ручкой я писать не мог, потому что в гостиницах есть правило ставить на письменный стол чернильницу без чернил.
Наконец-то настал долгожданный час! Мы поехали. Вместо парохода мы сели на специальный катер, потому что ехали не сами, а с двадцатью пятью миллионами будущих судачков. Иными словами - мы везли с собой 50 миллионов икринок, из которых надеялись получить 25 миллионов мальков.
Перевозить живую икру, естественно, не так легко, как ту, которая для еды. Главное, чтобы она осталась живой, а для этого необходимо, чтобы она, во-первых, не высохла и, во-вторых, чтобы не испортилась от тепла. Живую икру нельзя перевозить в бочках! Икра дышит, ей нужен воздух. Перевозят икру в корзинах.
Я наблюдал как готовили икру в дорогу, и работники, не зная, какой я высокосознательный, удивлялись, что я не пробую украсть икру. Урок с судаком не прошёл для меня даром!
Мы заставили полный трюм корзинами с икрой и, как говорят моряки, отдали концы и кранцы.
За ту неделю с хвостиком, что мы были в Херсоне, берега моря стали веселее - зазеленели яровые, поднялся подсолнечник, а озимые стали такими, что в них могла спрятаться ворона.
Икру мы доверзли благополучно. Часть её мы поставили в пруд прямо в корзинах.
Хотя мне не терпелось увидеться с друзьями и узнать новости, но я не оставил икру до тех пор, пока её не поставили на место. Я могу потерпеть, а икра - продукт, который быстро портится. Проследив, что вся икра в воде, я направился домой. Приятно было осознавать такой моральный рост. Боже мой, а какой я был раньше!
Вот и выселок. Только теперь я понял как соскучился за домом. Стоя посреди двора, я мало не плакал от радости. Но эти чувства омрачил Головастик, который первым попался мне на глаза. Он посмотрел на меня с ненавистью.
- Приехал? - прогундосил он.
- Приехал! И ты скоро это почувствуешь! - мяукнул я и спрятался за забор.
Свидание с Костей и его семьёй я откладывал из-за того, что было воскресение, и Леночка сидела дома. У детей плохая привычка проявлять свою благорасположенность к коту хватая его за хвост. Поэтому вначале я подался к Серенькому.
Я нашёл его около конторы и, поздоровавшись, с тревогой ждал, что он мне расскажет. Раньше Серенький натарахтел бы за минуту целую кучу новостей, а теперь лишь кинул:
- Готовится диверсия.
- Подробнее,- попросил я.
- Волок Ракши выкраден.
- Ну, ну - подгонял я его.
- Волок передан Ракше вчера в 23 ноль-ноль.
Я, кажется, начал понимать в чём дело и улыбнувшись спросил:
- Серенький, ты часом не увлёкся приключенческой литературой?
- Да! Я прочитал роман Юрия Дольд-Михайлика "И один в поле воин" и не вижу в этом ничего плохого.
- А то, что тебе было поручено, ты читал? Ты читал письма для Головастика?
- Несомненно! "Тётка" уже приезжала один раз.
Я задумчиво почесал себя за ухом.
- Блохи? - без всякого сочувствия, которое было бы прилично для такого вопроса, спросил он.
- Нет, это привычка чесать за ухом. когда собираешься с мыслями. Серенький, что задумали Головастик и Ракша?
- Что могут задумать два вора? - ответил вопросом на вопрос Серенький.
- Так какие же новости?
- Есть новости про Головастика.
- Да не тяни ты! - рассердился я.- Что произошло? Рассказывай скорее! Мне некогда!
Но мой тон не повлиял на Серенького.
- Веремеенко! - происнёс он таинственным тоном.
- Что?
Веремеенко был молодой шофёр, который водил цистерну с живой рыбой.
- Он стянул двух карпов.
Я огорчённо скривился. Я верю в человека, и каждый поступок, который умаляет его, меня сильно огорчает. Тем более, что Веремеенко - комсомолец. Наверное, скорбный вид моих глаз подействовал - таки на Серенького, и он начал рассказывать быстрее:
- Это увидел Головастик-Петренко и настращал его, что заявит в дирекцию и в комсомол. Веремеенко начал оправдываться.
Он сказал, что не думал красть, что взял бракованых карпов и собирался заплатить за них кладовщику завтра, потому что сегодня выходной.
"Думал", "собирался", "хотел"... А поступил, как паразит! Такое бывает в жизни! Я даже вздохнул подумав про такое.
- И что же сказал Головастик на оправдания Веремеенко? Как вы думаете? - тоном героя приключенческого романа спросил меня Серенький.- Вы знаете?
- Знаю,- ответил я спокойно.
- Вы знаете, что сказал Головастик Веремеенко? - переспросил он, вытаращив глаза, которые сразу потеряли холод и стали такими наивными, как и раньше.
- Да, я знаю, что сказал Головастик Веремеенко,- ответил я тоже тоном героя приключенческого романа. Пораженный моими словами, Серенький перестал играть роль и спросил меня как обыкновенный кот:
- Что же он сказал?
- Головастик-Петренко предложил Веремеенко возить краденую рыбу в город, там продавать, а деньги делить пополам. Вот что сказал Головастик.
Серенький застыл на месте и со священным ужасом смотрел на меня.
- Как вы узнали об этом?
- Я знаю Головастика, и для меня также легко предсказать его поступки, как поймать мышь, которая выскочила из норы.
Когда способность говорить вернулся к Серенькому, он снова заговорил тоном героя приключенческого романа: - Но вы не знаете, что ответил ему Веремеенко!
Серенький верил в добро. По его голосу я почувствовал, что Веремеенко отказался от мерзостного предложения. Я молчал, взвешивая свой ответ.
- Что сказал Веремеенко? - подгонял меня юноша.
- Он сказал, что не пойдёт на преступление!
- Нет! - отсёк меня Серенький.
- Нет? - болезненно скривился я.
- Нет! - Серенький выдержал пауза и, поутешавшись с моего недоумевающего вида, рассказал: - Он ничего не сказал. Он молчал держа в руке двухкилограммового карпа. Потом размахнулся и дал этим карпом Пуголовицу по морде!
Серенький хохотал, довольствуясь моим остолбенением, а я прийдя в себя, чуть не заплакал от радости.
Можно верить в человека! Нужно верить в человека!
Мне так захотелось к людям, что я не дожидаясь ночи, побежал домой. Тут меня гладили, мяли, тягали за хвост, перекривляли, однако радость встречи и хорошее настроение после разговора в Сереньким перевесили всё.
23. Операция "Взрыв"