Приключения чёрного кота Лапченко, описанные им самим.
24. Новый сговор злодеев
После обеда я взялся за выполнение операции "Взрыв" и, преодолевая боль в коготках, дописал слово "Расхититель". Вдруг меня позвал Серенький и сообщил, что пришло письмо для Петренко. Поручив ему проследить за письмом и узнать про следующий приезд "тётки", я пошёл развлекаться, половить мышей в кладовке. Кстати, теперь мышей здесь стало значительно меньше: мой призыв уничтожать вредителей нашёл отклик в сердцах моих одноплеменников. Кот-подхалим даже предлагал созвать общее собрание и выдать мне грамоту, где было бы отмечено моё особенное участие в проведении этой компании. Когда слух дошёл до моих ушей, то я категорически отказался, и дожен сказать, что мой авторитет после этого значительно возрос. Удивительно, но люди часто не понимают этой простой механики... Меньше думать про свой авторитет, а больше про дело, и авторитет растёт сам!
Поймав мышь, я почувствовал новый прилив физических и моральных сил. В такие минуты хорошо думается, и я еще раз решил проанализировать обстановку.
"Рассказал ли Веремеенко про позорное предложение Петренко-Головастика? - задал я себе вопрос и ответил: - Нет". Нет, иначе бы Головастика сняли бы с ночной охраны. Обидно было за парня, который занял позицию "моя хата скраю", а как бы он облегчил борьбу, если бы рассказал руководству про злодейские намерения Головастика!
Прибежал Серенький и знакомым мне тоном детектива бросил:
- Завтра в двадцать два ноль-ноль.
Позвольте вас сопровождать?
- Пожалуйста,- охотно согласился я.
Вечером дома была беседа об отъезде профессора. Кость с супругой уговаривали его остаться еще на несколько дней, но он не мог - дела звали его в институт.
- А как с Петренко? - спросил профессор.
Я старался не пропустить ни слова.
- Хорошо, если бы его оставили у нас. Думаю, институт обойдётся несколько недель и без него...- засмеялся Кость.
- Я не возражаю, но лучше спросить его самого.
На какой-то миг что-то новое появилось в выражении лица Костя, когда он говорил про Головастика, но я не понял, что оно означало.
Позвали Головастика. Я не сводил глаз с Костя, однако предыдущего выражения уже не было на его лице.
Гооловастик согласился остаться на горячую пору нереста карпов, и я радовался, что план "Взрыв", хоть и доведётся повозиться с писанием, будет выполнен.
На другой день, отдыхая от писания (когти страшно болели!), я осмотрел нерестовые ставки. Температура воздуха постоянно повышалась, и скоро должно было наступить время, когда карп начинает метать икру.
Я обошёл не все пруды, потому что их тут было больше двух десятков, а похожи они друг на друга, как мышата-сёстры. Воду в них еще не напускали, и можно было ходить по дну поросшему мягкой травой, которая имеет название «лисохвост». Должен сказать, что название травы не очень удачное: у жены профессора была горжетка из лисьего хвоста, на которой я как-то лёг спать (еще одна из причин, которая вызвала напряжённость в наших отношениях с профессоршей), и я заверяю, что трава значительно нежнее, чем лисий хвост.
На берегу каждого пруда было выкопано по две ямы метровой глубины. От каждой ямы в пруд шла небольшая канава, а на дне ямы лежала куча компоста. Раньше я всегда путал компост с компотом и компостером, но это совершенно разные вещи. Компост - грунт с большим кличеством перегноя.
Вскоре в ямы напустят воды и в них расплодится большое множество дафний и циклопов. По канаве эти живые существа будут заплывать в пруд, и там их будут ловить маленькие карпы.
Потом я осмотрел нагульные ставки, где устаивали под водой "кормильные" столики.
Вернувшись домой и пообедав, я, хоть и уставший, взался за написание. Лапка немного отдохнула и не так уже болела. Я хорошо поработал три часа и закончил третье слово. Спрятав бумагу с карандашом, я притаился в углу под кроватью, чтобы избежать Леночкиного внимания, и вскоре заснул крепким сном, как спит каждый, кто хорошо потрудился.
Меня розбудил Серенький. Часы показывали около восьми вечера, нужно было поторопиться. Нам посчастливилось, что на ставки шла машина, и через четверть часа мы были на месте.
О чём сговорятся сегодня злодеи? Этот вопрос раз за разом возникал в сознании и наполнял меня тревогой. На днях начнут подкармливать карпов. Успею ли я написать до того, как мерзавцы осуществят свой чёрный замысел? Теперь, когда я могу за один день написать целую страницу, мне даже удивительно, что я одно слово мог писать целый день. Вот что значат ежедневные тренировки!
Мы пришли к последнему ставку, откуда было видно шоссе, по которому одна за одной мчались машины. Когда село солнце, на пруд приплёлся Головастик. Боязливо озираясь, он ходил туда и сюда, пока на шоссе не остановился автомобиль, из которого выпрыгнул Ракша. Мы заметили, что автомобиль помчался дальше.
Здодеи пожали друг другу руки.
- С трудом уговорил профессора оставить меня здесь на дне недели! - сказал Головастик.
- А когда же начнут подкармливать карпов?
- Может, дня через три.
- На четвертый и возьмемся за дело.
- А, нет. В первую ночь будут сторожить. Лучше так: через два дня начнём пересаживать карпов на нерест. Как закончим - сразу и поохотимся,- он усмехнулся: - И я тебе правду скажу: я хочу так подогнать, чтобы после того, как заберём рыбу, сразу и уехать отсюда.
- Так то бы и было лучше - Только же долго ждать!
- Ну, а я тебе за то гостинца дам...
- Какого?
- Помнишь большого карпа, которого поймали в тот день, как мы с тобой спервые увиделись? Как только его посадят в нерестовый пруд, то я его и вытяну.
Ракша повеселел:
- Когда за ним приходить?
- Наверное, дня через три. Я его на веревке оставлю в углу ставка.
- На двух палочках? - хихикнул Ракша.
- Именно.
- А как же я узнаю, когда начнётся нерест? - вдруг всполошился Ракша.
- Так ты же ездишь здесь ежедневно. Увидишь, что напускают в нерестовые ставки воду, на второй день и приходи, бери гостинец.
В этот момент послышались шаги, Ракша сразу юркнул к шоссе. Через минуту появился старший охранник.
- Ты будто бы с кем-то говорил? - спросил он Головастика.
- Ге-ге-ге,..- засмеялся тот.- Говорил.
- С кем?
- Да сам з собой,- заржал здодей.
- О чём? - засмеялся и охранник.
- Да о чём? Домой нужно ехать, а тут задерживают...- Он тревожно глянул в сторону шоссе и добавил: - Тут все в порядке. Пошли?
Но старший охранник не шёл. Он решил закурить и долго скурчивал папиросу. Наконец зажёг, затянулся и произнёс:
- Наверное, послезавтра начнётся нерест...
- Так вот и задерживают меня из-за этого...
- Погода тёплая… Карп любит тепло...- тянул охранник.- Восемнадцать градусов вода - карп нерестится, семнадцать - не хочет! Без градусника чувствует градус. Карпу - восемнадцать, а нам з тобой - сорок, хе-хе-хе... Вдруг где-то в полукилометре от нас заработал двигатель автомобиля. Старший охранник перестал смеяться и, когда машина поехала, произнёс:
- Ну что ж, пойдём?
В сумерках мне показалось, что охранник глянул на Головастика с насмешливой улыбкой. Но я не был уверен, было ли это на самом деле, или мне только показалось...
Мы с Сереньким подождали, пока охранник и Головастик исчезли в темноте, и, мирно гомоня о том и другом, направились домой, где немного попели на крыше конторы, а потом, услышав пролятия ночного сторожа, пошли спать.
Утром уезжал профессор. Природа, озарённая лучами весеннего солнца, буйствовала зеленью трав, огненными цветами одуванчика, пахла неповторимым ароматом цветущей вербы, а мне хотелось плакать. Мой профессор! Ты спас меня дважды от смерти, вызволив из рук Головастика и от гнева своей жены. Ты привил мне любовь к ихтиологии! Ты сделал из меня сознательного борца за рыборазведение. Смогу ли я отблагодарить тебя за всё? Увижу ли я тебя еще раз?
Поехать я не мог. Во-первых, на мне лежала моральная ответственность за борьбу с браконьерами, во-вторых - я боялся профессоровой жены. Может быть, кому-то покажется странным, что я, который не испугался собаки Норда, вдруг почувствовал страх перед слабой женщиной? К сожалению, такое бывает не только с котами. Тиран, русский царь Александр III, которого боялась половина мира, тоже боялся своей жены... А знаменитый философ Сократ? Разве он мало терпел от жены.
- Будь здоровым и счастливым, Лапченко! - сказал профессор, целуя меня.
От волнения я мог произнести ни слова, и только слёзы котились по моей чёрной щеке.
Я помахал машине лапкой и долго стоял, смотря ей вслед, а потом пошёл в комнату и с новой силой взялся за писание.
Когда боль в коготке стала нестерпимой, я наскоро пообедал и побежал на ставки. Я совсем забыл о том ставке, куда запустили карпов и каприх для того, чтобы нерест там начался пораньше.
Я хорошо упрел, пока добрался до ставка, и, захекавшись, залез на кладку, с которой дают корм рыбе. Кстати, столик находился под водой, и если кидать корм просто в воду, то он расплывается по воде и может попасть куда-нибудь за столик. Чтобы предотвратить это, придумали подавать продукты через деревяную трубу. Один конец трубы в воде на столике, а через другой - насыпают корм.
Мне показалось, что моё появление кого-то напугало. Тогда я, утопив взор в воду, замер, как около мышинной норы.
Не прошло и пяти минут, как целая стайка малюсеньких рыбок подплыла к берегу, потом, как по команде, шатнулась вбок, одновременно блескнув тысяцей золотистых искр.
Карпы!
Да, это были карпики, которые родились недели три назад. Вот они еще немного подрастут, воду из ставка спустят, старых карпов осмотрят и тех, что выметали икру, перенесут в маточные ставки, тех, что с икрой - в нерестовые, а мальков - в выростной пруд, где они будут расти и набираться сил.
Карпики стайкой за стайкой подплывали к берегу и, забавляясь, снова исчезали. Сколько же их! Я усмехнулся сам себе, вспомнив, что раньше, когда я не очень смыслил в делах ихтиологии, то думал, что карпиков считают парами, как котят. Я тогда никак не мог вообразить - сколько времени нужно, чтобы пересчитать несколько миллионов карпиков?
А оказывается, что их считают очень просто. Их меряют кружкой. Посчитают сколько в одной кружке, а потом умножат число кружек на число мальков в одной. И всё!
"Ага!" - сказал я.
Два дня я трудился как проклятый и написал еще пять слов. Оставалось еще две трети письма, но дело продвигалось вперёд, и меня это радовало. На третий день пришлось приостановить писание - начали готовиться к нересту карпов.
Когда я прибыл на пруды, там уже кипела работа. Помпами накачивали воду в нерестовые пруды, из рассадных вылавливали карпов, еще раз купали в солёной ванне, снова проверяя, чтобы не попал случайно на нерест больной или криворотый или кривошеий экземпляр. Меряли температуру воды. У всех было праздничное настроение, и это понятно - ведь готовились к самому ответственному моменту.
Вечером началось главное. В каждый нерестовый пруд выпускали гнездо карпов - одну карпиху и двух карпов. Мне хотелось разделить общую радость, и я бегал от пруда к пруду, взволнованный, в приподнятом настроении. Когда рассаживание карпов закончили, я пошёл на тот пруд, куда выпустили карпа-великана (хотя рыбину и называли карпом, но это была карпиха с икрой!), и остался здесь выжидать злодея.
Терпения мне не занимать. Я сидел на своём посту, смотрел в воду и, как всегда, размышлял в основном на философские темы. В памяти всплыли воспоминания о профессоре. Я вспомнил его душевное отношение и любовь ко мне. За что он меня любил? Времени подумать было много, и вскоре я нашёл ответ. Очевидно, он любил меня за то, что я почти всегда молчу, а когда и раскрываю рот, то только в случае какой-нибудь крайней потребности - попросить поесть или чтобы открыли плотно закрытые двери; мурлычу же тихо-тихо.
Мне кажется, что профессор очень ценил такую мою черту потому, что я был полной противоположностью его жены, которая очень много говорила, но настолько бессмысленно и неинтересно, что у меня начинала болеть голова уже через десять минут, а профессор, как мне казалось, шалел даже через пять минут.
Как он там, горемычный? Мне так захотелось увидеть его, я так соскучился за ним, что, кажется, с наслаждением слушал бы даже болтовню его жены, только бы почувствовать на своём ухе его тёплую руку. А как чувствует себя профессорша? Достала ли она себе новую мазь?
Я так увлёкся воспоминаниями, что не заметил, как пролетело время и появился Головастик с подсаком в руках. Я весь ощетинился и, чтобы помешать ему, крикнул: - Злодей!
Но он только кинул в мою сторону ком земли и начал внимательно всматриваться в воду. Я укорял себя, что не придумал ничего, чтобы предотвратить беду. Нужно было взять с собой Сереньког, Ничипора, еще пару котов и устроить тут крик, сбежались бы охранники и карп-великан был бы спасён. Но воспоминания и написание письма так заморочили мне голову, что я подумал об этом только увидев Головастика.
Ночь была тёмной, но я вижу ночью, как и днём. Карпы сначала стояли посреди пруда все вместе, потом заволновались, забулькала вода. Головастик прикипел глазами к воде и наставил подсак, чтобы накрыть то место, где булькнуло.
Вдруг неподалёку послышались шаги. Злодей отскочил от воды и, бросив подсак в траву, пошёл на другой пруд. Вскоре показался усатый рыбак, он обошёл пруд вокруг, прислушался и, услышав шаги Головастика, крикнул:
- Эй! Кто там?!
- Охранник Петренко.
- Ага, вот и хорошо. Пойдём к шоссе, посмотрим...
Они погли, и я остался один. Прошло уже часа два, Головастик не возвращался, и я радовался. Ночь заканчивалась, и скоро должен был начаться нерест, потому что карп мечет икру только тогда, когда солнечный луч пригреет воду.
Вдруг шаги! Я вздрогнул: неужто злодей?
Да, это был Головастик. Он быстро схватил подсак и в тот момент, когда карпиха подплыла к берегу, накрыл её сеткой и вытянул из воды. Рыбина неистово билась, вырываясь из цепких рук негодника. Никонец он заправил её через рот под жабры веревку, и я увидел теперь, какой это был на самом деле великан! Головастик должен быть сгинать руку в локте, потому что иначе хвост карпа волочился по земле.
Меня вдруг охватила такая ненавсить к мерзавцу, что я, пренебрегая опасностью, кинулся к нему и начал во весь голос кричать:
- Спасите! Спасите!
В темноте мои глаза светились зелёными огоньками, меня же самого не было видно, и Головастик испугался. Вместо ругательства, он начал читать молитву:
- Свят, свят, свят!
Я еще сильнее заголосил. Головастик кинулся бежать. У мня возникно отчаянное решение: прыгнуть ему на голову и вцепиться когями в его отвратительную рожу. Яже было присел, готовясь к прыжку, как неподалйку послышлся голос старшего охранника:
Я ще дужче зарепетував. Пуголовиця, кинувся тікати. В мене виникло одчайдушне рішення: плигнути йому на голову і вчепитися пазурами в його огидну пику. Я вже був присів, готуючись до стрибка, коли недалеко почувся голос старшого вартового:
- Эй! Петренко! Что там такое? Иди быстро сюда!
- Ну, попался, негодник! - обрадовался я. Теперь мне было ясно, что и усатый рыбак, и старший охранник следили за Головастиком.
Он заметался. Вначале метнулся к пруду, потом назад, потом снова к пруду. Испуганно оглядываясь, он кидался туда и сюда, на зная, что делать. А голос старшего охранника приближался:
- Петренко! Давай сюда!
Тогда Головастик распахнул брезентовый плащ, надетый поверх ватника, и спрятал капра за пазуху, а верёвку завязал себе на шее.
Придумал мерзавец! Какым бы ни был большим карп, но совсем не было заметно, что что-то спрятано под плащём. Головастик потихоньку отошёл к другому пруду и оттуда подал голос.
Старший охранник предложил осмотреть пруды, что ближе к шоссе. Я пошёл следом за ними. Они не торопились, и когда дошли до прудов, уже хорошо развиднелось. Старший охранник не отходил от Головастика и на минуту, тот нервничал, и я злорадствовал, смотря на его встревоженную тупую морду.
Наконец пришла машина, которая везла охранников в общежитие, и Головастик должен был ехать на ней домой.
- Ха-ха-ха! - смеясля я, представляя, как он должен будет раздеваться, и все увидят у него на шее крпа-гиганта.
Мы прибыли на выселок. Охранники слезли с машины и направились в общежитие, только Головастик стоял посреди двора, озираючись.
Если он пойдёт в уборную и выкинет так карпа, я буду кричать до тех пор, пока не сбегутся люди. Однако оловастик не пошёл в уборную, он направился в лабораторию
- Эте еще интереснее,- сказал я сам себе и пошёл за ним.
Лаборатнка, как и всем, любезно улыбнулась Головастику и дёрнула бровями, но как изменилось её лицо, когда она увидела карпа и услышала слова Головастика!
- Спрячьте на часик эту плиточку, - попробовал он шуткой подсластить свою просьбу. - А я вас потом отблагодарю...
- Что вы?! - испуганно вскрикнула Рабурденко.- Это племенной карп! Как вы посмели поднять на него руку?!
- Да, может, он уже выметал икру...- успокоил её Головастик.
- Виметал или не выметал, но это недопустимо! - еще сильнее повысила лаборантка голос и быстро задёргала бровями.- Это пресрупление!
- Тише, прошу вас,- прошептал Головастик, и лаборантка тоже перешла на шёпот.
- Я не позволю таких антигосударственных действий в моей лаборатории! - прошепала она.
- Вы же брали у меня краденую рыбу, то почему сейчас не хотите мне помочь?..
- То совсем другое... То... То просто так... А это - племенное животное!
- А по-моему, одинаково: и то, и это - краденое,- сказал Головастик твёрдо, с чуть заметной усмешкой палача, который надсмехается над своей жертвой, и лаборатнка прикусила язык.
"Абсолютно правильное утверждение!" - не мог я не согласиться с Головастиком и, вспомнив, как недавно лаборатнка ударила меня дважды по спине веником, злорадно усмехнулся: "Ага, уразумела, что "просто так" взять карпа из государственного пруда - означает украсть у государства!"
- Пусть он у вас в холодильнике побудет, а вечером я его заберу.
- А если узнают? - побледнела Рабурденко.
- Кто тут будет искать? Вы его заверните в бумагу и работайте себе спокойно. До вечера! - помахал рукой Головастик и подался прочь.
Горько вздыхая, лаборатка исполнила наказ злодея и склонилась над микроскопом.
- Не дорого ли тебе может обойтись тот карп, который ты когда-то взяла у Головастика? - кинул я лаборатнке и пошёл трудиться. Нужно было поскорее дописывать письмо.
Лапка начала болеть сразу как я взял карандаш, но то, свидетелем чего я был сегодня, заставило меня забыть о боли. Я сел. До обеда, благодаря упортному труду, написал еще полтора слова.
Ой, как много еще осталось! Доведётся и после обеда трудиться! - решил я и пошёл дышать свежим воздухом. Но не успел дойти я до кладовой, как завочал автомобиль, и к конторе на своём «Москвиче» подъехал директор. Было что-то нервное в том, как он открыл дверцу кабины, и я вмиг побежал к конторе, откуда уже слышался его разъярённый крик:
- Срочно вызвать в кабинет всех ночных охранников.
Серенький с таинственным взглядом сидел на пороге. Я улыбнулся и спросил:
- Какая причина переполоха?
- Не знаю, но причина есть!
- О, Грей, ты не лишён наблюдательности! - похвалил я его.- Но можешь ли ты, сопоставляя факты, сказать мне, что именно произошло?
Директор сел и, ожидая охранников, нервно постукивал пальцами по столу. Я понимал его состояние, потому что также делаю, когда чем-то разнервирован, только бью не по столу лапкой, а хвостом по рёбрам.
Я ждал ответа от Серенького, но он сделал вид, что не услышал моего вопроса.
Улыбаясь в душе, я продолжил разговор:
- Сопоставляя такие факты, как, например, то, что сегодня ночью начался нерест карпов, и то, что вызывают ночную охрану, можно сделать вывод, что...
Грей сразу повеселел:
- ...что украдены карпы!
- Да,- сказал я и вёл дальше: - Тот факт, что за дело взялся сам директор...
Но Грей-Серенький не мог сделать вывод. Он так смутился, что с него даже сошёл таинственно-детективный вид. - Можно сделать вывод, что украли самого большого карпа, - закончил я.
В этот момент пришли заспанные охранники, и Кость известил их, что украден карп-великан. Грей аж раскрыл рот и смотрел на меня, как на какое-то чудо.
- Вы - гениалны! - маякнул он восторженно.
- Меньше спал бы, то и ты был бы гениальным, - засмеялся я и махнул лапой, чтобы он не мешал слушать.
- Кто был ночью у пруда номер один? - начал директор допрос.
- Я был вначале нереста, - происзнёс усатый рыбак.
- Сами были?
- Нет, с Петренко.
- Во второй половине ночи я был около этого пруда с Петренко, - подал голос старший охранник. - Всё время ходили около него.
- Что значит «всё время»?
- С ночи и до того, как развиднелось.
- А что будет если я докажу, что вы спали ночью? Но все трое так искренне засмеялись, что Кость только вздохнул.
- Кто же украл карпа? - спросил он беспомощно.
- Ночью мы были с товарищами или около праду номер один, или где-то поблизости, а когда развиднелось - никто не подходил к пруду. Мы бы увидели, пруд на виду, - сказал Головастик.
- Подлый!,- воскликнул я, не вытерпев такой гадкой лжи.- Подлый! Подлый! Подлый!
- Кошек развелось, просто жизни нет, - повернулся ко мне злодей. - Будет время, то я их перевешаю.
- Кат! Кат! - крикнул я ему и прыгнул на подоконник, чтобы в слчае чего выпрыгнуть в окно.
- А кто посадил карпа в пруд? - просил Головастик, чтобы «помочь» директору.
- Я! - сказал Кость зло.
- Нужно смотреть за шоферами,- посоветовал Головастик.
Директор молчал, опустив голову, потом окинул каждого из присутствующих испытывающим взглядом и... приказал быть более бдительными. А что ему оставалось делать?
Я понял, что моё письмо - единственный способ борьбы с Головастиком, и после обеда писал, аж пока не вернулась Леночка из детского садика.
25. Ужасная неожиданность