Рассказ
Спасибо всем откликнувшимся на первую часть!
Публикую продолжение.
...
По привычке включил ноутбук и загрузил ленту друзей. Никаких обновлений. Покосился на чайник. Если всё бессмысленно, может, выпить чаю прямо сейчас?
- Вчера ты вернулся куда более радостным, - раздалось из-за спины.
Кирилл обернулся. В дверях, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки, стояла бабушка и с улыбкой наблюдала за внуком.
Когда Кирилл учился в школе, а бабушка ходила на родительские собрания, многие принимали её за маму. Сейчас ей было всего пятьдесят семь, и чему она за эти годы научилась виртуозно, так это самостоятельно себя развлекать. У бабушки была своя комната, обустроенная по самому изощрённому вкусу, друзья, работа по скайпу и ещё много такого, о чём, вероятно, никто не знал. Бабушку любили, уважали и иногда побаивались. А она просто любила. Всех.
- Откуда ты знаешь? - грустно спросил Кирилл. - Ты не выходила из комнаты.
- Ну, шаги-то твои я отличать умею. Радостные от печальных.
- Это да... - парень задумчиво сверлил взглядом папин букет искусственных подсолнухов на подоконнике. Папа принёс его с корпоратива, на котором в качестве игры выдавали подарки по ассоциации с человеком. При этом он похохатывал и радовался находчивости своих коллег. - Плохо мне, ба.
- Это я вижу. Ладно. Давай ко мне в комнату, чай пить.
У Кирилла дёрнулась бровь. Это насколько же он плохо выглядит, что бабушка пошла на такой шаг! К себе она приглашала очень редко, предпочитая беседы на нейтральной территории. На кухне, например.
Подхватив с полки его чашку, бабушка направилась в глубь квартиры. В темноте коридора её светлое домашнее платье казалось призрачно-белым. За дверью была как будто другая реальность, не такая, как везде.
Свет выключен, зато на столе горит дюжина больших разноцветных свечей. Рядом стоит стеклянная вазочка с шоколадными конфетами. На месте, где когда-то давно висел телевизор, теперь ловил блики огоньков написанный бабушкой лесной пейзаж. По какому принципу она подбирала мебель, коврики, настенные украшения, лампы - никто не понимал. Но смотрелось всё это довольно гармонично и не вызывало желания читать лекции о чувстве вкуса и его отсутствии.
Бабушка сняла с подставки, под которой горела чайная свечка, стеклянный чайник и налила Кириллу горячего травяного отвара. Парень даже не попытался отказываться, только удивился, с какой жадностью впился в чашку. Бросил взгляд на застеленный диван и поморщился.
- Ба, опять твои карты... Я же объяснял: магия - грех!
- Нет в картах никакой магии, - бабушка села на свободный от карт край, скрестив ноги. - Вся магия здесь, - она коснулась пальцем виска. - В голове.
Кирилл топтался на циновке возле стола. Он слегка растерялся.
- А зачем тогда?..
- Интересно, - улыбнулась бабушка. - Вот погляди, - она махнула рукой, приглашая внука поближе. Кирилл присел на белый махровый ковёр перед диваном. Карты были разложены в три ряда по семь штук. Слева, немного отдельно от других, лежала ещё одна. Остальная колода где-то выжидала.
Бабушка пододвинула к Кириллу, внимательно разглядывающему эту выставку, карту, лежавшую слева. По жёлтому фону шагал юноша в средневековом кафтане. На плече покоилась палка с привязанным к ней мешочком-узелком. Следом бежала собачка. Мечтательный взгляд нарисованного юноши был устремлён куда-то вверх и вдаль.
- Нравится?
Кирилл поморщился.
- Какой-то он... легкомысленный. Идёт по краю обрыва и даже под ноги не смотрит. Он же сейчас свалится.
Поймав ироничный взгляд исподлобья, парень смутился.
- Эта карта, - бабушка коснулась картинки, - называется «Шут». Она открывает всю колоду вообще и череду Старших Арканов в частности.
- Старших кого?..
- Карты в Таро называются арканами. Есть младшие арканы. Из них родилась та игра в карты, о которой даже дети знают. А есть Старшие. Не считая Шута, их двадцать один.
- Почему не считая?
Апельсиновая свеча задымила, и бабушка погасила её. Пригладила седые волосы, заправив выбившуюся из узла прядь.
- Старшие Арканы описывают человеческий путь.
- Предсказывают?
- Нет. Многие, конечно, используют Таро для гаданий, но мне интересно не это.
Ковёр был мягким, потрескивание свечек убаюкивало. С сожалением Кирилл понял, что чай закончился. Поймав себя на сожалении, опять огорчился, что не о том думает. Вечер Страстной пятницы, а он сидит тут, в этом уютном мирке бабушки, откровенно наслаждается чайным коктейлем, судя по всему, ею же и смешанным, жадно вдыхает апельсиново-шоколадный дух и слушает про Таро. Что сказал бы отец Сергий? Мысль перекинулась на другой вопрос: а что бы сказала Марго?
- Развитие человека движется по спирали. На пути каждого из нас встают конкретные задачи, мы их с переменным успехом решаем. Какие-то даются легко, но некоторые, - бабушка задумчиво провела пальцем по первым картам третьего ряда, - некоторые требуют всего мужества, работы, всей концентрации на преодолении. Старшие Арканы Таро именно об этом. Они про разные этапы развития, разные задачи. В каждой карте зашифрованы символы, интуитивно считываемые нами, поэтому с картами так удобно работать. Названия Старших Арканов совсем не такие, как во всей остальной колоде. Там есть масти, номера, пажи-королевы-рыцари - здесь только название. Только одно понятие. Шут, Император, Башня, Мир.
В квартире хлопнула дверь: пришли родители. Бабушка не обратила на это внимания.
- Развитие любого "сюжета" нашей жизни начинается с Шута. Он ещё не начало, он до начала, поэтому я сказала, что не считая его. Шут полностью открыт, в его глазах небо, а под ногами весь мир. Карту ещё называют Дураком, ведь он ещё совсем ничего не знает. Он широко размахивает руками, топая по дороге навстречу приключениям, - бабушка с улыбкой смотрела на внука, чуть наклонив голову. Кирилл пожевал губами, понимая, как неуместен сейчас будет его вопрос. И всё-таки задал его.
- Можно мне ещё чаю?
- Конечно, - она как будто поняла, что парню нужно сделать перерыв, легко снялась с дивана и достала с полки одну из своих стеклянных банок с чайными смесями. - Я схожу за чайником.
Он остался в комнате один. Один на один с картами. С Шутом.
Чем дольше Кирилл его разглядывал, тем сильнее понимал, к чему клонит бабушка. А может быть, она ни к чему и не клонит. Просто рассказывает. С ней ничего и никогда нельзя сказать наверняка.
Три ряда картинок пугали неизведанностью. Их так много, на них столько деталей, столько персонажей. В каждой кроется своё приключение и задание. Получается, все люди находятся в определённый момент на какой-то из этих карт? И если он сам...
За спиной с тихим щелчком затворилась дверь. В правой руке у бабушки был чайник, в левой - деревянная подставка.
- Мама тоже грустит, - сказала она. - Сидит сейчас на кухне, к какой-то аттестации по работе готовится. Тяжело ей в подвешенном состоянии.
Кирилл кивнул. Ему, в отличие от мамы, не нужно было готовиться к аттестации, но состояние тоже было непростым.
Серебряной чайной ложечкой бабушка насыпала в стеклянный чайник травы и залила их кипятком.
- Шут рано или поздно становится Магом, - заметила она. - Который не только ждёт и воспринимает. Но знает, чего он хочет, и делает.
- Это... только первая? - не поверил Кирилл. - Ведь делать - это само по себе очень много. И сложно!
- Конечно, - кивнула бабушка. - Здесь нет ни одной карты, которая была бы слишком простой, - она улыбнулась и погладила Кирилла по кудряшкам. На миг он почувствовал себя ребёнком, которому рассказывают сказки. - Но есть и опасность во всех этих приключениях. Обратная сторона умения, Тень карты. Когда открытость становится безответственностью и витанием в облаках. Желание и способность действовать - эгоизмом и агрессивностью. Люди чаще пытаются жить в сложившейся ситуации, боятся менять что-то - особенно себя самих. Тогда пути наверх, к совершенству, заволакивает Тень.
- Но ведь совершенство недостижимо?
- Кто тебе так сказал?
Кирилл задумался. В такой формулировке он ни от кого эту фразу не слышал, но она выглядела достаточно очевидной.
- Просто мне кажется, с такой уверенностью говорить о пути к совершенству - это гордыня. Человек несовершенен, и без Бога достичь совершенства не может.
- А с Богом?
Озадаченно глядя на чайную поверхность, над которой поднимался пар, Кирилл не спешил с ответом.
- Жанна Д'Арк, кажется, говорила: "Действуйте! И Господь будет действовать", - щурясь, бабушка отвела взгляд на корешки книг в шкафу. По её библиотеке можно было изучать разнообразие всемирной письменности с древних времён до наших дней.
Они сидели, глядя на три ряда карт, за которыми скрывались люди, события, даже целые эпохи. Кирилл думал о том, что его попытка поголодать с треском провалилась и что любопытно, на какой карте сейчас Игорь. Бабушка думала о чём-то приятном, судя по улыбке, блуждавшей по её лицу. Шут на карте вряд ли думал о чём-то вообще. Ему было просто хорошо идти по дорожке и ждать начала большого приключения.
- Кирилл! У тебя телефон звонит! - мамин голос просочился с кухни и разрушил облако задумчивости, опустившееся на комнату. Стараясь не разлить чай, парень вскочил с ковра и устремился к двери. Ему вслед ласково прозвучали слова:
- Не бойся действовать. Если Господь творит твоими руками, Ему нужно, чтобы ты этими руками что-то делал.
Он успел взять трубку.
- Привет, Кирюш. Прости, что не ответила, - он стёк на пол, чувствуя, как отпускает державшее с чина погребения напряжение. - Звук выключила, а потом погрузилась в этот тренинг, только сейчас закончили, - он глянул на часы, показывавшие половину девятого.
- Ну, тебе понравилось?
- Пир проституток и лицемеров, - в голосе только усталость. Ни осуждения, ни металлических ноток...
- Почему? - Кирилл покосился на маму, которая зачем-то перевернула учебник вверх ногами и пыталась читать его так. Сам Кирилл сейчас сидел возле стенки, подтянув колени и глядя на подоконник с подсолнухами. В трубке послышался вздох.
- Всё свалить в одну кучу. Все истины, выведенные на протяжении тысячелетий. А потом из этих истин сделать много бездоказательных выводов с целью показать мировые религии бессмысленными, а себя - самым умным. И денег взять.
Трубка липла к щеке, электризуясь и соскальзывая. Стараясь не пропустить ни слова, Кирилл прижимал динамик поближе к уху.
- А как же этот... ну, который у тебя в блоге комментировал? - не удержался парень. - Он вроде бы говорил, что там хорошо.
- А, он, - судя по голосу, Марго чуть улыбнулась. - Ещё бы он не говорил. Он же организатор.
Кирилл засмеялся. Почему-то внутри становилось всё спокойнее и тише.
- У тебя-то что стряслось? - в трубке послышался визг колёс. Марго тихо изысканно выругалась. Кирилл улыбнулся, но тут же посерьёзнел.
- Я не понимаю, зачем всё это.
- Что именно?
- Службы. Традиции. Зачем всё это?
Марго подозрительно хмыкнула:
- Это ты меня что ли начитался?
- Нет... не знаю, - честно признался Кирилл. - Просто я ничего не чувствую.
- А чего бы ты хотел чувствовать?
Сидеть на полу становилось холодно. Да и мама поглядывала многозначительно. Он поднялся и поковылял в сторону своей спальни.
- Я запутался. А что, ничего чувствовать не надо?
На том конце трубки рассмеялись.
- Ничего не чувствовать невозможно. Но и насильно что-то почувствовать... нонсенс, не находишь? Слушай, я сейчас буду нырять в метро. А звонила я вот зачем. Мы завтра встречаемся с моей знакомой, она проездом в Москве. Если хочешь, можешь присоединиться. Думаю, будет интересно. Ты на литургию собираешься?
Вопрос ставил в тупик, хотя Кирилл и сам себя неоднократно об этом успел спросить.
- Не знаю...
- Ну, да не принципиально. Мы всё равно раньше двух часов дня не встретимся. Я тебе напишу.
- Марго...
Он сам ещё не понимал, что хочет сказать или спросить. Показалось важным задержать её ещё хоть на минуту, что-то договорить.
- Аюшки?
- Ты пойдёшь на Пасху в храм?
- Ну, вроде бы ты меня приглашал к вам. Приглашение в силе?
- Конечно!
- Значит, да, - благожелательная улыбка слышалась на расстоянии. - Завтра расскажешь, как к вам добраться.
- Хорошо!
- Я пойду?
- Да.
- Не грусти, - напоследок посоветовала Марго. - Все думали, что Он совсем умер. И грустили из-за своих несбывшихся ожиданий. А Он взял и воскрес, вопреки ожиданиям вообще всех. Он всегда неожиданный. Просто верь Ему.
Кирилл вдохнул для ответа, но в трубке уже звучали гудки. Что он собирался сказать?
Огляделся. Последние минут десять он сидел в тёмной комнате, освещаемой только полной луной за окном. Иконы терпеливо смотрели из красного угла над столом. Стол пустой, на стуле рядом рюкзак. И тут Кирилл кое о чём вспомнил.
Подойдя, он дёрнул за молнию и начал рыться в рюкзаке. Извлёк горсть монет, давешнюю бутылку с водой, неожиданно обнаружил перочинный ножик, потерявшийся прошлым летом. Наконец, достал из рюкзака фонарик с оплавленной вчерашней свечой. Сняв с полки зажигалку, Кирилл чиркнул по колёсику - и на чёрном фитильке заплясало тёплое пламя. Поставил фонарик на стол, отошёл на шаг и замер. Помолчал. А потом словно полилось сквозь него, реки и потоки слов, мыслей, желаний, людей - и Кирилл горячо зашептал:
- Господи! Когда Ты привёл меня к Себе, Ты сразу дал многое... очень многое. Ты дал мне друга, который ведёт и поддерживает. Ты дал мне отца Сергия. Ты дал мне Марго. Ты показал мне людей, которые живут для Тебя и о Тебе. Но теперь я прошу Тебя о ещё большем. Твори моими руками. Действуй через меня, позволь мне тоже действовать - как они! Я хочу... я хочу делать что-то для Тебя. Что-то, что будет угодно Тебе. Я хочу знать то, что знают они все. Я хочу понимать, а не только смотреть со стороны. Пожалуйста, прими меня, направь, куда нужно. Я хочу!
Он стоял и шептал, сцепив мокрые от пота руки в замочек. Слова путались, мысли не успевали формироваться до конца, но в груди билось что-то яркое, едва проклюнувшееся, но концентрированное и невероятно живое. Кириллу на мгновение показалось, что именно этим и раскрасилось принесенное Марией Магдаленой императору яйцо. Чудо, родившееся в душе и подхваченное свыше.
Страстная Пятница подходила к концу. Иосиф уже склонился перед Пилатом, испрашивая разрешения забрать тело Иисуса. Гробницу уже запечатали камнем. Жены-мироносицы уже договорились о встрече утром первого дня.
Окончание завтра.
Публикую продолжение.
...
По привычке включил ноутбук и загрузил ленту друзей. Никаких обновлений. Покосился на чайник. Если всё бессмысленно, может, выпить чаю прямо сейчас?
- Вчера ты вернулся куда более радостным, - раздалось из-за спины.
Кирилл обернулся. В дверях, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки, стояла бабушка и с улыбкой наблюдала за внуком.
Когда Кирилл учился в школе, а бабушка ходила на родительские собрания, многие принимали её за маму. Сейчас ей было всего пятьдесят семь, и чему она за эти годы научилась виртуозно, так это самостоятельно себя развлекать. У бабушки была своя комната, обустроенная по самому изощрённому вкусу, друзья, работа по скайпу и ещё много такого, о чём, вероятно, никто не знал. Бабушку любили, уважали и иногда побаивались. А она просто любила. Всех.
- Откуда ты знаешь? - грустно спросил Кирилл. - Ты не выходила из комнаты.
- Ну, шаги-то твои я отличать умею. Радостные от печальных.
- Это да... - парень задумчиво сверлил взглядом папин букет искусственных подсолнухов на подоконнике. Папа принёс его с корпоратива, на котором в качестве игры выдавали подарки по ассоциации с человеком. При этом он похохатывал и радовался находчивости своих коллег. - Плохо мне, ба.
- Это я вижу. Ладно. Давай ко мне в комнату, чай пить.
У Кирилла дёрнулась бровь. Это насколько же он плохо выглядит, что бабушка пошла на такой шаг! К себе она приглашала очень редко, предпочитая беседы на нейтральной территории. На кухне, например.
Подхватив с полки его чашку, бабушка направилась в глубь квартиры. В темноте коридора её светлое домашнее платье казалось призрачно-белым. За дверью была как будто другая реальность, не такая, как везде.
Свет выключен, зато на столе горит дюжина больших разноцветных свечей. Рядом стоит стеклянная вазочка с шоколадными конфетами. На месте, где когда-то давно висел телевизор, теперь ловил блики огоньков написанный бабушкой лесной пейзаж. По какому принципу она подбирала мебель, коврики, настенные украшения, лампы - никто не понимал. Но смотрелось всё это довольно гармонично и не вызывало желания читать лекции о чувстве вкуса и его отсутствии.
Бабушка сняла с подставки, под которой горела чайная свечка, стеклянный чайник и налила Кириллу горячего травяного отвара. Парень даже не попытался отказываться, только удивился, с какой жадностью впился в чашку. Бросил взгляд на застеленный диван и поморщился.
- Ба, опять твои карты... Я же объяснял: магия - грех!
- Нет в картах никакой магии, - бабушка села на свободный от карт край, скрестив ноги. - Вся магия здесь, - она коснулась пальцем виска. - В голове.
Кирилл топтался на циновке возле стола. Он слегка растерялся.
- А зачем тогда?..
- Интересно, - улыбнулась бабушка. - Вот погляди, - она махнула рукой, приглашая внука поближе. Кирилл присел на белый махровый ковёр перед диваном. Карты были разложены в три ряда по семь штук. Слева, немного отдельно от других, лежала ещё одна. Остальная колода где-то выжидала.
Бабушка пододвинула к Кириллу, внимательно разглядывающему эту выставку, карту, лежавшую слева. По жёлтому фону шагал юноша в средневековом кафтане. На плече покоилась палка с привязанным к ней мешочком-узелком. Следом бежала собачка. Мечтательный взгляд нарисованного юноши был устремлён куда-то вверх и вдаль.
- Нравится?
Кирилл поморщился.
- Какой-то он... легкомысленный. Идёт по краю обрыва и даже под ноги не смотрит. Он же сейчас свалится.
Поймав ироничный взгляд исподлобья, парень смутился.
- Эта карта, - бабушка коснулась картинки, - называется «Шут». Она открывает всю колоду вообще и череду Старших Арканов в частности.
- Старших кого?..
- Карты в Таро называются арканами. Есть младшие арканы. Из них родилась та игра в карты, о которой даже дети знают. А есть Старшие. Не считая Шута, их двадцать один.
- Почему не считая?
Апельсиновая свеча задымила, и бабушка погасила её. Пригладила седые волосы, заправив выбившуюся из узла прядь.
- Старшие Арканы описывают человеческий путь.
- Предсказывают?
- Нет. Многие, конечно, используют Таро для гаданий, но мне интересно не это.
Ковёр был мягким, потрескивание свечек убаюкивало. С сожалением Кирилл понял, что чай закончился. Поймав себя на сожалении, опять огорчился, что не о том думает. Вечер Страстной пятницы, а он сидит тут, в этом уютном мирке бабушки, откровенно наслаждается чайным коктейлем, судя по всему, ею же и смешанным, жадно вдыхает апельсиново-шоколадный дух и слушает про Таро. Что сказал бы отец Сергий? Мысль перекинулась на другой вопрос: а что бы сказала Марго?
- Развитие человека движется по спирали. На пути каждого из нас встают конкретные задачи, мы их с переменным успехом решаем. Какие-то даются легко, но некоторые, - бабушка задумчиво провела пальцем по первым картам третьего ряда, - некоторые требуют всего мужества, работы, всей концентрации на преодолении. Старшие Арканы Таро именно об этом. Они про разные этапы развития, разные задачи. В каждой карте зашифрованы символы, интуитивно считываемые нами, поэтому с картами так удобно работать. Названия Старших Арканов совсем не такие, как во всей остальной колоде. Там есть масти, номера, пажи-королевы-рыцари - здесь только название. Только одно понятие. Шут, Император, Башня, Мир.
В квартире хлопнула дверь: пришли родители. Бабушка не обратила на это внимания.
- Развитие любого "сюжета" нашей жизни начинается с Шута. Он ещё не начало, он до начала, поэтому я сказала, что не считая его. Шут полностью открыт, в его глазах небо, а под ногами весь мир. Карту ещё называют Дураком, ведь он ещё совсем ничего не знает. Он широко размахивает руками, топая по дороге навстречу приключениям, - бабушка с улыбкой смотрела на внука, чуть наклонив голову. Кирилл пожевал губами, понимая, как неуместен сейчас будет его вопрос. И всё-таки задал его.
- Можно мне ещё чаю?
- Конечно, - она как будто поняла, что парню нужно сделать перерыв, легко снялась с дивана и достала с полки одну из своих стеклянных банок с чайными смесями. - Я схожу за чайником.
Он остался в комнате один. Один на один с картами. С Шутом.
Чем дольше Кирилл его разглядывал, тем сильнее понимал, к чему клонит бабушка. А может быть, она ни к чему и не клонит. Просто рассказывает. С ней ничего и никогда нельзя сказать наверняка.
Три ряда картинок пугали неизведанностью. Их так много, на них столько деталей, столько персонажей. В каждой кроется своё приключение и задание. Получается, все люди находятся в определённый момент на какой-то из этих карт? И если он сам...
За спиной с тихим щелчком затворилась дверь. В правой руке у бабушки был чайник, в левой - деревянная подставка.
- Мама тоже грустит, - сказала она. - Сидит сейчас на кухне, к какой-то аттестации по работе готовится. Тяжело ей в подвешенном состоянии.
Кирилл кивнул. Ему, в отличие от мамы, не нужно было готовиться к аттестации, но состояние тоже было непростым.
Серебряной чайной ложечкой бабушка насыпала в стеклянный чайник травы и залила их кипятком.
- Шут рано или поздно становится Магом, - заметила она. - Который не только ждёт и воспринимает. Но знает, чего он хочет, и делает.
- Это... только первая? - не поверил Кирилл. - Ведь делать - это само по себе очень много. И сложно!
- Конечно, - кивнула бабушка. - Здесь нет ни одной карты, которая была бы слишком простой, - она улыбнулась и погладила Кирилла по кудряшкам. На миг он почувствовал себя ребёнком, которому рассказывают сказки. - Но есть и опасность во всех этих приключениях. Обратная сторона умения, Тень карты. Когда открытость становится безответственностью и витанием в облаках. Желание и способность действовать - эгоизмом и агрессивностью. Люди чаще пытаются жить в сложившейся ситуации, боятся менять что-то - особенно себя самих. Тогда пути наверх, к совершенству, заволакивает Тень.
- Но ведь совершенство недостижимо?
- Кто тебе так сказал?
Кирилл задумался. В такой формулировке он ни от кого эту фразу не слышал, но она выглядела достаточно очевидной.
- Просто мне кажется, с такой уверенностью говорить о пути к совершенству - это гордыня. Человек несовершенен, и без Бога достичь совершенства не может.
- А с Богом?
Озадаченно глядя на чайную поверхность, над которой поднимался пар, Кирилл не спешил с ответом.
- Жанна Д'Арк, кажется, говорила: "Действуйте! И Господь будет действовать", - щурясь, бабушка отвела взгляд на корешки книг в шкафу. По её библиотеке можно было изучать разнообразие всемирной письменности с древних времён до наших дней.
Они сидели, глядя на три ряда карт, за которыми скрывались люди, события, даже целые эпохи. Кирилл думал о том, что его попытка поголодать с треском провалилась и что любопытно, на какой карте сейчас Игорь. Бабушка думала о чём-то приятном, судя по улыбке, блуждавшей по её лицу. Шут на карте вряд ли думал о чём-то вообще. Ему было просто хорошо идти по дорожке и ждать начала большого приключения.
- Кирилл! У тебя телефон звонит! - мамин голос просочился с кухни и разрушил облако задумчивости, опустившееся на комнату. Стараясь не разлить чай, парень вскочил с ковра и устремился к двери. Ему вслед ласково прозвучали слова:
- Не бойся действовать. Если Господь творит твоими руками, Ему нужно, чтобы ты этими руками что-то делал.
Он успел взять трубку.
- Привет, Кирюш. Прости, что не ответила, - он стёк на пол, чувствуя, как отпускает державшее с чина погребения напряжение. - Звук выключила, а потом погрузилась в этот тренинг, только сейчас закончили, - он глянул на часы, показывавшие половину девятого.
- Ну, тебе понравилось?
- Пир проституток и лицемеров, - в голосе только усталость. Ни осуждения, ни металлических ноток...
- Почему? - Кирилл покосился на маму, которая зачем-то перевернула учебник вверх ногами и пыталась читать его так. Сам Кирилл сейчас сидел возле стенки, подтянув колени и глядя на подоконник с подсолнухами. В трубке послышался вздох.
- Всё свалить в одну кучу. Все истины, выведенные на протяжении тысячелетий. А потом из этих истин сделать много бездоказательных выводов с целью показать мировые религии бессмысленными, а себя - самым умным. И денег взять.
Трубка липла к щеке, электризуясь и соскальзывая. Стараясь не пропустить ни слова, Кирилл прижимал динамик поближе к уху.
- А как же этот... ну, который у тебя в блоге комментировал? - не удержался парень. - Он вроде бы говорил, что там хорошо.
- А, он, - судя по голосу, Марго чуть улыбнулась. - Ещё бы он не говорил. Он же организатор.
Кирилл засмеялся. Почему-то внутри становилось всё спокойнее и тише.
- У тебя-то что стряслось? - в трубке послышался визг колёс. Марго тихо изысканно выругалась. Кирилл улыбнулся, но тут же посерьёзнел.
- Я не понимаю, зачем всё это.
- Что именно?
- Службы. Традиции. Зачем всё это?
Марго подозрительно хмыкнула:
- Это ты меня что ли начитался?
- Нет... не знаю, - честно признался Кирилл. - Просто я ничего не чувствую.
- А чего бы ты хотел чувствовать?
Сидеть на полу становилось холодно. Да и мама поглядывала многозначительно. Он поднялся и поковылял в сторону своей спальни.
- Я запутался. А что, ничего чувствовать не надо?
На том конце трубки рассмеялись.
- Ничего не чувствовать невозможно. Но и насильно что-то почувствовать... нонсенс, не находишь? Слушай, я сейчас буду нырять в метро. А звонила я вот зачем. Мы завтра встречаемся с моей знакомой, она проездом в Москве. Если хочешь, можешь присоединиться. Думаю, будет интересно. Ты на литургию собираешься?
Вопрос ставил в тупик, хотя Кирилл и сам себя неоднократно об этом успел спросить.
- Не знаю...
- Ну, да не принципиально. Мы всё равно раньше двух часов дня не встретимся. Я тебе напишу.
- Марго...
Он сам ещё не понимал, что хочет сказать или спросить. Показалось важным задержать её ещё хоть на минуту, что-то договорить.
- Аюшки?
- Ты пойдёшь на Пасху в храм?
- Ну, вроде бы ты меня приглашал к вам. Приглашение в силе?
- Конечно!
- Значит, да, - благожелательная улыбка слышалась на расстоянии. - Завтра расскажешь, как к вам добраться.
- Хорошо!
- Я пойду?
- Да.
- Не грусти, - напоследок посоветовала Марго. - Все думали, что Он совсем умер. И грустили из-за своих несбывшихся ожиданий. А Он взял и воскрес, вопреки ожиданиям вообще всех. Он всегда неожиданный. Просто верь Ему.
Кирилл вдохнул для ответа, но в трубке уже звучали гудки. Что он собирался сказать?
Огляделся. Последние минут десять он сидел в тёмной комнате, освещаемой только полной луной за окном. Иконы терпеливо смотрели из красного угла над столом. Стол пустой, на стуле рядом рюкзак. И тут Кирилл кое о чём вспомнил.
Подойдя, он дёрнул за молнию и начал рыться в рюкзаке. Извлёк горсть монет, давешнюю бутылку с водой, неожиданно обнаружил перочинный ножик, потерявшийся прошлым летом. Наконец, достал из рюкзака фонарик с оплавленной вчерашней свечой. Сняв с полки зажигалку, Кирилл чиркнул по колёсику - и на чёрном фитильке заплясало тёплое пламя. Поставил фонарик на стол, отошёл на шаг и замер. Помолчал. А потом словно полилось сквозь него, реки и потоки слов, мыслей, желаний, людей - и Кирилл горячо зашептал:
- Господи! Когда Ты привёл меня к Себе, Ты сразу дал многое... очень многое. Ты дал мне друга, который ведёт и поддерживает. Ты дал мне отца Сергия. Ты дал мне Марго. Ты показал мне людей, которые живут для Тебя и о Тебе. Но теперь я прошу Тебя о ещё большем. Твори моими руками. Действуй через меня, позволь мне тоже действовать - как они! Я хочу... я хочу делать что-то для Тебя. Что-то, что будет угодно Тебе. Я хочу знать то, что знают они все. Я хочу понимать, а не только смотреть со стороны. Пожалуйста, прими меня, направь, куда нужно. Я хочу!
Он стоял и шептал, сцепив мокрые от пота руки в замочек. Слова путались, мысли не успевали формироваться до конца, но в груди билось что-то яркое, едва проклюнувшееся, но концентрированное и невероятно живое. Кириллу на мгновение показалось, что именно этим и раскрасилось принесенное Марией Магдаленой императору яйцо. Чудо, родившееся в душе и подхваченное свыше.
Страстная Пятница подходила к концу. Иосиф уже склонился перед Пилатом, испрашивая разрешения забрать тело Иисуса. Гробницу уже запечатали камнем. Жены-мироносицы уже договорились о встрече утром первого дня.
Окончание завтра.