Карантинное кладбище в парке Шевченко
Оригинал взят у vigolovan в Карантинное кладбище в парке Шевченко
Место упокоения умерших от чумы, солдат, скончавшихся от ран и казнённых революционеров.
«Строительные работы в парке Шевченко могут спровоцировать в Одессе вспышки чумы», «В парке выделили четыре зоны: заповедную (где раньше было Карантинное кладбище)…», «Большинство одесситов даже не знают о том, что в парке Шевченко есть Карантинное кладбище», «Карантинное кладбище - место исторических захоронений ХIХ века» - вот только несколько последних сообщений СМИ о месте, далеко не безразличном жителям Одессы. В связи с обострённым вниманием общественности к бывшему Карантинному кладбищу, располагавшемуся на территории современного парка Шевченко, хочется остановиться на некоторых страницах его истории.
Появление этого кладбища связано со спецификой нашего города - крупного черноморского порта. Напуганное опустошением, вызванным чумой в Одессе в 1812 году, городское руководство подняло вопрос о создании собственного карантина. Но приступили к реализации задуманного только 10 лет спустя на территории ликвидированной Суворовской крепости. Именно она была «обращена со всеми воинскими зданиями» в карантин, простиравшийся и на восток от неё. К 1835 году было закончено строительство огороженного стеной чумного квартала, а в 1848 году карантин был отделён от города. Побывавший в карантине в 1843 году профессор судебной медицины Ришельевского лицея А.А. Рафалович оставил его подробное описание, опубликованное в журнале Министерства внутренних дел. Последняя вспышка чумы в 1837 году заставила автора очень внимательно подойти к его описанию. Он назвал Одесский центральный карантин образцовым не только для России, но и всей Европы.
В составе карантина были пять участков: внизу у карантинной гавани - бакалейный и товарный дворы; вверху над карантинной гаванью располагались пассажирский и чумной кварталы с кладбищем между ними. Кладбище имело форму неправильного пятиугольника сравнительно небольших размеров, примерно 200 на 150 метров. Вот как описывает его А.А. Рафалович: «Страшная мёртвая тишина царствует… на этом пространстве... разительно противоположная шумной деятельности и движению в пассажирском квартале… Вы не найдёте ни одного дерева, ни одного здания, кроме угловой башни, в которой свидетельствуются медиками тела умерших во внутреннем карантине… Двор окружён толстыми стенами в четыре сажени вышиной». В изменённом виде эта башня сохранилась до наших дней - единственный остаток уничтоженного погребального комплекса. Описывая кладбище, А.А Рафалович сообщает: «Могилы расположены в двух оврагах, параллельных между собой… Один овраг ближе к пассажирскому кварталу, и в нём погребаются трупы людей… от обыкновенных болезней. Второй овраг назначен для умерших именно от чумы». Кроме умерших от болезней и несчастных случаев на кораблях, кладбище было местом последнего успокоения участников Крымской войны 1853-1856 годов.
Уничтожено без следа кладбище, не сохранились захоронения тех лет, нет и в помине погребальных книг. Но в истории города живы свидетельства о том, что там хоронили героев той войны. Среди них артиллеристы, героически защищавшие город от нападения англо-французской эскадры 10 апреля 1854 года, умершие от ран в одесских временных госпиталях, открытых в годы войны, в том числе и в Карантине. Там лечили раненых и больных, прибывших из героического Севастополя. В начале сентября 1854 года английский военный корабль «Эвон» доставил в Одессу 340 раненых русских солдат, взятых в плен на поле Альминского сражения 8 сентября. 17 сентября Одесское караимское общество направило письмо на имя новороссийского генерал-губернатора генерала Н.Н. Анненкова. В нём было выражено желание пожертвовать 700 рублей серебром раненным русским воинам, привезённым накануне и размещённым в карантинном госпитале. Часть денег была передана раненым, перенёсшим операции по ампутации конечностей. Оставшиеся 558 рублей было решено распределить между умершими ещё до раздачи пожалованных денег. Но оказалось, что посылать их было неизвестно кому и куда. В связи с этим, как отмечено в рапорте инспектора карантина полковника фон Чуди на имя генерал-губернатора от 27 ноября 1854 года, «прилично было бы соорудить на могилах 77 похороненных на карантинном кладбище соответственный памятник». Караимское общество поддержало эту идею, «Государь Император, по всеподданнейшему об этом докладу, соизволил на сооружение означенного памятника. Высочайше повелеть соизволил: благодарить Одесское караимское общество за усердие». Монаршей волей 28 января 1855 года была утверждена надпись на памятнике. «77-ми русским воинам, умершим за Веру, Царя и Отечество от ран, полученных в сражении против союзных французских, английских и турецких войск 8 сентября 1854 года, при р. Альме, в Крыму» и ниже: «Сооружён усердием Одесского караимского общества». Так на Карантинном кладбище появился памятник, сооружённый скульптором Вернетом. Обелиск из белого мрамора с вензелем императора Николая I и военной символикой был увенчан крестом.
Во время Крымской войны и некоторое время после Одесса была центром обмена военнопленными воюющих сторон. Первые военнопленные появились в Одессе 27 ноября 1853 года. Это были 227 турок во главе с командующим эскадрой вице-адмиралом Осман-пашой, захваченные в результате Синопского сражения. Доставлены они были на пароходе «Херсонес» и транспорте «Лимон». В дальнейшем они были направлены в места постоянного содержания в плену. 27 июня 1854 года карантин принял 205 военнопленных Балаклавского греческого и Черноморского линейного батальонов, в том числе 9 офицеров. Разместили их в пассажирском квартале, где раньше находились пленные англичане с парохода «Тигр».
Особенно остро вопрос о военнопленных встал у обеих воюющих сторон после первого полевого сражения на реке Альма 8 сентября 1854 года. По распоряжению императора Александра II новороссийский и бессарабский генерал-губернатор граф А.Г. Строганов в середине мая 1855 года приступил к сдаче всех пленных неприятельской армии, находившихся в его распоряжении. 10 июля началась процедура обмена 66 прибывших на французском пароходе русских солдат. В верхней части карантина для них были приготовлены помещения, чтобы содержать положенное время. Все они носили следы недавних боёв, многие были ранены. Всё это свидетельствовало о несоблюдении соглашения о передаче пленных противоположной стороной. 27 июля была принята очередная большая партия русских пленных - 763 солдата и 2 офицера. Один тяжело раненный скончался во время переноса в карантин. У умерших русских солдат порой не удавалось даже установить фамилию из-за небрежно составленных передающей стороной списков. Проблема плена в советской историографии практически никогда не исследовалась. Достаточно сказать, что академик Е.В. Тарле в своём специальном исследовании «Крымская война», не уделил внимания этой проблеме. Не удивительно поэтому, что и количество умерших в плену (в том числе и в Одессе) и похороненных на городских кладбищах, в том числе и Карантинном, неизвестно.
Со временем, кроме своих прямых функций, Карантинное кладбище стало использоваться для тайного захоронения революционеров-народовольцев. Понятно, почему для этого использовалось именно Карантинное кладбище. Глухое место, высокая каменная стена, безгласная военная охрана, невозможность посещения могил родственниками казнённых - всё это гарантировало сохранение тайны убийств. Благодаря исследованию Р.А. Шувалова «Преданы вечному забвению», стали известны имена зарытых на Карантинном кладбище. Так, публично повешенные на «скаковом поле» в субботу 10 августа и 9 декабря 1879 года шестеро «государственных преступников», в том числе дворяне Д. Лизогуб и С. Чубаров, ночью были выкопаны из могил и зарыты на кладбище. Повешенные 22 марта 1882 года во дворе тюрьмы на привокзальной площади за убийство в Одессе военного прокурора генерала В. Стрельникова Н. Желваков и С. Халтурин также тайно, как утверждает Р.А. Шувалов, зарыты на этом некрополе, находившемся в нынешнем парке им. Т.Г. Шевченко между стадионом «Черноморец» и Аллеей Славы.
В годы революции 1905-1907 годов и после, в соответствии с требованием департамента полиции, для места казни выбирали «уединённую местность, вполне ограждённую от взоров любопытных». Одним из таких мест в глухие осенние и зимние ночи был чумной квартал Карантина. Там в 1906 - 1909 годах были зарыты 53 казнённых за разные преступления. Последними были шесть казнённых 6 февраля 1909 года. В их числе четыре уголовника, один участник анархистской группы, обвинённый в «попытке экспроприации и убийстве городового» и один за стрельбу по городовому. С 1910 года, когда в парке действовала Российская торгово-промышленная выставка, казнить стали только на Стрельбищном поле, в «районе так называемого Горемыкинского укрепления», названного по имени начальника штаба Одесского военного округа, в 1874 году руководившего полевыми занятиями офицеров Генерального штаба.
Интересна судьба памятника, установленного на могиле 77 воинам, раненым в Альминском сражении, о котором мы говорили, и самого кладбища. Не прошло и 50 лет, как была сломана стена Карантинного кладбища, расположенного на живописной местности рядом с Александровским парком. Кладбище представляло собой печальную картину полного разрушения всего, что на нём находилось. Пришедшее в окончательный упадок, оно вскоре было уничтожено.
В значительной мере этому способствовала то обстоятельство, что оно оказалось бесхозным. В 1893 году территория и здания Карантина были переданы таможне. В мае 1896 года высочайше утверждено решение о передаче земли Пассажирского квартала в собственность города. В начале 1900 года по распоряжению городского управления были разобраны стены, отделяющая кладбище от чумного и пассажирского кварталов и от парка, открыв свободный доступ на его территорию. По распоряжению городской думы её выровняли, «засыпав до уровня арены для детских игр», и засадили деревьям. 26 июня 1903 года дума распорядилась о сооружении там памятника-часовни из мрамора, «на стенах которого начертать звания, имена и фамилии похороненных».
При этом было указано, что списки находятся в архиве Карантинного управления. Но, учитывая, что там были захоронены лица разных вероисповеданий и место находится вблизи парковых гуляний, решили поставить только памятник без часовни. Так городские власти намеревались, но так и не смогли сберечь от забвения эту страницу прошлого Одессы. Это решение, как и многие другие, касающиеся установки в городе памятников, выполнено не было. Хорошо, что в наши дни предпринимаются определённые усилия по сохранению одной из мало известных страниц истории нашего славного города.
Виктор Головань для "Таймера"
Место упокоения умерших от чумы, солдат, скончавшихся от ран и казнённых революционеров.
«Строительные работы в парке Шевченко могут спровоцировать в Одессе вспышки чумы», «В парке выделили четыре зоны: заповедную (где раньше было Карантинное кладбище)…», «Большинство одесситов даже не знают о том, что в парке Шевченко есть Карантинное кладбище», «Карантинное кладбище - место исторических захоронений ХIХ века» - вот только несколько последних сообщений СМИ о месте, далеко не безразличном жителям Одессы. В связи с обострённым вниманием общественности к бывшему Карантинному кладбищу, располагавшемуся на территории современного парка Шевченко, хочется остановиться на некоторых страницах его истории.
Появление этого кладбища связано со спецификой нашего города - крупного черноморского порта. Напуганное опустошением, вызванным чумой в Одессе в 1812 году, городское руководство подняло вопрос о создании собственного карантина. Но приступили к реализации задуманного только 10 лет спустя на территории ликвидированной Суворовской крепости. Именно она была «обращена со всеми воинскими зданиями» в карантин, простиравшийся и на восток от неё. К 1835 году было закончено строительство огороженного стеной чумного квартала, а в 1848 году карантин был отделён от города. Побывавший в карантине в 1843 году профессор судебной медицины Ришельевского лицея А.А. Рафалович оставил его подробное описание, опубликованное в журнале Министерства внутренних дел. Последняя вспышка чумы в 1837 году заставила автора очень внимательно подойти к его описанию. Он назвал Одесский центральный карантин образцовым не только для России, но и всей Европы.
В составе карантина были пять участков: внизу у карантинной гавани - бакалейный и товарный дворы; вверху над карантинной гаванью располагались пассажирский и чумной кварталы с кладбищем между ними. Кладбище имело форму неправильного пятиугольника сравнительно небольших размеров, примерно 200 на 150 метров. Вот как описывает его А.А. Рафалович: «Страшная мёртвая тишина царствует… на этом пространстве... разительно противоположная шумной деятельности и движению в пассажирском квартале… Вы не найдёте ни одного дерева, ни одного здания, кроме угловой башни, в которой свидетельствуются медиками тела умерших во внутреннем карантине… Двор окружён толстыми стенами в четыре сажени вышиной». В изменённом виде эта башня сохранилась до наших дней - единственный остаток уничтоженного погребального комплекса. Описывая кладбище, А.А Рафалович сообщает: «Могилы расположены в двух оврагах, параллельных между собой… Один овраг ближе к пассажирскому кварталу, и в нём погребаются трупы людей… от обыкновенных болезней. Второй овраг назначен для умерших именно от чумы». Кроме умерших от болезней и несчастных случаев на кораблях, кладбище было местом последнего успокоения участников Крымской войны 1853-1856 годов.
Уничтожено без следа кладбище, не сохранились захоронения тех лет, нет и в помине погребальных книг. Но в истории города живы свидетельства о том, что там хоронили героев той войны. Среди них артиллеристы, героически защищавшие город от нападения англо-французской эскадры 10 апреля 1854 года, умершие от ран в одесских временных госпиталях, открытых в годы войны, в том числе и в Карантине. Там лечили раненых и больных, прибывших из героического Севастополя. В начале сентября 1854 года английский военный корабль «Эвон» доставил в Одессу 340 раненых русских солдат, взятых в плен на поле Альминского сражения 8 сентября. 17 сентября Одесское караимское общество направило письмо на имя новороссийского генерал-губернатора генерала Н.Н. Анненкова. В нём было выражено желание пожертвовать 700 рублей серебром раненным русским воинам, привезённым накануне и размещённым в карантинном госпитале. Часть денег была передана раненым, перенёсшим операции по ампутации конечностей. Оставшиеся 558 рублей было решено распределить между умершими ещё до раздачи пожалованных денег. Но оказалось, что посылать их было неизвестно кому и куда. В связи с этим, как отмечено в рапорте инспектора карантина полковника фон Чуди на имя генерал-губернатора от 27 ноября 1854 года, «прилично было бы соорудить на могилах 77 похороненных на карантинном кладбище соответственный памятник». Караимское общество поддержало эту идею, «Государь Император, по всеподданнейшему об этом докладу, соизволил на сооружение означенного памятника. Высочайше повелеть соизволил: благодарить Одесское караимское общество за усердие». Монаршей волей 28 января 1855 года была утверждена надпись на памятнике. «77-ми русским воинам, умершим за Веру, Царя и Отечество от ран, полученных в сражении против союзных французских, английских и турецких войск 8 сентября 1854 года, при р. Альме, в Крыму» и ниже: «Сооружён усердием Одесского караимского общества». Так на Карантинном кладбище появился памятник, сооружённый скульптором Вернетом. Обелиск из белого мрамора с вензелем императора Николая I и военной символикой был увенчан крестом.
Во время Крымской войны и некоторое время после Одесса была центром обмена военнопленными воюющих сторон. Первые военнопленные появились в Одессе 27 ноября 1853 года. Это были 227 турок во главе с командующим эскадрой вице-адмиралом Осман-пашой, захваченные в результате Синопского сражения. Доставлены они были на пароходе «Херсонес» и транспорте «Лимон». В дальнейшем они были направлены в места постоянного содержания в плену. 27 июня 1854 года карантин принял 205 военнопленных Балаклавского греческого и Черноморского линейного батальонов, в том числе 9 офицеров. Разместили их в пассажирском квартале, где раньше находились пленные англичане с парохода «Тигр».
Особенно остро вопрос о военнопленных встал у обеих воюющих сторон после первого полевого сражения на реке Альма 8 сентября 1854 года. По распоряжению императора Александра II новороссийский и бессарабский генерал-губернатор граф А.Г. Строганов в середине мая 1855 года приступил к сдаче всех пленных неприятельской армии, находившихся в его распоряжении. 10 июля началась процедура обмена 66 прибывших на французском пароходе русских солдат. В верхней части карантина для них были приготовлены помещения, чтобы содержать положенное время. Все они носили следы недавних боёв, многие были ранены. Всё это свидетельствовало о несоблюдении соглашения о передаче пленных противоположной стороной. 27 июля была принята очередная большая партия русских пленных - 763 солдата и 2 офицера. Один тяжело раненный скончался во время переноса в карантин. У умерших русских солдат порой не удавалось даже установить фамилию из-за небрежно составленных передающей стороной списков. Проблема плена в советской историографии практически никогда не исследовалась. Достаточно сказать, что академик Е.В. Тарле в своём специальном исследовании «Крымская война», не уделил внимания этой проблеме. Не удивительно поэтому, что и количество умерших в плену (в том числе и в Одессе) и похороненных на городских кладбищах, в том числе и Карантинном, неизвестно.
Со временем, кроме своих прямых функций, Карантинное кладбище стало использоваться для тайного захоронения революционеров-народовольцев. Понятно, почему для этого использовалось именно Карантинное кладбище. Глухое место, высокая каменная стена, безгласная военная охрана, невозможность посещения могил родственниками казнённых - всё это гарантировало сохранение тайны убийств. Благодаря исследованию Р.А. Шувалова «Преданы вечному забвению», стали известны имена зарытых на Карантинном кладбище. Так, публично повешенные на «скаковом поле» в субботу 10 августа и 9 декабря 1879 года шестеро «государственных преступников», в том числе дворяне Д. Лизогуб и С. Чубаров, ночью были выкопаны из могил и зарыты на кладбище. Повешенные 22 марта 1882 года во дворе тюрьмы на привокзальной площади за убийство в Одессе военного прокурора генерала В. Стрельникова Н. Желваков и С. Халтурин также тайно, как утверждает Р.А. Шувалов, зарыты на этом некрополе, находившемся в нынешнем парке им. Т.Г. Шевченко между стадионом «Черноморец» и Аллеей Славы.
В годы революции 1905-1907 годов и после, в соответствии с требованием департамента полиции, для места казни выбирали «уединённую местность, вполне ограждённую от взоров любопытных». Одним из таких мест в глухие осенние и зимние ночи был чумной квартал Карантина. Там в 1906 - 1909 годах были зарыты 53 казнённых за разные преступления. Последними были шесть казнённых 6 февраля 1909 года. В их числе четыре уголовника, один участник анархистской группы, обвинённый в «попытке экспроприации и убийстве городового» и один за стрельбу по городовому. С 1910 года, когда в парке действовала Российская торгово-промышленная выставка, казнить стали только на Стрельбищном поле, в «районе так называемого Горемыкинского укрепления», названного по имени начальника штаба Одесского военного округа, в 1874 году руководившего полевыми занятиями офицеров Генерального штаба.
Интересна судьба памятника, установленного на могиле 77 воинам, раненым в Альминском сражении, о котором мы говорили, и самого кладбища. Не прошло и 50 лет, как была сломана стена Карантинного кладбища, расположенного на живописной местности рядом с Александровским парком. Кладбище представляло собой печальную картину полного разрушения всего, что на нём находилось. Пришедшее в окончательный упадок, оно вскоре было уничтожено.
В значительной мере этому способствовала то обстоятельство, что оно оказалось бесхозным. В 1893 году территория и здания Карантина были переданы таможне. В мае 1896 года высочайше утверждено решение о передаче земли Пассажирского квартала в собственность города. В начале 1900 года по распоряжению городского управления были разобраны стены, отделяющая кладбище от чумного и пассажирского кварталов и от парка, открыв свободный доступ на его территорию. По распоряжению городской думы её выровняли, «засыпав до уровня арены для детских игр», и засадили деревьям. 26 июня 1903 года дума распорядилась о сооружении там памятника-часовни из мрамора, «на стенах которого начертать звания, имена и фамилии похороненных».
При этом было указано, что списки находятся в архиве Карантинного управления. Но, учитывая, что там были захоронены лица разных вероисповеданий и место находится вблизи парковых гуляний, решили поставить только памятник без часовни. Так городские власти намеревались, но так и не смогли сберечь от забвения эту страницу прошлого Одессы. Это решение, как и многие другие, касающиеся установки в городе памятников, выполнено не было. Хорошо, что в наши дни предпринимаются определённые усилия по сохранению одной из мало известных страниц истории нашего славного города.
Виктор Головань для "Таймера"