Этот аргумент, очевидно, желает успешного осуществления плана Шлиффена-Мольтке.
Он также насыщен вульгарным невежеством, т.к. выставляющие его очевидно не осведомлены:
(1) Что правительства Германии и Австрии ЖЕЛАЛИ войны, "и чем скорее, тем лучше", как часто говрил Мольтке, и в этих условиях Россия не могла сделать ничего, чтобы её предотвратить.
(2) О том, что правительство Германии приняло решении начать войну незвисимо от того, произведёт Россия мобилизацию или нет
"At the meeting in the evening of 30 July Moltke, Bethmann and Falkenhayn agreed a deadline, following ‘endless negotiations’. [...] It was decided that Germany was to declare the ‘state of impending war’ by 12 o’clock on 31 July, whether Russia had mobilised or not." https://www.jstor.org/stable/26013968
(2) Что согласно собственным словам Мольтке, частичная мобилизация в России "не даёт оснований для подобной меры со стороны Германии, поскольку немецкая мобилизация последовала бы только после начала состояния войны между монархией [т.е. Австрией] и Россия. В отличие от уже привычных русских мобилизаций и демобилизаций, немецкая мобилизация неизбежно привела бы к войне".
В отличие от этого, проведение мобилизации в Германии означало войну, т.к. единственный имеющийся у Германии военный план не позволял немецкому правительству в случае кризиса объявить мобилизацию как предосторожность, а затем встать на курс попыток разрядки кризиса и избежания войны. Из-за особенностей плана, если мобилизация была объявлена, Германия вынуждена была начать войну сей же час. После объявления мобилизации не было хода назад -это диктовалось не политическими соображениями, а сугубо военно-техническими особенностями плана Шлиффена-Мольтке.
Согласно авторам плана, единственной возможностью наступления на Францию для Германии был удар через Бельгию. Основной удар, по плану, наносился в направлении бельгийского Льежа, и должен был быть нанесён немедленно после начала мобилизации и ещё до объявления войны, чтобы противник не успел принять оборонительные меры. Железные дороги Люксембурга также должны были быть оккупированы в день начала мобилизации. Дело решали не дни, а часы. Если немецкое правительство, объявив мобилизацию, затем вступило бы в переговоры для избежания войны, немецкий военный план переставал быть осуществимым, или во всяком случае его шансы на успех существенно снижались.
План был настолько секретным, что об этой его особенности был осведомлён лишь узкий круг лиц в немецком военном командовании. О ней не знали ни кайзер, ни рейхсканцлер. Из всех лиц, находившихся 30-31 июля 1914 года в берлинском дворце кайзера и принимавших судьбоносные решения, о природе плана был осведомлён один Мольтке, настаивавший на безотлагательном начале войны. Мольтке и другие немецкие командующие также дезинформировали политическое руководство страны о действительном соотношении военных сил Германии и её противников и о военных перспективах Германии.
Он также насыщен вульгарным невежеством, т.к. выставляющие его очевидно не осведомлены:
(1) Что правительства Германии и Австрии ЖЕЛАЛИ войны, "и чем скорее, тем лучше", как часто говрил Мольтке, и в этих условиях Россия не могла сделать ничего, чтобы её предотвратить.
(2) О том, что правительство Германии приняло решении начать войну незвисимо от того, произведёт Россия мобилизацию или нет
"At the meeting in the evening of 30 July Moltke, Bethmann and Falkenhayn agreed a deadline, following ‘endless negotiations’. [...] It was decided that Germany was to declare the ‘state of impending war’ by 12 o’clock on 31 July, whether Russia had mobilised or not."
https://www.jstor.org/stable/26013968
(2) Что согласно собственным словам Мольтке, частичная мобилизация в России "не даёт оснований для подобной меры со стороны Германии, поскольку немецкая мобилизация последовала бы только после начала состояния войны между монархией [т.е. Австрией] и Россия. В отличие от уже привычных русских мобилизаций и демобилизаций, немецкая мобилизация неизбежно привела бы к войне".
В отличие от этого, проведение мобилизации в Германии означало войну, т.к. единственный имеющийся у Германии военный план не позволял немецкому правительству в случае кризиса объявить мобилизацию как предосторожность, а затем встать на курс попыток разрядки кризиса и избежания войны. Из-за особенностей плана, если мобилизация была объявлена, Германия вынуждена была начать войну сей же час. После объявления мобилизации не было хода назад -это диктовалось не политическими соображениями, а сугубо военно-техническими особенностями плана Шлиффена-Мольтке.
Согласно авторам плана, единственной возможностью наступления на Францию для Германии был удар через Бельгию. Основной удар, по плану, наносился в направлении бельгийского Льежа, и должен был быть нанесён немедленно после начала мобилизации и ещё до объявления войны, чтобы противник не успел принять оборонительные меры. Железные дороги Люксембурга также должны были быть оккупированы в день начала мобилизации. Дело решали не дни, а часы. Если немецкое правительство, объявив мобилизацию, затем вступило бы в переговоры для избежания войны, немецкий военный план переставал быть осуществимым, или во всяком случае его шансы на успех существенно снижались.
План был настолько секретным, что об этой его особенности был осведомлён лишь узкий круг лиц в немецком военном командовании. О ней не знали ни кайзер, ни рейхсканцлер. Из всех лиц, находившихся 30-31 июля 1914 года в берлинском дворце кайзера и принимавших судьбоносные решения, о природе плана был осведомлён один Мольтке, настаивавший на безотлагательном начале войны. Мольтке и другие немецкие командующие также дезинформировали политическое руководство страны о действительном соотношении военных сил Германии и её противников и о военных перспективах Германии.
Reply
Leave a comment