как и зачем Сталин содействовал приходу к власти нацистов
(вынося из комментариев)
В Германии начала 30-х были возможны три варианта развития событий:
Первый -- сохранение у власти социал-демократов и их союзников (центристов, DDP, DVP). Социал-демократы были были во-первых демократами, во-вторых немецкими западниками (Westler-ами). В случае торжеств социал-демократов, социал-демократическая Германия становилась частью альянса западных демократий, на этом мировая революция заканчивалась бы, европейская система стабилизировалась и упрочалась, и СССР оказывался в "капиталистическом окружении" и без перспектив на экспансию коммунизма.
Второй вариант -- приход к власти нацистов. Нацисты были настроены радикально-реваншистски, экспансионистски, Германию в большинстве своём Западом не считали (были Ostler-ами), относились к демократиям враждебно. Приход к власти нацистов означал перспективу войны между германо-фашистским блоком и блоком западных демократий -- войны, возникающая в которой европейская разруха и "революционная ситуация" открывала возможность как для коммунистических революций, так и советского военного экспансионизма коммунистической системы. Это была основная сталинская доктрина внешней политики, публично он озвучил ее как минимум уже в 1925 году (в речи 27 янв. 1925 на московской губернской партконференции, см. тж. “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов”, дек. 1924, “К итогам работ XIV конференции РКП(б)”, май 1925 etc.), и последующие 15 лет были целенаправленной работой по приготовлениям к её осуществлению.
Первый и второй варианты в начале 30-х были примерно равновероятными.
Третий вариант -- приход к власти коммунистов. Самый маловероятный, но даже в том маловероятном случае если бы коммунисты и пришли к власти в Германии, они не смогли бы удержаться и коммунистический режим пал бы. Оказать ему силовую помощь СССР -- отделённый от Германии несколькими странами и поглощенный и внутренне ослабленный стрессом коллективизации (и c 1932 г. -- голодомора), поглощённый едва начинающейся индустриализацией, слабый военно -- не мог.
К тому же, существовали причины, почему третий вариант был нежелателен для Сталина, даже в том случае если бы он мог осуществиться:
Несмотря на все перенесённые КПГ по указам из Москвы чистки, Сталин продолжал относиться с глубоким недоверием к политической надёжности КПГ, из-за его опасений, что КПГ оставалась пронизанной латентными про-троцкистскими симпатиями и наклонностями, и что коммунистические фигуры и группы, которые он устранял или намеревался устранить с советской сцены, могут опереться против него на влияние и поддержку иностранных коммунистических партий, во главе с компартией Германии, ведущей пролетарской страны и родины марксизма.
Во-вторых, Германия была страной мощнейшего в континентальной Европе пролетариата, страной развитого капитализма, родиной Маркса и марксизма, имела стародавнюю левую политику. Даже в самом благоприятном для Сталина случае было маловероятным, чтобы правящая КПГ, располагающая колоссальными ресурсами немецкого государства и более не нуждающаяся в советской материальной и организационной поддержке, осталась надолго покорной советским хозяевам, и не стала первым примером того, что позднее будет называться "титоистскими партиями". Несмотря на покорность руководства КПГ, в случае "естественной" победы коммунизма в Германии, Сталин и СССР оказывались перед перспективой вытеснения как силой вещей, так и доктринальными основами марксизма на второй, подчинённый план в мировом коммунистическом движении.
По этим причинам для Сталина был предпочтителен вариант децимации КПГ, приведения её в предельно подчинённое состояние, включая силовое подчинение, и установления советского контроля и доминирования над КПГ и Германией (как в конечном счёте и произошло, но с непредвиденным загибом в виде событий WW2 развившихся не так, как расчитывал Сталин).
Делать ставку на третий выбор Сталин поэтому не мог и не хотел. Он мог посодействовать развитию событий либо в сторону победы социал-демократов, либо в сторону триумфа нацистов. По названным выше причинам, Сталин сделал ставку на нацистов.
Компартии Германии было категорически воспрещено объединяться с социал-демократами для совместных политических компаний против нацистов, в частности для недопущения к власти и свержения нацистских правительств в немецких землях. КПГ была настроена на заключение блока с социал-демократами для совместного заграждения пути нацистам (это были массовые настроения в низовых рядах партии, но среди руководства они тоже были сильны), но когда она попыталась это сделать, руководство немецкой компартии (стоявшее перед Москвой по струнке) было отозвано в Москву (включая Тельмана, Реммеля и Неймана), где ему "провели разъяснение линии партии". На блок с социал-демократами было наложено табу.
Одновременно руководству КПГ было приказано блокироваться с нацистами для свержения социал-демократических правительств в землях Германии, каковой приказ они и выполнили. К примеру, летом 1931 года КПГ, по приказу из Москвы, соединилась с НСДАП в организованном нацистами плебесците против социал-демократического правительства Пруссии.
Сталин приказал руководству КПГ блокироваться не с социал-демократами против нацистов, а с нацистами против социал-демократов.
См. подр. напр. в Robert C. Tucker, "Stalin in power: the revolution from above, 1928-1941", NY 1992, глава "Stalin and the Nazi Revolution" и далее по ссылкам.
Московский эмиссар передававший окончательное вето на союз социал-демократов и КПГ, сопроводил это решение разъяснением: "Москва считает, что дорога к советской Германии лежит через Гитлера" (каковой план и осуществился, но, опять-таки, с несколько неожиданными завихрениями по дороге и американско-атомной стенкой в конце посереди Германии).
В Германии начала 30-х были возможны три варианта развития событий:
Первый -- сохранение у власти социал-демократов и их союзников (центристов, DDP, DVP). Социал-демократы были были во-первых демократами, во-вторых немецкими западниками (Westler-ами). В случае торжеств социал-демократов, социал-демократическая Германия становилась частью альянса западных демократий, на этом мировая революция заканчивалась бы, европейская система стабилизировалась и упрочалась, и СССР оказывался в "капиталистическом окружении" и без перспектив на экспансию коммунизма.
Второй вариант -- приход к власти нацистов. Нацисты были настроены радикально-реваншистски, экспансионистски, Германию в большинстве своём Западом не считали (были Ostler-ами), относились к демократиям враждебно. Приход к власти нацистов означал перспективу войны между германо-фашистским блоком и блоком западных демократий -- войны, возникающая в которой европейская разруха и "революционная ситуация" открывала возможность как для коммунистических революций, так и советского военного экспансионизма коммунистической системы. Это была основная сталинская доктрина внешней политики, публично он озвучил ее как минимум уже в 1925 году (в речи 27 янв. 1925 на московской губернской партконференции, см. тж. “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов”, дек. 1924, “К итогам работ XIV конференции РКП(б)”, май 1925 etc.), и последующие 15 лет были целенаправленной работой по приготовлениям к её осуществлению.
Первый и второй варианты в начале 30-х были примерно равновероятными.
Третий вариант -- приход к власти коммунистов. Самый маловероятный, но даже в том маловероятном случае если бы коммунисты и пришли к власти в Германии, они не смогли бы удержаться и коммунистический режим пал бы. Оказать ему силовую помощь СССР -- отделённый от Германии несколькими странами и поглощенный и внутренне ослабленный стрессом коллективизации (и c 1932 г. -- голодомора), поглощённый едва начинающейся индустриализацией, слабый военно -- не мог.
К тому же, существовали причины, почему третий вариант был нежелателен для Сталина, даже в том случае если бы он мог осуществиться:
Несмотря на все перенесённые КПГ по указам из Москвы чистки, Сталин продолжал относиться с глубоким недоверием к политической надёжности КПГ, из-за его опасений, что КПГ оставалась пронизанной латентными про-троцкистскими симпатиями и наклонностями, и что коммунистические фигуры и группы, которые он устранял или намеревался устранить с советской сцены, могут опереться против него на влияние и поддержку иностранных коммунистических партий, во главе с компартией Германии, ведущей пролетарской страны и родины марксизма.
Во-вторых, Германия была страной мощнейшего в континентальной Европе пролетариата, страной развитого капитализма, родиной Маркса и марксизма, имела стародавнюю левую политику. Даже в самом благоприятном для Сталина случае было маловероятным, чтобы правящая КПГ, располагающая колоссальными ресурсами немецкого государства и более не нуждающаяся в советской материальной и организационной поддержке, осталась надолго покорной советским хозяевам, и не стала первым примером того, что позднее будет называться "титоистскими партиями". Несмотря на покорность руководства КПГ, в случае "естественной" победы коммунизма в Германии, Сталин и СССР оказывались перед перспективой вытеснения как силой вещей, так и доктринальными основами марксизма на второй, подчинённый план в мировом коммунистическом движении.
По этим причинам для Сталина был предпочтителен вариант децимации КПГ, приведения её в предельно подчинённое состояние, включая силовое подчинение, и установления советского контроля и доминирования над КПГ и Германией (как в конечном счёте и произошло, но с непредвиденным загибом в виде событий WW2 развившихся не так, как расчитывал Сталин).
Делать ставку на третий выбор Сталин поэтому не мог и не хотел. Он мог посодействовать развитию событий либо в сторону победы социал-демократов, либо в сторону триумфа нацистов. По названным выше причинам, Сталин сделал ставку на нацистов.
Компартии Германии было категорически воспрещено объединяться с социал-демократами для совместных политических компаний против нацистов, в частности для недопущения к власти и свержения нацистских правительств в немецких землях. КПГ была настроена на заключение блока с социал-демократами для совместного заграждения пути нацистам (это были массовые настроения в низовых рядах партии, но среди руководства они тоже были сильны), но когда она попыталась это сделать, руководство немецкой компартии (стоявшее перед Москвой по струнке) было отозвано в Москву (включая Тельмана, Реммеля и Неймана), где ему "провели разъяснение линии партии". На блок с социал-демократами было наложено табу.
Одновременно руководству КПГ было приказано блокироваться с нацистами для свержения социал-демократических правительств в землях Германии, каковой приказ они и выполнили. К примеру, летом 1931 года КПГ, по приказу из Москвы, соединилась с НСДАП в организованном нацистами плебесците против социал-демократического правительства Пруссии.
Сталин приказал руководству КПГ блокироваться не с социал-демократами против нацистов, а с нацистами против социал-демократов.
См. подр. напр. в Robert C. Tucker, "Stalin in power: the revolution from above, 1928-1941", NY 1992, глава "Stalin and the Nazi Revolution" и далее по ссылкам.
Московский эмиссар передававший окончательное вето на союз социал-демократов и КПГ, сопроводил это решение разъяснением: "Москва считает, что дорога к советской Германии лежит через Гитлера" (каковой план и осуществился, но, опять-таки, с несколько неожиданными завихрениями по дороге и американско-атомной стенкой в конце посереди Германии).