Салли Руни "Нормальные люди"
Я ее купила, кажется, в первый день ее выхода на ЛитРес - еще бы, чуть ли не год пришлось ждать, пока, наконец, издадут на русском. Открыла - и пропала, так она была прекрасна.
И... читала ее почти месяц - тоненькую книжку в 250 страниц. Не потому что не разонравилось. Просто оказалось так остро и горячо, что пришлось не однажды откладывать в сторону. Прочитала за это время еще три других. А к ней возвращалась, как в воду ныряла.
Она начинается как совершенно прекрасный акварельно-нежный школьный роман "со сложностями". А потом герои взрослеют, поступают в один университет, расстаются, снова встречаются, опять расстаются - и как запутанные частицы, оказываются не в силах разлепить свои судьбы, разъединить траектории.
Марианна и Коннелл - два "ботаника" из одного класса - оба слишком умны и (под внешней коркой) слишком чувствительны для той жизни, которую они живут, и это, кажется, единственное, что их объединяет. Это, и еще та тайная дверь, суперспособность, "кроличья нора" из Алисы, которую они почти случайно обнаруживают: каждый из них для другого является своего рода пробным камнем, компасом, "картой и территорией", и только в обществе друг друга оба полностью становятся самими собой. Все остальное - различно: социальные страты (она - "из аристократической семьи", он - сын уборщицы, что ходит в ее дом), круги общения (в школе он - популярный спортсмен, а она - нерд, изгой, чудачка, обедающая в обществе толстых книг; в университете - напротив, она становится популярна, а он никак не может вписаться и найти свое место), устремления (она - политолог, он - будущий писатель), деньги, разумеется, а также способы, которыми они пытаются справиться с жизнью. Но больше, чем все обстоятельства, у них на пути стоят они сами. Черная дыра в том месте, где у других самооценка и связь с семьей, болезненная застенчивость, депрессия, невозможность говорить прямо о простых житейских вещах - при том, как глубоко и честно они говорят о важном - и попытки найти "нормальность", вынесенную в заголовок - такие, что делают их отъединенность от мира и от самих себя только глубже.
Я много видела отзывов в духе "сначала понравилось, а потом бросила, когда поняла, что герои в своих отношениях ходят по кругу". Но они не ходят по кругу, в том-то и дело. Они проходят свои круги ада - это да, только это, как мы знаем, спирали, у каждого своя - и измеряя их собою, они время от времени сталкиваются и на миг слепляются друг с другом. Чтобы потом с мясом оторваться опять.
И тем не менее, их связь - это дар, и дар счастливый, и в этом тоже нет никаких сомнений - ни у героев, ни у читателя. Это очень светлая книга, при всех ее болезненных крючках - такая вот странность.
И все же в главном - это не история любви, как могло бы показаться. Это наотмашь бьющий, тонкий и точный срез, обжигающе правдивый портрет неприкаянной юности, ищущей и не находящей свое место, свои смыслы, выносимость своей жизни - и то, ради чего ее стоит выносить. Этой адовой смеси вселенского одиночества и невероятной, не знающей ни границ, ни страха, ни личной выгоды, абсолютной связи с Другим. Этой невнятной, то и дело теряющейся тропки, петляющей между тысячью омутов, в каждом из которых потеряешь себя насовсем.
Много, много раз за время чтения я поднимала глаза к потолку и думала, какое же счастье, что мои восемнадцать лет никогда уже снова не наступят, никогда я не попаду обратно в этот вдохновенный адок.
Если честно, из моей теперешней мирной, надежной сорокалетней укорененности - мне страшно оглядываться туда, откуда долетел этот так зацепивший меня привет. Как мы там выжили вообще. Как я сама выжила там - сидя на краю своей экзистенциальной бездны и чувствуя под ногами пустоту?
А еще мне очень нравится как она сделана, как устроен этот текст. Вот этот язык - такой простой, что делается сложным. Описания в настоящем времени, состоящие из одних глаголов - все время кто-то открывает холодильник, достает пакет, наливает молоко, закрывает крышечку, ставит обратно - так вроде бы "не пишут", зачем все это незначимое - но за счет этого гиперреализма появляется такой почти не схватываемый словами эффект "наезжания камеры", гиперфокуса, который случается, кажется, только в том возрасте, когда каждая разглядываемая букашка несет с собой ответ на вопросы бытия. Или вот особая пунктуация, прямая речь без открывающих тире, почти неотличимая от внутренней речи героев - и создающая впечатление, что Коннелл и Марианна могли бы беседовать непосредственно мыслями. Отлично сделано, я прямо в восхищении.
В общем, это отличное чтение для всех, кто общается с юными, и для тех, кто сам был юн и не прочь это вспомнить, это такое черное зеркало, в котором можно вглядеться в худущего недокормыша с огромными глазами и не сразу узнать двадцати- или тридцатилетней давности себя.
И... читала ее почти месяц - тоненькую книжку в 250 страниц. Не потому что не разонравилось. Просто оказалось так остро и горячо, что пришлось не однажды откладывать в сторону. Прочитала за это время еще три других. А к ней возвращалась, как в воду ныряла.
Она начинается как совершенно прекрасный акварельно-нежный школьный роман "со сложностями". А потом герои взрослеют, поступают в один университет, расстаются, снова встречаются, опять расстаются - и как запутанные частицы, оказываются не в силах разлепить свои судьбы, разъединить траектории.
Марианна и Коннелл - два "ботаника" из одного класса - оба слишком умны и (под внешней коркой) слишком чувствительны для той жизни, которую они живут, и это, кажется, единственное, что их объединяет. Это, и еще та тайная дверь, суперспособность, "кроличья нора" из Алисы, которую они почти случайно обнаруживают: каждый из них для другого является своего рода пробным камнем, компасом, "картой и территорией", и только в обществе друг друга оба полностью становятся самими собой. Все остальное - различно: социальные страты (она - "из аристократической семьи", он - сын уборщицы, что ходит в ее дом), круги общения (в школе он - популярный спортсмен, а она - нерд, изгой, чудачка, обедающая в обществе толстых книг; в университете - напротив, она становится популярна, а он никак не может вписаться и найти свое место), устремления (она - политолог, он - будущий писатель), деньги, разумеется, а также способы, которыми они пытаются справиться с жизнью. Но больше, чем все обстоятельства, у них на пути стоят они сами. Черная дыра в том месте, где у других самооценка и связь с семьей, болезненная застенчивость, депрессия, невозможность говорить прямо о простых житейских вещах - при том, как глубоко и честно они говорят о важном - и попытки найти "нормальность", вынесенную в заголовок - такие, что делают их отъединенность от мира и от самих себя только глубже.
Я много видела отзывов в духе "сначала понравилось, а потом бросила, когда поняла, что герои в своих отношениях ходят по кругу". Но они не ходят по кругу, в том-то и дело. Они проходят свои круги ада - это да, только это, как мы знаем, спирали, у каждого своя - и измеряя их собою, они время от времени сталкиваются и на миг слепляются друг с другом. Чтобы потом с мясом оторваться опять.
И тем не менее, их связь - это дар, и дар счастливый, и в этом тоже нет никаких сомнений - ни у героев, ни у читателя. Это очень светлая книга, при всех ее болезненных крючках - такая вот странность.
И все же в главном - это не история любви, как могло бы показаться. Это наотмашь бьющий, тонкий и точный срез, обжигающе правдивый портрет неприкаянной юности, ищущей и не находящей свое место, свои смыслы, выносимость своей жизни - и то, ради чего ее стоит выносить. Этой адовой смеси вселенского одиночества и невероятной, не знающей ни границ, ни страха, ни личной выгоды, абсолютной связи с Другим. Этой невнятной, то и дело теряющейся тропки, петляющей между тысячью омутов, в каждом из которых потеряешь себя насовсем.
Много, много раз за время чтения я поднимала глаза к потолку и думала, какое же счастье, что мои восемнадцать лет никогда уже снова не наступят, никогда я не попаду обратно в этот вдохновенный адок.
Если честно, из моей теперешней мирной, надежной сорокалетней укорененности - мне страшно оглядываться туда, откуда долетел этот так зацепивший меня привет. Как мы там выжили вообще. Как я сама выжила там - сидя на краю своей экзистенциальной бездны и чувствуя под ногами пустоту?
А еще мне очень нравится как она сделана, как устроен этот текст. Вот этот язык - такой простой, что делается сложным. Описания в настоящем времени, состоящие из одних глаголов - все время кто-то открывает холодильник, достает пакет, наливает молоко, закрывает крышечку, ставит обратно - так вроде бы "не пишут", зачем все это незначимое - но за счет этого гиперреализма появляется такой почти не схватываемый словами эффект "наезжания камеры", гиперфокуса, который случается, кажется, только в том возрасте, когда каждая разглядываемая букашка несет с собой ответ на вопросы бытия. Или вот особая пунктуация, прямая речь без открывающих тире, почти неотличимая от внутренней речи героев - и создающая впечатление, что Коннелл и Марианна могли бы беседовать непосредственно мыслями. Отлично сделано, я прямо в восхищении.
В общем, это отличное чтение для всех, кто общается с юными, и для тех, кто сам был юн и не прочь это вспомнить, это такое черное зеркало, в котором можно вглядеться в худущего недокормыша с огромными глазами и не сразу узнать двадцати- или тридцатилетней давности себя.