два женских постапокалипсиса - нежных и страшных
Читаю "Все, способные дышать дыхание" Линор Горалик, а возвращаюсь головой все время к "Августу" Даны Сидерос.
Горалик только начала, и она отличная, но читать ее трудно. Почти на каждой коротенькой главке хочется бросить. Я чуть было не сломалась в самом начале, дойдя до этих вот двух мужиков с этими вот двумя их сыночками и поняв, что, в сущности, им даже никакой асон ("катастрофа" на иврите, слово, которое там везде) не нужен - их персональный асон на четверых - вот он, уже случился прямо здесь, и от неисправимости его так тошно, такое внутри вскипает муторное тягостное чувство, которое всякий раз заставляет меня зло сожалеть, что я не умею бросать хорошие книги. Вздыхаю и читаю дальше, запоем.
А про "Август" вот что. Чтобы сделать убедительнейший, наотмашь бьющий постапок, не обязательно писать толстый том. Мне вот кажется, бесконечный мальчиков "Метро 2033" - это такой как будто пухлый детский молочный коктейль, а мой "Август", проглоченный за полчаса - как стакан кальвадоса.
Но самое, самое в нем - это вкладная поэма внутри поэмы, стихи, которые читает Август. И, собственно, это снова не про постапок, а про нас. Про просто нас.
“Мне повезло однажды угадать,
что смерть во мне присутствует всегда,
стоит годами, как в садовой бочке
загнившая вода.
И если я ворочаюсь во сне,
она переливается во мне.
То зацветёт, то лягушонком прянет,
то холодит в спине.
Бывает утро: встал, помят, как все,
и мир вокруг гудит во всей красе,
но просто точно знаешь, что затоплен
еще один отсек.
Я оттого трехслойная броня,
что непрерывно ожидаю дня,
когда она нащупает прореху
и хлынет из меня"
Я даже не знаю, как объяснить эту бессильную, отчаянную, сжимающую зубы аскезу немоты, в которую она попала мне так точно. Иногда, чтобы не захлебнуться, чтобы не утонуть, тебе просто приходится быть лодкой, у которой шторм заключен внутри.
Горалик только начала, и она отличная, но читать ее трудно. Почти на каждой коротенькой главке хочется бросить. Я чуть было не сломалась в самом начале, дойдя до этих вот двух мужиков с этими вот двумя их сыночками и поняв, что, в сущности, им даже никакой асон ("катастрофа" на иврите, слово, которое там везде) не нужен - их персональный асон на четверых - вот он, уже случился прямо здесь, и от неисправимости его так тошно, такое внутри вскипает муторное тягостное чувство, которое всякий раз заставляет меня зло сожалеть, что я не умею бросать хорошие книги. Вздыхаю и читаю дальше, запоем.
А про "Август" вот что. Чтобы сделать убедительнейший, наотмашь бьющий постапок, не обязательно писать толстый том. Мне вот кажется, бесконечный мальчиков "Метро 2033" - это такой как будто пухлый детский молочный коктейль, а мой "Август", проглоченный за полчаса - как стакан кальвадоса.
Но самое, самое в нем - это вкладная поэма внутри поэмы, стихи, которые читает Август. И, собственно, это снова не про постапок, а про нас. Про просто нас.
“Мне повезло однажды угадать,
что смерть во мне присутствует всегда,
стоит годами, как в садовой бочке
загнившая вода.
И если я ворочаюсь во сне,
она переливается во мне.
То зацветёт, то лягушонком прянет,
то холодит в спине.
Бывает утро: встал, помят, как все,
и мир вокруг гудит во всей красе,
но просто точно знаешь, что затоплен
еще один отсек.
Я оттого трехслойная броня,
что непрерывно ожидаю дня,
когда она нащупает прореху
и хлынет из меня"
Я даже не знаю, как объяснить эту бессильную, отчаянную, сжимающую зубы аскезу немоты, в которую она попала мне так точно. Иногда, чтобы не захлебнуться, чтобы не утонуть, тебе просто приходится быть лодкой, у которой шторм заключен внутри.