Личность Поэта. Cергей Чудаков ( фрагмент 23) окончание 15
___
___
Всё случившееся принадлежит прошлому. Из прошлого оно даётся истории и становится предметом истории. Поэтому история всегда рассказывается о прошлом.
О настоящем историю рассказать невозможно, поскольку настоящее ещё только случается, происходит, и пока не совершилось. То, что не свершилось, истории не даётся. Поэтому настоящее не является предметом истории.
О будущем в принципе нечего сказать, потому что его самого ещё нет.
Не являясь ничем - вообще ничем не являясь, никак не являясь, и ничего из себя не представляя - будущее не принадлежит истории.
Исходя из интересов истории, будущее - бессодержательно. О нём нечего сказать, и с него нечего взять. С точки зрения истории, будущее - это пустота.
Настоящее не является пустотой, оно наступает и присутствует, но в самом настоящем зияет пустота. В нём пока ещё ничего не образовалось.
Поэтому хотя настоящее отлично от будущего, о нём, так же, как о будущем, нечего сказать, и с него, так же как и с будущего, нечего взять в историческом смысле.
Все свершившееся, оформленное, реализовавшееся, сделанное, то есть всё ценное - как материальное, так и нематериальное - находится в прошлом.
Прошлое является единственным реальным достоянием человека. Кроме него, человек ничем не обладает.
Поэтому человек тянется к прошлому. Которое доступно для него исключительно в форме истории.
Поскольку человек существует для себя только в своей памяти, и даётся сам себе только в форме истории, история является для человека единственной возможностью получить доступ ко всем своим ценностям, включая самого себя.
Начиная с того момента, когда человек осознал ценность вещей, включая свою собственную ценность, он был вынужден беспрерывно заниматься историей.
Чтобы ценное не забылось, не утратилось, не потерялось, чтобы к нему сохранился доступ, оно должно постоянно озвучиваться. О нём необходимо всё время рассказывать истории. Посвящать ему историю.
Человек совершается в истории. Другого способа, другого времени, другого пространства для того, чтобы совершиться, для него не существует. Поэтому, главное содержание истории - это человек, исполняющий своё предназначение. Человек создаёт историю о себе и для себя. Никакой другой истории быть не может.
Как только история превращается во что-то иное, чем она сама, история погибает. Погибает историческая личность - перестаёт существовать человек, исполняющий своё историческое предназначение. Заканчивается история.
Вместо исторической личности возникли - политик, бизнесмен, исследователь, домохозяйка, и прочее. Они предались службе, деньгам, карьере, домохозяйству. Их жизнь отражается в пропаганде, рекламе, в материалах исследований за подотчётный период, в телесериалах. Эти продукты жизнедеятельности - вне истории.
История - не академический проект, не пропаганда, не бизнес, не обывательское потребление.
Чтобы уяснить о чём идёт речь, следует своими глазами увидеть момент разрыва личности и выделение из неё социальной функции.
Утрата незначительной личности, как правило, незаметна.
Она - востребованный профессионал и прекрасная мать!
Отряд не заметил потери бойца.
Чтобы увидеть слом личности, нужна масштабная личность.
Известны слова, сказанные Сталиным сыну Василию: “Cталин - это не я, Сталин - это СССР”.
Здесь отчетливо видно, что такое личность в конце истории, какова её роль, откуда она возникает, и во что превращается.
Для контраста положим известное высказывание Людовика XIV - “Государство - это я.”
Людовик, в отличие от Сталина, не жертвует Я ради государства. Он отождествляет государство с Я.
Cергей Чудаков был радикальнее короля-солнца, он хотел быть Я, с которым отождествляется Космос.
Сталин, самообложившись партийным долгом, безоглядно жертвовал Я на нужды общества и государства.
***
История не бывает историей вообще. История всегда конкретна - она о ком-то или о чём-то. Она не может быть обо всём. Всё не вмещается в историю. Поэтому история избирательна. Сосредоточившись на одном, она выпускает из вида другое.
История Сергея Чудакова рассказывает о том, как он отстаивал свой уникальный поэтический талант.
История нужна и важна ему, когда она его поддерживает. Работает вместе с ним и на него.
История не важна, не нужна, не существенна, не понятна, враждебна, если она замещает интимно-личное на объективное безличное, безразличное, государственно-бюрократическое, общенародное, научное-анонимное, массовое-потребительское, коммунальное, национально-общинное.
Кто там с открытым ртом бежит в атаку? - Советский народ-герой. Кто марширует на Красной Площади? - Парад Победы.
Боль солдата превращена кинохроникой в бинты на экране. Слава солдата перечеканена в ордена на маршальских мундирах.
Живой солдат, его боль, подвиг и победа исчезли в символике пропаганды вообще. Обезличивающая символика патриотического агитпропа прикончила живого героя.
Кинохроника не представляет “правду’’.
Заявления о том, что ‘’факты говорят сами за себя’’, и “против них не попрёшь” совершенно беспочвенны.
Податливость и сговорчивость фактов точнее всего передаёт анекдот в марсель-прустовском духе.
Джентльмен застал возлюбленную с другим.
- Вы предали мою любовь и обманули моё доверие! - А что мешает вам доверять мне дальше? - Я своими глазами убедился в вашей неверности. - Вы так говорите потому, что меня не любите. Если бы вы любили меня по-настоящему, то верили бы мне, а не вашим глазам.
Отсюда следует: всё, что требуется для изменения смысловой настройки фактического содержания - это “любить по настоящему’’.
Научная история была важна и нужна до тех пор, пока сохранялась любовь к разуму. Исходя из этой любви, поддерживалась вера в безупречность научного знания, порождённого разумом, в его способность преображать мир. Учение Маркса всесильно, потому что оно верно.
Как можно принимать марксизм, либеральные идеалы, научную историю, факты, если они обманывают?
Далее по анекдоту:
- А что мешает вам доверять мне дальше? - Я своими глазами видел вас с другим. - Вы так говорите, потому что меня не любите. Если бы вы любили меня по-настоящему, то верили бы мне, а не вашим глазам.
Сколько продолжается эта любовь?
Пока не надоест.
Когда надоест, свергнуть тиранию факта не составит ни малейшего труда.
Факты не ‘’гнут cвоё” по очевидной причине - ничего своего у них нет. У них вообще ничего нет. Им нечего гнуть, и нечем. Самих фактов в природе не существует. Они измышление человека.
Человек придумал, 1)что существуют факты - особый род событий, верифицированный научным познанием, и на этом основании возведённый в статус безупречной достоверности, 2) что они (факты) упрямо гнут своё, 3) что на них можно полагаться больше, чем на человека.
***
Произведен машинный поиск
посредством псевдоопераций
в музее пограничных войск
и пограничных ситуаций
произведен машинный тест
опубликована анкета
музеем самых общих мест
несуществующего света
не затеряться ли в пыли
отдела древних поступлений
музейчика криминали-
стики и полупреступлений?
привычки дикарей их быт
благословил смог исказиться
и прочитал: музей закрыт
для полной смены экспозиций
Машина в стихотворении - это античная Deux ex Machina. Cудьба, владычествующая над людьми и богами.
В рабовладельческой Греции раб существовал в полной зависимости от хозяина. Рабовладелец жил в зависимости от раба. Общий принцип тотальной зависимости воплотился в образе Deux ex Machine.
Это божество олицетворяло слепую судьбу - было рабовладельцем над рабовладельцами, хозяином над хозяевами.
Греки относились к Судьбе настолько серёзно, что в Древних Афинах жребием распределяли государственные посты.
Случай является ( операционным ) инструментом судьбы. В результате игры случая ( псевдооперации ) лирическому герою суждено появиться на свет.
Следовательно, герой стихотворения - не свободная личность, а раб, подчинённый слепой воле античной Судьбы.
На том свете кинули жребий, и выпало отправить на этот свет человека:
произведен машинный тест
опубликована анкета
музеем самых общих мест
несуществующего света
‘’Музей самых общих мест’’ - это всёсодержащее, неподдающееся описанию, апофатическое нечто. Отдел кадров без кадровика. Совершенная в своей буквальной бесчеловечности бюрократическая контора.Судьба человека и сам человек печатаются с нуминозных матриц, под управлением случая, - процесс, аналогичный транскрипции РНК с матрицы ДНК.
Рождение на свет Сергей Чудаков уподобляет переброске из ‘’музея общих мест несуществующего света’’ в “музейчик кримина-листики и полупреступлений”. Идеальное преобразуется в материальное. Матричный код - в плоть и кровь. Новорожденному предстоит существовать среди аборигенов, мельчать и вырождаться. Мыкаться среди онтологически, химически, биологически, молекулярно чуждых. Вплоть до полного изнеможения, переходящего в малодушие ‘’а не затеряться ли уж там навсегда?’’.
Силы потратил, крылья спалил - исказился - изуродовался в кипучей гуще аборигенской жизни. Влип в разоблачение культа, встрял в застойный социализм с человеческим лицом, попал под статью уголовного кодекса - одну, другую, третью …
Остались от ангела рожки да ножки.
И вдруг - занавес.
The rest is silence.
С последующей полной сменой декорацией. Машина поднимает героя из пыли и праха музея криминалистики и возносит в горние выси музея общих мест.
Даже при самом поверхностном чтении видно и слышно как этот механический гротеск приседает, гнётся, скрипит, ходит ходуном, осыпается трухлявым, абсолютно недостоверным содержанием. И в конечном счёте, сам себя разваливает.
Это происходит по одной единственной причине - из действия исключён подлинный поэт, то есть сам Сергей Чудаков.
В его отсутствии Бог оказался бездушным генератором случайных чисел; трансцендентное - стерильной лабораторной пробиркой; имманентное - грязным стаканом в трясущихся руках алкоголика.
Когда поэт наличествует, и находится в хорошей форме, он преображает бога в человека, прошлое в историю, ледяную бесконечность космоса в бессмертие.
Но великих духовных свершений поэту совершенно недостаточно. Главную работу он совершает в самой поэзии. Поэту важно говорить красиво. Если с этим делом у него обстоит скверно, то всё остальное не стоит выеденного яйца.
Проблема состоит в том, что высшие достижения Искусства относятся именно к временам античности. К далёкому рабскому прошлому.
Но я ещё найду единственный размер
прямой как шпага и такой счастливый
что почернеет мраморный Гомер
от зависти простой и справедливой
Достичь прошлого, чтобы взять из него необходимое в настоящем, возможно только историческим путём. Другой дороги туда нет. Поэтому кроме подвигов духа и социальных сражений, художник ведёт походы против музеев и кинохроники, за освобождение истории.
___
__
___
Всё случившееся принадлежит прошлому. Из прошлого оно даётся истории и становится предметом истории. Поэтому история всегда рассказывается о прошлом.
О настоящем историю рассказать невозможно, поскольку настоящее ещё только случается, происходит, и пока не совершилось. То, что не свершилось, истории не даётся. Поэтому настоящее не является предметом истории.
О будущем в принципе нечего сказать, потому что его самого ещё нет.
Не являясь ничем - вообще ничем не являясь, никак не являясь, и ничего из себя не представляя - будущее не принадлежит истории.
Исходя из интересов истории, будущее - бессодержательно. О нём нечего сказать, и с него нечего взять. С точки зрения истории, будущее - это пустота.
Настоящее не является пустотой, оно наступает и присутствует, но в самом настоящем зияет пустота. В нём пока ещё ничего не образовалось.
Поэтому хотя настоящее отлично от будущего, о нём, так же, как о будущем, нечего сказать, и с него, так же как и с будущего, нечего взять в историческом смысле.
Все свершившееся, оформленное, реализовавшееся, сделанное, то есть всё ценное - как материальное, так и нематериальное - находится в прошлом.
Прошлое является единственным реальным достоянием человека. Кроме него, человек ничем не обладает.
Поэтому человек тянется к прошлому. Которое доступно для него исключительно в форме истории.
Поскольку человек существует для себя только в своей памяти, и даётся сам себе только в форме истории, история является для человека единственной возможностью получить доступ ко всем своим ценностям, включая самого себя.
Начиная с того момента, когда человек осознал ценность вещей, включая свою собственную ценность, он был вынужден беспрерывно заниматься историей.
Чтобы ценное не забылось, не утратилось, не потерялось, чтобы к нему сохранился доступ, оно должно постоянно озвучиваться. О нём необходимо всё время рассказывать истории. Посвящать ему историю.
Человек совершается в истории. Другого способа, другого времени, другого пространства для того, чтобы совершиться, для него не существует. Поэтому, главное содержание истории - это человек, исполняющий своё предназначение. Человек создаёт историю о себе и для себя. Никакой другой истории быть не может.
Как только история превращается во что-то иное, чем она сама, история погибает. Погибает историческая личность - перестаёт существовать человек, исполняющий своё историческое предназначение. Заканчивается история.
Вместо исторической личности возникли - политик, бизнесмен, исследователь, домохозяйка, и прочее. Они предались службе, деньгам, карьере, домохозяйству. Их жизнь отражается в пропаганде, рекламе, в материалах исследований за подотчётный период, в телесериалах. Эти продукты жизнедеятельности - вне истории.
История - не академический проект, не пропаганда, не бизнес, не обывательское потребление.
Чтобы уяснить о чём идёт речь, следует своими глазами увидеть момент разрыва личности и выделение из неё социальной функции.
Утрата незначительной личности, как правило, незаметна.
Она - востребованный профессионал и прекрасная мать!
Отряд не заметил потери бойца.
Чтобы увидеть слом личности, нужна масштабная личность.
Известны слова, сказанные Сталиным сыну Василию: “Cталин - это не я, Сталин - это СССР”.
Здесь отчетливо видно, что такое личность в конце истории, какова её роль, откуда она возникает, и во что превращается.
Для контраста положим известное высказывание Людовика XIV - “Государство - это я.”
Людовик, в отличие от Сталина, не жертвует Я ради государства. Он отождествляет государство с Я.
Cергей Чудаков был радикальнее короля-солнца, он хотел быть Я, с которым отождествляется Космос.
Сталин, самообложившись партийным долгом, безоглядно жертвовал Я на нужды общества и государства.
***
История не бывает историей вообще. История всегда конкретна - она о ком-то или о чём-то. Она не может быть обо всём. Всё не вмещается в историю. Поэтому история избирательна. Сосредоточившись на одном, она выпускает из вида другое.
История Сергея Чудакова рассказывает о том, как он отстаивал свой уникальный поэтический талант.
История нужна и важна ему, когда она его поддерживает. Работает вместе с ним и на него.
История не важна, не нужна, не существенна, не понятна, враждебна, если она замещает интимно-личное на объективное безличное, безразличное, государственно-бюрократическое, общенародное, научное-анонимное, массовое-потребительское, коммунальное, национально-общинное.
Кто там с открытым ртом бежит в атаку? - Советский народ-герой. Кто марширует на Красной Площади? - Парад Победы.
Боль солдата превращена кинохроникой в бинты на экране. Слава солдата перечеканена в ордена на маршальских мундирах.
Живой солдат, его боль, подвиг и победа исчезли в символике пропаганды вообще. Обезличивающая символика патриотического агитпропа прикончила живого героя.
Кинохроника не представляет “правду’’.
Заявления о том, что ‘’факты говорят сами за себя’’, и “против них не попрёшь” совершенно беспочвенны.
Податливость и сговорчивость фактов точнее всего передаёт анекдот в марсель-прустовском духе.
Джентльмен застал возлюбленную с другим.
- Вы предали мою любовь и обманули моё доверие! - А что мешает вам доверять мне дальше? - Я своими глазами убедился в вашей неверности. - Вы так говорите потому, что меня не любите. Если бы вы любили меня по-настоящему, то верили бы мне, а не вашим глазам.
Отсюда следует: всё, что требуется для изменения смысловой настройки фактического содержания - это “любить по настоящему’’.
Научная история была важна и нужна до тех пор, пока сохранялась любовь к разуму. Исходя из этой любви, поддерживалась вера в безупречность научного знания, порождённого разумом, в его способность преображать мир. Учение Маркса всесильно, потому что оно верно.
Как можно принимать марксизм, либеральные идеалы, научную историю, факты, если они обманывают?
Далее по анекдоту:
- А что мешает вам доверять мне дальше? - Я своими глазами видел вас с другим. - Вы так говорите, потому что меня не любите. Если бы вы любили меня по-настоящему, то верили бы мне, а не вашим глазам.
Сколько продолжается эта любовь?
Пока не надоест.
Когда надоест, свергнуть тиранию факта не составит ни малейшего труда.
Факты не ‘’гнут cвоё” по очевидной причине - ничего своего у них нет. У них вообще ничего нет. Им нечего гнуть, и нечем. Самих фактов в природе не существует. Они измышление человека.
Человек придумал, 1)что существуют факты - особый род событий, верифицированный научным познанием, и на этом основании возведённый в статус безупречной достоверности, 2) что они (факты) упрямо гнут своё, 3) что на них можно полагаться больше, чем на человека.
***
Произведен машинный поиск
посредством псевдоопераций
в музее пограничных войск
и пограничных ситуаций
произведен машинный тест
опубликована анкета
музеем самых общих мест
несуществующего света
не затеряться ли в пыли
отдела древних поступлений
музейчика криминали-
стики и полупреступлений?
привычки дикарей их быт
благословил смог исказиться
и прочитал: музей закрыт
для полной смены экспозиций
Машина в стихотворении - это античная Deux ex Machina. Cудьба, владычествующая над людьми и богами.
В рабовладельческой Греции раб существовал в полной зависимости от хозяина. Рабовладелец жил в зависимости от раба. Общий принцип тотальной зависимости воплотился в образе Deux ex Machine.
Это божество олицетворяло слепую судьбу - было рабовладельцем над рабовладельцами, хозяином над хозяевами.
Греки относились к Судьбе настолько серёзно, что в Древних Афинах жребием распределяли государственные посты.
Случай является ( операционным ) инструментом судьбы. В результате игры случая ( псевдооперации ) лирическому герою суждено появиться на свет.
Следовательно, герой стихотворения - не свободная личность, а раб, подчинённый слепой воле античной Судьбы.
На том свете кинули жребий, и выпало отправить на этот свет человека:
произведен машинный тест
опубликована анкета
музеем самых общих мест
несуществующего света
‘’Музей самых общих мест’’ - это всёсодержащее, неподдающееся описанию, апофатическое нечто. Отдел кадров без кадровика. Совершенная в своей буквальной бесчеловечности бюрократическая контора.Судьба человека и сам человек печатаются с нуминозных матриц, под управлением случая, - процесс, аналогичный транскрипции РНК с матрицы ДНК.
Рождение на свет Сергей Чудаков уподобляет переброске из ‘’музея общих мест несуществующего света’’ в “музейчик кримина-листики и полупреступлений”. Идеальное преобразуется в материальное. Матричный код - в плоть и кровь. Новорожденному предстоит существовать среди аборигенов, мельчать и вырождаться. Мыкаться среди онтологически, химически, биологически, молекулярно чуждых. Вплоть до полного изнеможения, переходящего в малодушие ‘’а не затеряться ли уж там навсегда?’’.
Силы потратил, крылья спалил - исказился - изуродовался в кипучей гуще аборигенской жизни. Влип в разоблачение культа, встрял в застойный социализм с человеческим лицом, попал под статью уголовного кодекса - одну, другую, третью …
Остались от ангела рожки да ножки.
И вдруг - занавес.
The rest is silence.
С последующей полной сменой декорацией. Машина поднимает героя из пыли и праха музея криминалистики и возносит в горние выси музея общих мест.
Даже при самом поверхностном чтении видно и слышно как этот механический гротеск приседает, гнётся, скрипит, ходит ходуном, осыпается трухлявым, абсолютно недостоверным содержанием. И в конечном счёте, сам себя разваливает.
Это происходит по одной единственной причине - из действия исключён подлинный поэт, то есть сам Сергей Чудаков.
В его отсутствии Бог оказался бездушным генератором случайных чисел; трансцендентное - стерильной лабораторной пробиркой; имманентное - грязным стаканом в трясущихся руках алкоголика.
Когда поэт наличествует, и находится в хорошей форме, он преображает бога в человека, прошлое в историю, ледяную бесконечность космоса в бессмертие.
Но великих духовных свершений поэту совершенно недостаточно. Главную работу он совершает в самой поэзии. Поэту важно говорить красиво. Если с этим делом у него обстоит скверно, то всё остальное не стоит выеденного яйца.
Проблема состоит в том, что высшие достижения Искусства относятся именно к временам античности. К далёкому рабскому прошлому.
Но я ещё найду единственный размер
прямой как шпага и такой счастливый
что почернеет мраморный Гомер
от зависти простой и справедливой
Достичь прошлого, чтобы взять из него необходимое в настоящем, возможно только историческим путём. Другой дороги туда нет. Поэтому кроме подвигов духа и социальных сражений, художник ведёт походы против музеев и кинохроники, за освобождение истории.
___
__