ЛЮБОВЬ К РОДНОМУ ПЕПЕЛИЩУ
Если хотите внезапно со мной погулять, а связи нет, ищите на кладбище, я там шуршу ногами.
Смоленское - последний оплот природы, можно сказать, лёгкие Васильевского острова. Наши нелегкие лёгкие.
В нежные школьные годы кладбище было ещё и уголком здоровья, мы на лыжах там нормы сдавали, старались срезать дистанцию, ломали лыжи о старые могилы, падали с хрустом в подтаявший снег. Наш физрук красиво подтягивался на ветке дерева, сначала на одной руке, потом так хоп-хоп - и уже на другой. Потом он женился на математичке, очень ее понимаю.
Свидания мы тоже на кладбище назначали, а где ещё? Прогуливали там черчение в знак протеста, когда черченичка нашу девочку-комсорга за волосы головой о парту побила.
Всем классом тогда гневно шлялись между могилами, и в церковь зашли. Девочки шипели мальчикам - шапки снимите! Девочки всегда были немножко культурнее мальчиков.
Когда вернулись, обнаружили, что из наших портфелей вытащили дневники. Чуть не устроили революцию, что за фигня такая, на святое покусились!
На немедленном собрании классная сообщила, что черченичку надо жалеть, детей у неё нет, мужа нет и она нервная. Выдала всем дневники без лишних слов и букв.
Расходились, раздувшись от значительности и правильности произошедшего - это я не про стук головы нашего комсорга о парту.
Весной по тающему кладбищу бегал в моем сарафане мальчик Тушинский, вредоносный и, как говорили учителя, поразительно одарённый. Чертов сарафан я пыталась сшить на уроках труда, но уж что не мое, то не мое, а сарафан мне на пятерку с минусом дошила бабушка. Подлый Тушинский вытащил его из моего портфеля и носился по кладбищу красно-голубым клетчатым привидением. Сейчас бы его притянули сразу по нескольким статьям.
Про Тушинского я трактат могу написать, но не сегодня. Сегодня про кладбище.
Интересно, что зная его, так сказать, с рождения, я все же умудрилась заблудиться. Такое себе, конечно, особенно октябрьским вечером под дождём. Наматываешь и наматываешь круги, снова и снова натыкаясь на одних и тех же купцов третьей гильдии.
Черт меня, что ли, водит, мстит за школьную лыжню? И я сдалась - открыла Яндекс-карты. Посмотрела, сунула в карман, дождь же. А из кармана вдруг хрипло так - «Вас приветствует Елизавета Боярская! До аллеи Веселых лодочников пятьдесят метров!»
Хвостик вертикально встал над моей головой! Похолодев, я ждала следующим номером крыло летучей мыши или чью-то руку на плече - и Лиза Боярская была бы далеко не худшим вариантом.
В мокрой темноте отключить Лизу не получилось. Я шла под ее руководством, подскальзываясь и страшно боясь упасть навсегда, шла до веселых лодочников, до дружелюбных монашек, до танцующих пекарей.
Вылетевший из-за угла курьер с пиццей для сотрудников наперевес, чуть не приговорил меня окончательно, я позорно подняла руку для крестного знамения, но суровая Лиза приказала - прямо!
И я, тихая и послушная как никогда, вышла на свет и запах свеженьких крендельков.