MON ОМОН
В перестроечные времена нашу фирму и семью охранял нанятый ОМОН, человек двадцать посменно. Делать им, как правило, было совершенно нечего и они то спали, то боксировали, то смотрели боевики. Когда боевики ожидаемо закончились, они перешли на эротику, о чем наш сотрудник и мой любимый друг написал докладную на трёх листах, убедительно доказывая, что такой переход непременно и негативно скажется на боевом духе бойцов.
У одного омоновца был брат-близнец, он работал бандитом у малышевских, кажется. Жили они вместе.
С виду омоновцы были здоровенные, а некоторые страшные как атомная война. С такими особенно клёво было пройти по, скажем, Некрасовскому рынку или вечерком по Лиговке, они мне и пистолет достали с замотанной изолентой рукояткой.
Главный омоновец потом стал довольно известным бандитом, и, как нам сказали, в каких-то списках напротив него стояло «живым не брать». Так и вышло. У меня с ним отношения были совсем нехорошие, и встречая его уже после расставания в разных углах города, я практически не дышала, весело отвечая на стандартную шутку «ну как жизнь, не надоела?»,
Выдохнула я только после его кончины.
В свободное от нас время омоновцы работали в ОМОНе. В 90-е впервые всплыла тема митингов-демонстраций и их разгона, а я, будучи молодой и любопытной, хотела все знать.
Сидя в пропахшей боксерским потом омоновский части нашего офиса в «Прибалтийской», я пытала полуголых бойцов наивными распросами, которые тогда мне казались вершиной умения докопаться до сути.
Одного из самых страшных, квадратного, лысого, с рыжей бородой и тремя круглыми морщинами на низком лбу, я прижала в углу после очередного митинга. Разговор тот я много раз вспоминала и цитировала дословно, приведу и здесь.
Юная Таня:
- А вот скажи, Леша, а вот что ты чувствуешь, когда нужно разгонять людей?
Рыжий Лёша:
- Я, Тань, что, я ничего. Надо, значит работаем.
Юная Таня:
- Ну ты ж бьешь людей, Лёша. Ничего не чувствуешь?
Рыжий Лёша:
- А что я чувствовать должен, Тань? Мы лишнего не делаем. Если они себя нормально ведут.
Юная Таня (взволнованно):
- Что значит «нормально»?
Рыжий Леша:
- Ну, спокойно стоят, а не начинают вот это.
Юная Таня (крайне взволнованная):
- Начинают что?
Рыжий Лёша:
- Ну, крики эти. Типа «мы такие же люди как и вы».
Юная Таня:
- И что?!
Рыжий Лёша:
- Ну, Тань, вот тогда я зверею.
Юная Таня с круглыми глазами:
- И что?!!
Рыжий Лёша:
- Ну и иду до конца, Тань.
Мне тогда и записывать не надо было, это «зверею» и «иду до конца» в ответ на слова, призванные примирять и понимать, забыть невозможно.
Кстати, рыжий Леша, который становился особенно ужасным, когда старался приятно улыбнуться, был самым добродушным из той команды. Со временем он бросил ОМОН, попытался что-то из нас выжать, кажется «по квартире и мобильнику для ребят», но не выжал. Я лично вела с «ребятами» переговоры в «Причале» и твёрдо помнила, чего именно никогда не надо говорить.