ВАРВАРОВКА
В честь Варвары
Старейшее в городе Никольске кладбище называется Варваровским, или Варваровкой. Прозвано оно так потому, что рядом находилась кладбищенская церковь-часовня в честь святой Великомученицы Варвары.
Церковь, которую мы можем видеть на старой фотографии, была построена в 1816 (по другим данным - в 1817) году на средства Николая Алексеевича Бахметева и наречена в честь небесной покровительницы его супруги - княгини Варвары Федоровны Несвицкой. Известно, что Великомученице Варваре Господь дал особый дар - молитвы и ходатайства о последнем причастии человека. В своей предсмертной молитве святая просила Господа, чтобы он избавлял всех, прибегающих к ее помощи, от нечаянных бед, от внезапной смерти без покаяния и изливал бы на них свою благодать. В ответ она услышала голос с неба, обещавший исполнить просимое. Поэтому святой Варваре молятся о том, чтобы не умереть без исповеди и святого причастия, просят оградить от тяжких болезней и внезапной и скоропостижной смерти. Святой молятся также о помощи и заступничестве за детей, об избавлении от тяжких недугов и болезней, о помощи в унынии и грусти, утешении в печали.
Кладбищенская церковь - вторая в поселении, первая - храм во имя Воскресения Христова, строительство которого начато еще в 80-е годы 18 века. Как написано в «Клировых ведомостях» за 1825 год, обе церкви «находятся в твердости, иконостасы и иконы в обеих тверды и благолепны и ничем не повреждены…». Никольский краевед Валентина Голова в своем монументальном труде «Никольский музей стекла и хрусталя» пишет: «Церковь св. Великомученицы Варвары каменная, крепкая, без колокольни (без колокольни она простояла до 1870-х годов, только тогда была построена колокольня деревянная «на столпах»). Расписана утварь Варваровской церкви: потир серебряный, потир хрустальный, на престоле крест медный, Евангелие в обложке серебряной, ковчег хрустальный. Между прочим, в письме от 28 октября 1814 года графиня Протасова пишет брату: «Если вам можно, любезный братец, пришлите план той церкви, что вы мне говорили, об одном приделе, где-то на кладбище… очень бы меня одолжили, мне надобно таковую построить». Не исключено, что Варвара Алексеевна осуществила свой план, и где-то в Петербурге была (а, может, теперь еще сохранилась) точно такая же церковка, как наша Варваровская, полностью разрушенная и разнесенная по кирпичу в 1930-1940 годы».
Ныне от часовни остался холм, состоящий из обломков кирпичей, засыпанных землёй и поросших травой. На этот холм год от года все выше карабкаются могильные оградки…
В новое время вместо восстановления часовни было принято решение построить новый храм, который посвятили Воскресению Христову, так как не было надежды на то, что Воскресенский собор, в котором располагались цеха хлебозавода, когда-либо будет возвращен Церкви. 6 ноября 2003 года был освящен храм Воскресения. Однако Господь судил иначе, собор благодаря никольскому предпринимателю Юрию Серафимовичу Старкину вскоре возродился. Так и получилось, что в Никольске теперь два Воскресенских храма.
Таким образом, убежденность никольчан в том, что кладбище названо Варваровским потому, что первой на нем захоронена женщина по имени Варвара, не более чем домысел. Кладбище названо по имени святой, которой посвящена была кладбищенская церковь, а начало ему положено задолго до возведения этой церкви. Кстати, Варвара Федоровна Бахметева скончалась 11 мая 1859 года, через двадцать три года после смерти мужа, и похоронена в некрополе Донского монастыря. Как отмечает Валентина Голова, Варвара является прабабушкой последнего владельца завода князя А.Д. Оболенского.
Любовь к отеческим гробам
Иносказательно о патриотизме, любви к родине, которая обычно проявляется в простой, естественной форме - как привязанность к родному дому, как верность памяти предков, сказал Александр Пушкин:
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу;
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Варваровское кладбище - это наша история. На Варваровском кладбище можно увидеть мемориальную доску на могиле солдата Первой мировой войны, кавалера четырех Георгиевских крестов Павла Елисеевича Поташова. Из достопримечательностей, напоминающих о Великой Отечественной войне, - братская могила, в которых покоится прах воинов, умерших от ран в госпитале, располагавшемся в городе, и захоронение летчиков, погибших в авиакатастрофе под Никольском. Вся история страны, которая теряла своих сыновей то во время оказания интернациональной помощи соседям, то в многочисленных сражениях за суверенитет, представлена на портретах и в скорбных надписях на памятниках.
Имена и фамилии на надгробиях - и типично никольские, и из соседних сел, и совсем уж необычные. Хоронили великих стеклоделов, именами которых гордится наш музей стекла и хрусталя, хоронили неизвестных ныне тружеников. Варваровка, долгое время бывшая единственным кладбищем в Николо-Пестровке, очень демократична: рядом с богатыми покоятся бедняки, бок о бок стоят роскошные по местным меркам памятники и полусгнившие кресты, всюду русские, мордовские, еврейские, прибалтийские фамилии.
Вот могила Василия Васильевича Шамаева, директора завода в трудные военные годы. Надгробие выполнено в виде застекленного овала, фотография сохранилась хорошо, но ограда и металлические детали давно не очищались от старой краски и не окрашивались. Некому следить за захоронением этого выдающегося организатора производства. Вот могила другого именитого директора завода «Красный гигант» - Анатолия Ивановича Щаникова. Вот могила Героя Советского Союза Сергея Дмитриевича Сорокина. А в самом начале - побеленное известкой, из кирпича, с жестяной звездочкой надгробие на могиле павших в Великой Отечественной войне: Шамохин, Росса, Москалев, Доровекин, Ведерников, Шаповалов… Далеко нам еще до мемориального кладбища!
Смотритель кладбища Людмила Строкова говорит о том, что трудно точно выяснить, кто и где захоронен, практически невозможно узнать об истории кладбища, единственное, что у нее под рукой - это книга учета захоронений, которая ведется с 1974 года. Что тут было прежде? Это никто не выяснял, хотя, конечно, знать прошлое нужно. Смотритель у нас на кладбище - это не на Ваганьковском, что в столице. Он и начальник, и рабочий, все в одном лице и на минимальную зарплату. Как-то не принято у нас к смерти, к покойникам, к кладбищенским плитам относиться с почтением. Боимся - да, а особой любви не чувствуем. Жаль.
Странные прогулки
Кладбище в одном из крупных русских городов. Средних лет мужчина устало присел за ограду одной из могил на скамейку, задумался, закурил. Мужчину зовут Василий Макарович Шукшин. Историйку эту описывает он в рассказе «На кладбище». Пишет он там, кстати о своей любви к странным прогулкам на кладбище: «Есть за людьми, я заметил, одна странность: любят в такую вот милую сердцу пору зайти на кладбище и посидеть час-другой. Не в дождь, не в хмарь, а когда на земле вот так - тепло и спокойно. Как-то, наверно, объясняется эта странность. Да и странность ли это? Лично меня влечет на кладбище вполне определенное желание: я люблю там думать. Вольно и как-то неожиданно думается среди этих холмиков. И еще: как бы там ни думал, а все - как по краю обрыва идешь: под ноги жутко глянуть. Мысль шарахается то вбок, то вверх, то вниз на два метра. Но кресты, как руки деревянные, растопырились и стерегут свою тайну. Странно как раз другое: странно, что сюда доносятся гудки автомобилей, голоса людей... Странно, что в каких-нибудь двухстах метрах улица и там продают газеты, вино, какой-нибудь амидопирин... Я один раз слышал, как по улице проскакал конный наряд милиции - вот уж странно-то!»
Предки наши кладбища боялись. Для детей во все времена нет ничего страшнее могилы. Для нас - уже взрослых - смерть тайна, но тайна конкретная. Ребенок имеет перед собой тайну абстрактную, а это, как страх перед неизвестностью, вдесятеро страшнее. По сути, страх перед умершим порожден представлениями о его последующем существовании.
В сущности, кладбище лишь часть, хоть и большая, всеобъемлющего культа мертвых. Поэтизация смерти присуща обществам периода упадка, декаданса. Там, где Танатос побеждает Эрос, властвует философия уныния. А уныние, как известно - грех. Не остались чужды подобному мировоззрению русские писатели. Так, на почве воспевания смерти особенно преуспел Михаил Арцыбашев. Вот, к примеру, что писал он в 1909 году: «Мне только тридцать лет, а когда я оглядываюсь назад, мне кажется, будто шел я по какому-то огромному кладбищу и ничего не видел кроме могил и крестов. Рано или поздно где-нибудь вырастет новая могила, и каким бы памятником ее ни украсили, простым крестом или гранитной громадой, все равно - это будет все, что от меня останется...».
Впрочем, есть у нас и невероятно оптимистичный Александр Пушкин, «солнце русской поэзии»:
... Но как же любо мне
Осеннею порой, в вечерней тишине,
В деревне посещать кладбище родовое,
Где дремлют мертвые в торжественном покое.
Варваровские проблемы
Варваровка - очень старое кладбище, и около могил, да и на самих могилах выросли большие деревья, которые вытесняют ограды и памятники. Многометровые накренившиеся сосны с сухими, опасно свесившимися сучьями, которые уже невозможно убрать без вертолета, так как никакая техника к ним подобраться не может. Отсутствие единой мемориальной политики. Ограды, прилепленные друг к другу. Новые захоронения, заползающие на старые могилы. Что со всем этим делать - не понятно. Как сказала Валентина Михайловна Ионова, руководитель МКП «Город», одна надежда на то, что городской глава Виктор Попков что-нибудь придумает. Энтузиазм, с которым Виктор Александрович взялся за благоустройство старого кладбища, в самом деле, вызывает чувства оптимизма и надежды. Как сказал поэт, в этих чувствах «обретает сердце пищу».