Интервью с Виктором Чижиковым
Да-да, это тот самый Виктор Чижиков, весёлые и добрые рисунки к десяткам детских книг каждый наверняка помнит.
Хорошее большое интервью с очень добрым и талантливым человеком (и оно не только о детских книгах, а и о том, что это такое - быть Иллюстратором (именно так, с большой буквы).
Если что - оно вот здесь (с рисунками, так что лучше читать по ссылке, здесь я его оставляю на случай, если оно на Лабиринте пропадёт).
«Темы для „Крокодила“ я придумывал во сне»
Знаменитый иллюстратор детских книг, создатель образа того самого олимпийского медвежонка Миши, которого знает весь мир, народный художник России, Виктор Александрович Чижиков - о трофейном чемодане отца, исчезнувших чертежных перьях, заботе Кукрыниксов и о том, какую роль в искусстве играют личность и случай.
Афанасий Мамедов Виктор Александрович, вы ведь рисовать начали очень рано, в девятом классе уже делали карикатуры для газеты «Жилищный работник» у Матвея Прохоровича Тобинского. Когда вы почувствовали себя художником?
Виктор Чижиков В эвакуации, когда мы с матерью три года жили в селе Крестово городище Ульяновской области. Мне, семилетнему мальчишке, пришлось тогда увидеть то, что ребенку видеть не положено. И это тоже целая история нескончаемая, требовавшая внутренней работы, несмотря на мой возраст. Но, наверное, немалую роль сыграло и то обстоятельство, что мои папа с мамой были архитекторами. То есть тяга к рисованию у меня была наследственной.
АМ Вы поступили на художественное отделение Московского полиграфического института, если я не ошибаюсь, в 1953 году.
ВЧ Не ошибаетесь, это был год смерти Сталина.
АМ Почему именно Полиграфический институт?
ВЧ Это было моим сознательным выбором. Перед поступлением я ходил на дни открытых дверей во многие вузы.
АМ Вы не были уверены, что будете художником?
ВЧ У меня в школе хорошо шел немецкий язык, и я даже хотел поступать в Институт иностранных языков. Но вышло так, что я пошел к Кукрыниксам показывать свои работы. Это и решило мою судьбу. Кукрыниксы поспособствовали моему поступлению в Полиграфический институт. В этом институте преподавал их сокурсник по ВХУТЕМАСу Павел Григорьевич Захаров, он потом вел у нас рисунок. Очаровательный был человек и прекрасный педагог. Кукрыниксы после моего поступления частенько ему звонили и спрашивали: «Паша, как там наш Чижиков?», а он им: «Ничего-ничего, если что - я позвоню вам, пожалуюсь».
АМ То есть, можно сказать, что Кукрыниксы вам дали «зеленый свет». А как вы с ними познакомились?
ВЧ Товарищ моего отца, архитектор Владимир Алексеевич Ершов - тот самый Ершов, который проектировал станцию метро «Аэропорт» - учился вместе с Кукрыниксами. Он как-то пришел к нам и увидел, что я рисую карикатуры - на Франко, на Листермана… Источниками моего вдохновения были наши газеты и журнал «Крокодил». В основном - «Крокодил». Его выписывали наши соседи и регулярно давали нам просматривать. Мне нравилась графика 30-х годов, «Крокодил» того времени, в котором работал Николай Эрнестович Радлов. Еще очень нравился ленинградский график Владимир Васильевич Лебедев. Рисунки всех художников я узнавал без подписи.
АМ И вы им подражали?
ВЧ Безусловно. В особенности - Борису Ефимову, был, так сказать, формально им невероятно увлечен.
АМ Что же вам так нравилось в его графике?
ВЧ Все. В особенности, как он рисует с нажимом до тонкой линии, а потом - снова с нажимом… Удивительно легкое, свободное перо. Но Кукрыниксы категорически осудили мое подражательство. Главным образом, один из них - Михаил Васильевич Куприянов. А Крылов с Соколовым только сидели и поддакивали.
АМ Получается, что Куприянов помог вам найти свой собственный стиль?
ВЧ Надо заметить, что Куприянов как-то сразу расположил меня к себе. Он говорил мне: «Ну вот посмотри, что это за жуткая ефимовская манера рисовать руки?! Скажи, зачем это тебе?» Короче, разносил меня в пух и прах, и вдруг на дне чемодана увидал шаржи на моих одноклассников, которые я обычно рисовал к Новому году для стенгазеты. Куприянов спросил меня: «А вот это кто рисовал?». Я ему отвечаю, что я. Тогда он мне говорит: «Ну, вот так и рисуй. У тебя тут естественная манера, и ты не кривляешься». И после произнес очень важные слова, которые я запомнил на всю жизнь: «Ты пойми, копируя Ефимова, ты теряешь себя как личность. Ты перестаешь существовать». - Ткнул пальцем в рисунок. - «Здесь вот существует Борис Ефимович Ефимов, но никак не ты. А ты - личность, и помни об этом. Ну-ка, скажи мне: я личность».
АМ И что? Сказали вы?
ВЧ Сказал, что не могу произнести это в его присутствии. Еще сказал, что даже если бы был наедине с собой, то тоже вряд ли бы смог. И тогда он выдал мне, что я абсолютно забитый человек, причем забиваю я себя сам. И добавил: «Ты должен помнить, что главное - выразить себя, иначе ты никому не будешь нужен».
АМ Да, вот и «путевка в жизнь»… А что это за история с вашим чемоданом, о который Куприянов, по его словам, чуть не сломал голову?
ВЧ Это история о том, как я познакомился с Кукрыниксами. У нас дома был здоровенный трофейный чемодан, с которым отец вернулся с фронта. Я набил его своими карикатурами и отправился к Кукрыниксам. Бумага тяжелая, чемодан такой, что я еле шел. С трудом взобрался на восьмой этаж к ним в мастерскую. А мастерская у Кукрыниксов была в том доме, где сейчас находится книжный магазин «Москва». Я тащил чемодан на восьмой этаж очень медленно - еще и потому так, что хотел отсрочить встречу с Кукрыниксами.
АМ Боялись?
ВЧ Страшно волновался. Кукрыниксы для меня были небожителями, мифическими персонажами. Круг архитекторов я знал хорошо, - как я уже говорил, и отец был архитектором, и мать, - а вот с художниками, да еще с такими известными, я никогда раньше не был знаком. В общем, еле дотащился до восьмого этажа с этим чемоданом и все никак не решался позвонить, стоял и стоял у двери. И вдруг слышу по ту сторону тяжелые шаги: кто-то направлялся к двери. Мне ничего не оставалось, как нажать на звонок. Открылась дверь, стремительно вышел Куприянов с помойным ведром, споткнулся о мой чемодан и чуть не упал. Потом спросил меня: «Ты Витя? Ну заходи». И я зашел.
АМ Он же потом написал предисловие к одному из ваших альбомов?
ВЧ Да, в 1974 году, когда у меня вышел альбом в серии «Мастера советской карикатуры», Куприянов написал к нему предисловие. И там вспоминал, как много лет назад в дверях их мастерской появился юноша с большим чемоданом в руках, который был набит политическими карикатурами… «Это был Витя Чижиков, - писал он. - Витя спросил меня, получится ли из него карикатурист. Тогда трудно было ответить на этот вопрос, хотя размеры чемодана обнадеживали».
АМ То есть Кукрыниксы не только дали вам «зеленый свет», они еще и дальше вели вас по жизни, интересовались вашей судьбой?
ВЧ Да, я писал об этом в моей книжке «Все вместе и душа на месте» - она, кстати, продается теперь в магазине «Москва». Вообще здание, в котором располагалась мастерская Кукрыниксов, сыграло в моей жизни огромную роль. И, наверное, это знак судьбы, что сегодня мои книги можно купить там же.
АМ «Все вместе и душа на месте» - это ваш мемуар?
ВЧ Можно и так сказать. Все, о чем я вам тут рассказываю, в ней описано подробно. Но, может быть, сейчас, с вами, я вспоминаю об этом немного по-другому.
АМ Когда вы начали сотрудничать с вашим любимым «Крокодилом»?
ВЧ С девятнадцати лет уже рисовал для них.
АМ Вы учились и одновременно работали?
ВЧ Учился и с большим удовольствием работал. Мне все не верилось: как это так, я рисую в таком журнале?!
АМ Кажется, он был единственным в Советском Союзе юмористическим журналом.
ВЧ Нет-нет, были еще в союзных республиках. Но «Крокодил» всегда оставался «Крокодилом» - единственным в Союзе, как вы сказали. За первый рисунок в «Крокодиле» я получил четыреста рублей! Это при том, что стипендия у нас была двести двадцать рублей.
АМ Большие деньги! А когда вы начали сотрудничать с «Веселыми картинками»?
ВЧ Как только открылся журнал - в 1956 году. Я тогда был на третьем курсе института. Хорошо помню это время, потому что началась эпоха итальянского неореализма в кинематографе. Это было необыкновенно интересно и необычно. Я не пропускал ни одного фильма. Сравнивал жизнь на экране с той жизнью, которая была у нас в эвакуации. Вспоминал конюха дядю Ивана и его жену тетю Васену, у которых мы жили. А еще сравнивал с «Серенадой солнечной долины», которая тогда казалась нам всем сказкой.
АМ А приходилось вам оформлять книги «взрослых» писателей?
ВЧ В седьмом классе я проиллюстрировал почти все юмористические рассказы Чехова. Естественно, не на профессиональном уровне. Но, как говорится, от всей души. Чехов был, да и остается, пожалуй, самым любимым моим писателем. Конечно, сейчас, будучи уже взрослым, я бы его не стал иллюстрировать.
АМ Почему? Вам кажется это рискованным предприятием?
ВЧ Я считаю, что не только великого писателя (а Чехов, безусловно, таковым является), не только классика, но и любого значительного писателя лучше не иллюстрировать. Не трогать! Вот детские книги я вижу смысл иллюстрировать, поскольку с помощью иллюстраций художник рассказывает ребенку о взаимоотношении людей, о добре и зле. Ребенку надо прийти на помощь. Подготовить его к жизни. А помогать взрослым - необязательно.
АМ Вы считаете, что иллюстрация только мешает восприятию «взрослых» книг? Навязывает читателю мир художника, его видение?
ВЧ Я, по правде сказать, не совсем понимаю, зачем нужно взрослому человеку смотреть на иллюстрации к «Дон Кихоту». Чтобы увидеть, как он на мельнице крутится? Но ведь взрослого человека этим не удивишь. А объяснять взрослому человеку характер Дон Кихота -неблагодарная работа. Я взял для примера Дон Кихота, но могу то же самое сказать о бароне Мюнхгаузене и о многих других всенародно любимых героях.
АМ Вот вы говорили, что ребенку надо показывать добро и зло. С добром все понятно, а вот зло в детском возрасте неминуемо будет связано со страхом. Скажите, как вы работаете со страхом, как показываете его детям?
ВЧ Я не делаю страшных иллюстраций и вообще не люблю страшилок. Никаких этих «однажды, темной-темной ночью»… У меня даже Баба-Яга всегда улыбается и всегда веселая.
АМ Вы говорили о юмористических рассказах Чехова - вас, должно быть, и в них привлекал юмор?
ВЧ И юмор, в том числе. И не абы какой. Свою любимую книгу - «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова - я выбрал для дипломной работы. Иллюстрировал и чувствовал, что бессилен передать тончайшие нюансы их юмора, хотя и получил оценку «отлично» за свой диплом.
АМ Кто-нибудь из ваших сокурсников стал еще известным художником?
ВЧ Нет, к сожалению. Разве что Юрий Зальцман, он живет в Америке.
АМ Блок говорил, что стиль - величина метафизическая, что должны произойти какие-то глобальные изменения в жизни художника, чтобы изменился его стиль, иначе это была лишь его имитация. Насколько узнаваем в своих работах детский художник? Как часто ему приходится менять стили?
ВЧ Чем больше работы, тем меньше художник склонен к перемене стиля. Появление стиля связано с образованием художника. С тем, что произвело на него наибольшее впечатление в детстве, в жизни и в искусстве.
АМ То есть он становится той самой личностью, о которой говорил Куприянов, как только у него появляется свой стиль?
ВЧ Трудно сказать - той ли самой личностью и тогда ли, когда появляется свой стиль. Вообще, что касается непосредственно стиля, тут больше зависит от характера художника. Вы можете в жизни быть страшно нерешительным человеком, но при этом на редкость принципиальным и настойчивым в своей работе. Ты можешь стесняться задать какой-то вопрос, но давать свой графический ответ ты должен принципиальнейшим образом, ни на йоту не уступая, иначе тебе никто не поверит. Те же дети, для которых я работаю, никогда мне не поверят. На книжных ярмарках ко мне огромная очередь стоит - говорю это, не хвастаясь, но с чувством великой благодарности к читателям. И все, кто стоит, - поверили. Поверили в мое видение мира, в мой стиль, в мою манеру рисовать. Я могу не нравиться искусствоведам, но читателям должен нравиться. И я предпочитаю нравиться читателям, а не искусствоведам.
АМ Такое вот у вас безвыходное положение.
ВЧ Именно. Даже если бы я сейчас и захотел понравиться всем искусствоведам мира, это было бы делом безнадежным. Безнадежным еще и потому, что искусствоведы сейчас вообще не знают, где кончается искусство и начинается профанация.
АМ Это точно. А есть еще такие, кто знает, но сознательно продвигает профанацию искусства. Приступая к иллюстрациям, насколько глубоко вы вчитываетесь в авторский текст? Как находите в нем «подсказки», есть тут у вас свои многолетние приемы, могли бы поделиться?
ВЧ Да нет у меня каких-то особых приемов. Вживаюсь в текст. Ставлю себя в среду. Когда я, предположим, иллюстрировал «Двенадцать стульев», ставил себя в среду персонажей артели «Нимфа», которая, как известно, занималась изготовлением гробов. Но это естественно для художника, когда он обживается в изображаемой им среде. Правда, для этого ее надо хорошо знать.
АМ Фильмы не мешали вам, когда вы работали над «Двенадцатью стульями»?
ВЧ А их в то время не было еще. Ни гайдаевского, ни другого - захаровского.
АМ Интересно, а какой из этих фильмов вам, как иллюстратору «Двенадцати стульев», больше понравился?
ВЧ Они очень разные, но Андрей Миронов - это, конечно же, не Бендер, при всем его актерском даровании. Мне вообще показалось, что в той версии удачных образов не так уж много. Юрий Никулин, игравший дворника, - несомненно, большая удача. А вообще-то я бы не стал сравнивать эти фильмы.
АМ Вам часто приходится объясняться с авторами? Бывает такое, что писатель уже заранее формировал в голове свое собственное видение иллюстраций и требует от вас его воплощения?
ВЧ По своему многолетнему опыту могу сказать только одно: чем хуже писатель, чем он слабее, тем больше требует от художника. Хорошие писатели, как правило, художнику доверяют. Исключения случаются крайне редко. Раньше бывало так: сдают рукопись в издательство, а она нехорошая и неплохая, несмешная и смешная… В редакции в таких случаях говорили: «Отдайте Чижикову, пусть он ее „усмешнит“».
АМ А с кем из классиков отечественной детской литературы вам приходилось работать напрямую?
ВЧ С Сергеем Михалковым, Эдуардом Успенским, Юрием Ковалем, Фазилем Искандером… Много с кем.
АМ Виктор Александрович, насколько я знаю, выходит Юрий Коваль, его «Приключения Васи Куролесова». Слышал я и про иллюстрации к «Детству Чика» Фазиля Искандера, которого вы специально «обновили» для нового издания. Могли бы рассказать об этих книгах?
ВЧ С Юрой Ковалем мы были знакомы еще по «Мурзилке». Впервые его «Приключения Васи Куролесова» я проиллюстрировал именно в «Мурзилке». Текст шел с продолжением из номера в номер в конце 80-х годов. Позже уже в середине 90-х годов издательство «Самовар» начало издавать серию моих книг «В гостях у Виктора Чижикова», в которой и вышла книга «Приключения Васи Куролесова». К Юре я всегда относился с чрезвычайной теплотой. Необыкновенно талантливый, яркий человек. Как-то, приехав из Германии, он позвонил мне и говорит: «Чижик, отгадай, кто самый популярный писатель прошлого года в Германии?» Я ему: «Лев Толстой, наверное?». Он смеется: «Нет, - говорит, - Лев Толстой на втором месте, а на первом - я». И правда, Юру много переводили в Германии. Тогда я Юре сказал: «Вот видишь, Юра, как хорошо, глядишь, скоро и у нас вместо образа Платона Каратаева будут изучать образ дошкольника Серпокрылова». Если вы помните, Серпокрылов - герой повести «Недопесок».
АМ Конечно, помню. Дошколенок Серпокрылов, гуляющий по поселку и повышающий себя в чинах, достоин пристального внимания.
ВЧ Да, утром он выходил сержантом, а к вечеру - был генералом. Коваль обладал потрясающим знанием психологии - детской и взрослой - и герои его тоже все были необычными. И дошкольник, повышающий себя в чинах, и Клест, который сидел в клетке из «Капитана Клюквина». Из окна его дома, а он жил в районе метро «Бауманская», был виден Мелькомбинат № 1 имени Цурюпы, так что вы думаете, у него и этот мелькомбинат становился героем его рассказов и повестей. А его замечательная повесть «Алый» про пограничников, какая замечательная вещь! Лучшей повести о пограничниках я не читал.
АМ Какое место занимал Коваль в современной ему литературе при жизни?
ВЧ Он стоял несколько поодаль от всех. Его герои были очень необычными, да и сам он, как я уже говорил, был необычным человеком. Про Коваля я могу говорить только в восторженных тонах. Что касается Искандера, я проиллюстрировал «Детство Чика» тоже в 90-х годах и тоже с огромным для себя удовольствием. Но Фазиля Искандера я иллюстрировал еще в «Неделе», в которой работал с 1962 года по 1972 год. Тогда иллюстрации «Детства Чика» были черно-белыми, с этими картинками книга и выходила дважды - в начале 90-х годов и в 2014 году в Издательстве Мещерякова. А издательство «Лабиринт» мне предложило раскрасить рисунки. Что я и сделал. На мой взгляд, получилось живо. Вообще интересней, когда книга в цвете выходит. Кстати, я еще ее не видел. Жду с нетерпением.
АМ Скажите, вы предпочитаете работать «по старинке» - перо, бумага, чернила, краски… - или уже пользуетесь в своей работе современной техникой, к примеру, компьютерной графикой?
ВЧ Ни в коем случае. В своей работе я современную технику не использую. Вообще, когда работаю, любой электротехники не признаю. У меня дома даже интернета нет. Я часто шучу на этот счет, говорю, что существую в «замороженном» виде.
АМ То есть вы консерватор.
ВЧ Да, я консерватор. Использую карандаши, перышки и все такое… Последние чертежные перышки купил просто чудом.
АМ А что, это нынче дефицит?
ВЧ Еще какой! Перья пропали во времена перестройки - не стало уже такой стали. Последние советские перья я купил в деревне под Ярославлем, где у меня дом. Внук тех людей, которые приглядывают за моим домом, купил их на Угличском шоссе. А после приехал на завод, и в музее продукции завода ему отдали еще две коробочки с перьями. Мало того, он и тещу свою, которая заведовала канцелярским магазином в Ярославле, попросил достать для меня такие перья. Так мне перепала еще одна коробочка, от тещи. Так что перьями я пока что обеспечен. Буду рисовать людей и животных.
АМ Кстати, а когда вы профессионально начали рисовать животных?
ВЧ В самом начале нашей беседы мы с вами вспоминали Матвея Прохоровича Тобинского, главного редактора журнала «Жилищный работник». Так вот, Матвей Прохорович как-то сказал мне простую вещь, которая меня буквально ошеломила: «Почему ты, Виктор, все время используешь в карикатурах людей, почему бы тебе не задействовать животный мир? Смотри, как работали Крылов с Лафонтеном. Тебе же самому рисовать будет интересней». И я стал рисовать для «Жилищного работника» карикатуры с животными. Так и пошло.
АМ А легко ли такой образ «стащить», «срисовать»? Вообще вам часто приходилось ловить своих коллег на плагиате? И что вы испытываете, когда видите сдутого у вас персонажа?
ВЧ Нет, мне нечасто приходилось ловить плагиаторов. Как я к ним отношусь? Да мне просто жалко этих людей. Кукрыниксы в свое время в полной мере обрисовали мне жуткую участь того, кто будет брать взаймы или вообще тянуть исподтишка. Это ведь все равно, что пользоваться чужими вещами. Я, правда, часто замечал, что копируют моего друга Вениамина Лосина. Кстати, вот кто мог рисовать лошадь (самое сложное для изображения животное) в любых ракурсах! К сожалению, его уже нет в живых. Часто копировали и Евгения Монина - и его уже, к сожалению, тоже нет с нами. Нас четверо друзей было - Вениамин Лосин, Евгений Монин, Владимир Перцов и я. Вчетвером, кстати, мы и сели рисовать олимпийского мишку.
АМ А как все начиналось, почему вы вчетвером взялись за работу?
ВЧ Перцов встретил на улице одного из руководителей Союза художников, и тот сказал ему, что вот-де прошло столько времени, а все никак не могут выбрать талисман Олимпиады. То, что талисманом Московских Олимпийских игр должен быть медведь, выяснилось из передачи «В мире животных». «Кандидатуру» на роль талисмана выбирали телезрители вместе с Василием Михайловичем Песковым, который вел эту передачу. Большинство телезрителей проголосовали за медведя.
АМ Значит мишка не был спущен сверху? Его выбрали всей страной?
ВЧ Да, но мишка не сразу появился. Долгое время лидировал лось. Но я счастлив, что выбрали медведя. Лось трудно укладывается в значок - рога, копыта, неимоверно длинные ноги… Никакой компактности, одним словом. А медвежонок - он аккуратненький и очень органично укладывается. Короче, мы четверо нарисовали штук по сто самых разных медведей - сидели в одной комнате, но искали образ каждый на своем листе.
АМ И вы не обменивались идеями, не показывали друг другу наброски?
ВЧ Ни в коем случае. Каждый нарисовал своих медведей. И всех их Володя Перцов отнес в Олимпийский комитет. И так получилось, что там показали на моего медвежонка Мишу. Хотя он был сделан карандашом в наброске, это был уже образ того самого олимпийского мишки. Потом меня попросили к первому апреля 1977 года сделать его в цвете, правда пока еще без олимпийских символов.
АМ Вы имеете в виду ремешок с кольцами?
ВЧ Да, еще нужно было обязательно использовать в поясе цвета пяти континентов. И обязательно «надеть» на мишку кепку. Сейчас это кажется естественным, а тогда я долго мучился, надевая на медведя различные кепки, скроенные из нужных цветов. Уши мешали, исключали кепку сразу: ее надо было надевать на одно ухо, потому что между ушей она не помещалась. Короче говоря, когда к концу 1977 года состоялась выставка, я показывал на ней того медведя с поясом, который приснился мне во сне. Не удивляйтесь, я и темы для «Крокодила» тоже придумывал во сне. Когда мозг заведен, когда ты уже в работе, и уже запущен механизм, то во сне можно придумывать фантастические вещи. Но тут, правда, важно проснуться и немедленно зарисовать или записать свои мысли. А не сделаешь - страшно обидно бывает, хоть локти кусай.
В конца августа 1977 года к нам приехал президент Международного олимпийского комитета лорд Килланин. В том зале, в который его привели, было шестьдесят медведей, сделанных разными художниками. Как рассказывал мне корреспондент газеты «Воздушный транспорт», который там присутствовал, Майкл Моррис Килланин вошел, посмотрел и вдали увидел моего медведя. Подошел к нему, а за ним свита наших чиновников, и сказал: «Так вот же он! Так что у нас еще? В Олимпийскую деревню? Поехали!». И после этого как все вцепились в моего мишку! Все в жизни зависит от случая.
АМ Скажите, детский художник-иллюстратор - это судьба? Вот вы ведь, получается, не сразу стали детским художником?
ВЧ Да, судьба. Я же сначала пошел не в «Мурзилку», а в «Крокодил», а потом еще в журнал «Вокруг света», в котором я, к слову сказать, проработал сорок два года в рубрике «Пестрый мир». И все равно меня развернуло в сторону детской графики.
АМ Выходил же альбом с вашими рисунками из журнала «Вокруг света», а потом еще был ваш альбом «Абракадабры»…
ВЧ Если вы имеете в виду альбом «Путешествие вокруг света с Виктором Чижиковым», то туда вошли далеко не все мои рисунки из «Вокруг света». Что же касается «Абракадабры», так это просто мои наброски и почеркушки. Знаете, сидишь по телефону, говоришь с человеком и сопровождаешь разговор бессмысленными рисунками. А потом из этого выходит этакая абракадабра.
АМ Кроме медведя Мишки, у вас есть любимые персонажи из созданных вами?
ВЧ Люблю персонажей из моей книги «Петя и Потап» - медвежонка и мальчика Петю. У этой книжки своя история. По просьбе японцев я в свое время проиллюстрировал книжку «Корешки и вершки», она еще называлась «Мужик и медведь». Там мужик сеял различные культуры, а медведь говорил: «Я возьму себе вершки, я возьму себе корешки». Я придумал продолжение этой сказки, придумал героя Петю - внука того мужика и медвежонка Потапа - внука того медведя. Книга в Японии пользовалась большим успехом, выходила большими тиражами. Она также оказалась очень любима.
АМ Что вам интересно в сегодняшем мире детской художественной иллюстрации? Кого из современных детских художников вы бы отметили особо?
ВЧ Недавно, после долгого перерыва лет в сорок, наверное, премию имени Ханса Кристиана Андерсена получил наш художник Игорь Олейников. До него единственной из наших соотечественников обладательницей этой премии была Татьяна Алексеевна Маврина. Многие становились обладателями диплома премии имени Андерсена, но этим дело и ограничивалось. И вот, наконец, в этом году, в Болонье, лучшим иллюстратором мира был признан Игорь Олейников. А из более молодых хотел бы отметить очень интересную художницу Александру Семенову. Она проиллюстрировала книжку Нины Дашевской, посвященную Антонио Вивальди. Это молодая девушка с большими перспективами, очень мощно и принципиально рисующая. Ею также были проиллюстрированы рассказы О. Генри и «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома Клапки Джерома.
Есть и еще более молодая художница Зинаида Сурова. Она закончила Полиграфический институт, училась под руководством Бориса Диодорова. Думаю, что ей еще могла преподавать Ольга Монина, дочь нашего замечательного художника Евгения Монина. А вообще еще очень хорошо поставлено дело по работе с молодыми художниками в Строгановке. Молодыми занимаются два человека, сами талантливые художники, Александр Кошкин и Анастасия Архипова. Как-то я посетил чрезвычайно интересную выставку, на которой были представлены работы восемнадцати девушек, воспитанниц Кошкина. Так что могу вас заверить: на молодом фронте у нас все в порядке.
АМ Вы над чем-то работаете сейчас? Что еще вы хотели бы проиллюстрировать для детей?
ВЧ Сейчас я работаю над книгой К. Чуковского «Бармалей» для издательства, название которого вам наверняка понравится - «Лабиринт». Думаю в начале сентября сдать эту работу. Там, если вы помните, хорошие действующие лица, вселяющие доверие в иллюстратора: горилла, крокодил, акула Каракула…
АМ Замечательная компания!
ВЧ Да, рисовать интересно.
АМ Традиционный «лабиринтовский» вопрос: что вы сейчас читаете? Какие книги последнего времени вы бы порекомендовали читателям «Лабиринта»?
ВЧ Недавно я прочел книгу «О животных и людях» нашего знаменитого художника, зачинателя русского импрессионизма Константина Коровина. Совершенно очаровательные рассказы, написанные замечательным языком. Эту книгу я бы посоветовал прочесть всем, но, в первую очередь, художникам, а заодно посмотреть иллюстрации Николая Александровича Устинова. Набор действующих лиц очень интересен, но особенно интересны взаимоотношения Коровина с Шаляпиным. Столько в них юмора, шаляпинской широты, просторов мысли и чувств. Так что, пожалуйста, найдите эту книгу и прочитайте, а я обещаю - не пожалеете.
© https://www.labirint.ru/child-now/intervyu-s-viktorom-chizhikovym/