О том же
Первым в списке городов нежданно-негаданно оказался Новороссийск. ********
2. Осень 1968г. древние курганы в бассейне Клязьмы.
Пятый класс. Мы расстались со своей доброй Лидией Федоровной (наша четверка преподнесла ей собственноручный альбом басен) и перешли под начало суровой, но отходчивой Алевтины Васильевны, сильной математички и бывалой походницы. Всё это, правда, было позже, пока мы о школьном туризме даже не догадывались. Нужно было осваиваться, приноравливаться сразу к нескольким новым учителям.
Все они на первых порах представляли себя добрыми и приветливыми, поначалу даже не скупились на пятерки. И почти каждый предлагал записаться в соответствующий кружок. Был в этом ряду и кружок исторический, под началом нашего историка и завуча школы Валентина Ивановича (Круглова).
В исторический кружок из нашего класса записалась одна Кострикова, вероятно с подачи своего старшего брата, Тольки. Я знал об этом брате (по прозвищу Кастрюля) от Митрофановой Наташки. Она дружила с Костриковой, а ее брат, Кастрюля, учился в одном классе с Серегой Митрофановым. Впрочем, общение и с Серегой, и с самой Митрофанихой осталось уже в прошлом. Еще полгода назад они переехали в кооперативную квартиру за Черноголовский пруд, и Наташка больше не училась в нашем классе.
И вот как-то на перемене подходит эта Лена Кострикова ко мне и Андрюшке Звереву. Мы удивились. Девчонка она была резкая, норовистая, к общению не располагающая. Но слова ее удивили еще больше:
-- Вы хотите поехать на археологические раскопки?
-- Когда!?
-- В воскресенье. Надо одеться по-походному, по 40 копеек на дорогу, взять с собой чего-нибудь, ну немного картошки, сырой. Чтобы печь на костре. А так, нас там покормят.
Раскопки, о которых мы только-только говорили на уроке, дело конечно интересное. И мы решили отправиться туда всей своей командой. Кроме нас, на остановку громковского автобуса пришел еще и Костя Сорокин из пятого «Г». Но никакой Кастрюли не было, она вероятно и не собиралась ехать.
Не было и Валентиныча, нашего историка (так мы, и разумеется с подачи Витьки, называли между собой Круглова). Он, как оказалось, сроду ни на какие раскопки не ездил. Просто дружил с их организатором, энтузиастом из преподавателей педучилища, и содействовал заинтересовавшимся ребятам. Но не беда, с организатором-то мы уже познакомились. Валентиныч, когда узнал, что мы согласились ехать на раскопки, поручил Андрюше (именно так он его всегда называл, и по-своему к нему благоволил) отнести и передать какой-то сверток. Кому? Он назвал адрес и имя. Я присутствовал при разговоре, но мы оба, дружно, позабыли, как этого преподавателя звать. Запомнили только, что он тоже Иваныч. Чего, впрочем, было достаточно.
Жил этот Иваныч в самом знаменитом на тот момент из ногинских домов. На улице 3 Интернационала, в Первом Девятиэтажном. Том самом! Который только-только был сдан к пятидесятилетию Революции. Вся округа бегала в него кататься на диковинных лифтах и смотреть с верхнего этажа в далёкую даль, аж за Клязьму, на деревню Торбеево и лежащие перед нею заливные луга, которым предстояло еще лет пять ждать, пока их не застроят под Заречье.
К нашему ехидному разочарованию, квартира Иваныча располагалась на первом этаже. Вот недотёпа! Надо же было селиться в самый высокий дом города, чтобы жить на первом. Уж это-то каждый дурак сумеет. Впрочем, сам Иваныч оказался очень приветливым дяденькой. Он нас и встретил в воскресенье у автобуса.
Ехали мы в Авдотьино. Там слезли по сигналу на нужной остановке, и потопали. Вдоль стены монастыря, затем по мосту, за речку, и дальше, куда-то вглубь леса. Так получилось, что после организационных разговоров с Иванычем (он уяснял, кто всё-таки приехал), некоторой неясности в совершенно чуждой для нас студенческой среде, мы отстали и плелись в самом хвосте. А когда добрались до места, на нём уже вовсю раскинулся походный бивак.
- Продукты сюда! - указала одна из студенток-поварих. На клеенке возле костра высилась уже приличная горка снеди. Мы недоуменно добавили по две-три жалкие картофелины. Студенты, толокшиеся вокруг, насмешливо переглянулись. Впрочем, нас тут же послали натаскать из лесу дров, а когда мы с Витькой, обернувшись первыми, приволокли по большой охапке, вручили на-двоих пустое ведро. Где набрать воды, нам объяснил один из парней, было заметно, что в отличие от нас, им хорошо знакомы здешние окрестности. Кстати парней там было всего трое - моложавый, худенький Женька, остроносый, с сильно выступающим подбородком Сашка и Лёва. Этот был весьма колоритен - рыжеватый, с мощным загривком и толстой шеей, крепкими округлыми плечами, переходящими в литые бицепсы. Остальные были девушки, весьма взрослые, и их имена, как впрочем и лица, совершенно не зацепили моё внимание.
В общем-то костры, таганы, закопченные ведра, суета вокруг готовящегося обеда - всё это как две капли воды напоминало другую поляну, где мы, в такой же походной обстановке, были полмесяца назад всем классом с Алевтиной Васильевной. У неё уж было принято таким образом отмечать начало учебного года, и мы ходили в эти однодневные походы все четыре сентября, каждого из годов ее классного руководства. Но на том, своем, биваке мы ощущали себя полными хозяевами, обед, суп, каша, компот - всё шло за наш счет, и предназначалось именно нам. Здесь же, у археологов, мы поневоле чувствовали себя прихлебателями и мало желанными гостями.
Но у костра долго прохлаждаться не пришлось, совсем недалеко за деревьями на круглой горке уже возился Лёва. Он спилил три выросшие на ней березы, велел нам оттащить их в сторонку и, слегка вкопав стволами в землю, так и оставить. Деревья мы успешно «посадили», но было это только начало. Горка и оказалась курганом, насыпанным когда-то посреди леса.
Очень скоро Лева закончил рисовать на планшете исходную схему и взял лопату. Нашлось по лопате и каждому из нас. По команде мы встали вчетвером рядом с Лёвой. Костя тоже был с нами, а вот Андрей, единственный - по выбору Иваныча - ушел с другой бригадой на еще один курган. Как было сказано, там тоже понадобится мальчишка.
Была с нами, на нашем кургане, еще и одна студентка, но напрочь не помню, копала она землю наравне со всеми или только присутствовала. Всё-таки, наверное, копала.
Очень скоро мы убедились, что археологов только в книжках на каждом шагу ждут находки и открытия. Мы же просто снимали землю. Причем делали это, не как придётся, а строго слоями. На верхушке кургана выравнивается горизонтальная площадка. Затем вся эта площадка проходится «на штык», попросту втыкается лопата, подцепляется на нее земли, сколько захватится и отбрасывается в сторону, подальше от кургана. И так раз за разом, от края до края. Лёва правда ворчал, что с такими работниками, как мы, съем осуществляется не на штык, а только на полштыка.
Затем самое муторное - зачистка. Настильными движениями лопаты убирается вся рыхлая земля, которая не откинулась сразу. Таким образом, чтобы опять получилась новая площадка, такая же плоская и ровная. Иными словами, курган убирался последовательными горизонтальными срезами. Каждый очередной срез Лёва обмерял и наносил на план.
В общем-то грунт этого кургана преимущественно составлял песок, снимался он легко. Конечно, иногда попадались крупные корни, но когда кто-нибудь из нас брался тюкать их топором, Лёва не выдерживал. Он подскакивал, выхватывал инструмент и наносил со всего плеча один-два удара. Как правило, чтобы убрать корень, этого бывало достаточно. И вообще, как нам разъяснили, лопату надо втыкать не так - резче, и подцеплять плавным, но одним непрерывным движением, а уж откидывать землю совсем иначе. Не вбок, как веслом, а прямо вперед. Причем черенок должна сжимать только правая, толкающая рука, а левая, полуразжатая, лишь направлять и придерживать, чтобы черенок в ней скользил. Короче, что-то на манер биллиардного кия.
Но, несмотря на все усилия Лёвы, нужной производительности мы так и не дали. К обеду выдохлись совсем, всё чаще устраивали передых. Лёва во время этих передышек сначала вполголоса болтал о чем-то со своей однокурсницей, потом стал уходить. Вместо него собеседником появлялся угловатый Сашка. Этот тоже болтал негромко, но гораздо эмоциональнее, улыбался, жестикулировал. Мы же просто отрешенно сидели в сторонке. Даже говорить не хотелось.
Обедать нас позвали отдельно ото всех. Оно и понятно, мы ведь не привезли с собой ни мисок, ни ложек, ни кружек, стало быть, получили чью-то посуду из общего фонда. У костра распоряжалась всё та же повариха с резким командным голосом. Пока мы ели, она с кем-то там пререкалась, вперемешку с шуточками, потом обернулась к нам. Мы уже бочком-бочком отступали куда-нибудь подальше.
--А спасибо кто будет говорить!?
-- Мы! - коротко ответил я.
-- Да-да, - подхватил Костя.
Олег только слегка фыркнул, и лишь Витька догадался не отвечать на поставленный вопрос, а просто сказать «Спасибо».
Вернулись к кургану. Осеннее солнце только-только набрало полную силу, не хотелось браться ни за какие лопаты, а сидеть вот так, подставив лицо солнышку и блаженствовать. Тем более, что до подошвы кургана еще копать и копать, а выше нее, как стало уже ясно всем, никаких находок и быть не может.
Потом копали дальше, уже через силу и неохоту. Особенно одолевали эти зачистки, которые заметно тормозили дело. Вполголоса мы стали роптать, пока Олег не возмутился в полный голос. Дескать, зачем мы срываем напрочь весь курган, надо просто вырыть в нем большую яму. Пока до чего-нибудь не дороемся.
-- Да? - усмехнулся Лёва. - А как ты будешь снимать план кургана?
Олег промолчал, но было ясно, готов он был ответить, что кому они нужны, эти съемки. Найти бы чего-нибудь и ладно. Однако промолчал, подавленный, как и все мы, упорной деловитостью и добросовестностью всего совершаемого. Нет, наши археологи не уподоблялись искателям-хищникам, после них оставалось не разгромленное захоронение, а полные сведения о том, каким оно выглядело еще нетронутое.
Но легче работать от этого не становилось. Лёва, как мог, поддерживал в нас дух. Он начал рассказывать, что когда вскрывают поселения, там вообще двойная работа. Не только раскопать все объекты, но потом еще и закопать.
-- Ну, закапывать-то легче, - попытался возразить я.
-- Чего-чего? - даже засмеялся Лёва. - А вот посмотрел бы я на вас. Уж не знаете - не говорите.
Во время одной из передышек Олег не выдержал, ему нужно было хоть как-то выплеснуть досаду и раздражение. Он схватил топор, отбежал шагов на десять к соседней полянке, прямо по земле вырубил кусок дерна и откинул его в сторону. Затем начал в образовавшейся ямке рыхлить тем же топором землю и выкидывать ее наружу. На первых порах это занятие спорилось у него удивительно быстро.
-- Что это вы там делаете, юноша? - спросил Лёва. Именно так он обращался ко всем нам.
-- Проводит археологические … распопки! - сострил Костя Сорокин. Это слово вызвало у меня судорожный, почти истерический смех. Захохотали и Костя с Витькой. Олег оглянулся, бросил свои «распопки» и вернулся ко всем.
Лёве стало ясно, что до подножия кургана мы сегодня не дойдём, и он перестал нас подгонять. Не спеша, потихонечку, мы провозились до сумерек и бросили работы, когда с шутками и гомоном на наш курган вышла вторая бригада. Андрей тоже шёл весёлый, довольный.
Они отрыли женский скелет с крашеными волосами. Крашеные луком, говорили студентки, всерьёз или шуткой - не знаю. На нем, конечно, нашли серьги, перстни, височные кольца и прочие почерневшие медяшки, соответствующие времени.
Андрей рассказал, что по распоряжению Иваныча, они срывали только ровно половину кургана. Почему, не знаю. Или команда была слабее, или сам курган подпорченный. Обнажили половину самого нижнего уровня - оказалось пусто. Но, кажется, предположения такого рода уже высказывались, особенно никто не удивился, хотя конечно всем стало досадно.
--Эх! - в сердцах воскликнул Женька и ткнул лопатой в низ некопаной половины кургана. К его ногам выкатился череп. Обнаруженное захоронение тут же вскрыли по всем правилам и набрали целую коробку трофеев.
-- Что, не видели никогда таких колечек? - спросил нас Иваныч. - Ну, так покажите им, - а сам пошел дальше к биваку. Это «покажите», не обращенное ни к кому, повисло в воздухе, как будто его никто и не слышал. Никаких старинных ископаемых украшений мне в этот раз увидеть не удалось.
Надо ли говорить, что наша поездка на Авдотьинские курганы никому особенно не понравилась. Только Андрюшка Зверев был согласен ехать и в следующий раз. Состоялась эта поездка через воскресенье. Андрей уговорил меня составить ему компанию, Олег и Витька ехать отказались наотрез. Но нашелся нам и третий компаньон - Сашка Морохов.
2. Осень 1968г. древние курганы в бассейне Клязьмы.
Пятый класс. Мы расстались со своей доброй Лидией Федоровной (наша четверка преподнесла ей собственноручный альбом басен) и перешли под начало суровой, но отходчивой Алевтины Васильевны, сильной математички и бывалой походницы. Всё это, правда, было позже, пока мы о школьном туризме даже не догадывались. Нужно было осваиваться, приноравливаться сразу к нескольким новым учителям.
Все они на первых порах представляли себя добрыми и приветливыми, поначалу даже не скупились на пятерки. И почти каждый предлагал записаться в соответствующий кружок. Был в этом ряду и кружок исторический, под началом нашего историка и завуча школы Валентина Ивановича (Круглова).
В исторический кружок из нашего класса записалась одна Кострикова, вероятно с подачи своего старшего брата, Тольки. Я знал об этом брате (по прозвищу Кастрюля) от Митрофановой Наташки. Она дружила с Костриковой, а ее брат, Кастрюля, учился в одном классе с Серегой Митрофановым. Впрочем, общение и с Серегой, и с самой Митрофанихой осталось уже в прошлом. Еще полгода назад они переехали в кооперативную квартиру за Черноголовский пруд, и Наташка больше не училась в нашем классе.
И вот как-то на перемене подходит эта Лена Кострикова ко мне и Андрюшке Звереву. Мы удивились. Девчонка она была резкая, норовистая, к общению не располагающая. Но слова ее удивили еще больше:
-- Вы хотите поехать на археологические раскопки?
-- Когда!?
-- В воскресенье. Надо одеться по-походному, по 40 копеек на дорогу, взять с собой чего-нибудь, ну немного картошки, сырой. Чтобы печь на костре. А так, нас там покормят.
Раскопки, о которых мы только-только говорили на уроке, дело конечно интересное. И мы решили отправиться туда всей своей командой. Кроме нас, на остановку громковского автобуса пришел еще и Костя Сорокин из пятого «Г». Но никакой Кастрюли не было, она вероятно и не собиралась ехать.
Не было и Валентиныча, нашего историка (так мы, и разумеется с подачи Витьки, называли между собой Круглова). Он, как оказалось, сроду ни на какие раскопки не ездил. Просто дружил с их организатором, энтузиастом из преподавателей педучилища, и содействовал заинтересовавшимся ребятам. Но не беда, с организатором-то мы уже познакомились. Валентиныч, когда узнал, что мы согласились ехать на раскопки, поручил Андрюше (именно так он его всегда называл, и по-своему к нему благоволил) отнести и передать какой-то сверток. Кому? Он назвал адрес и имя. Я присутствовал при разговоре, но мы оба, дружно, позабыли, как этого преподавателя звать. Запомнили только, что он тоже Иваныч. Чего, впрочем, было достаточно.
Жил этот Иваныч в самом знаменитом на тот момент из ногинских домов. На улице 3 Интернационала, в Первом Девятиэтажном. Том самом! Который только-только был сдан к пятидесятилетию Революции. Вся округа бегала в него кататься на диковинных лифтах и смотреть с верхнего этажа в далёкую даль, аж за Клязьму, на деревню Торбеево и лежащие перед нею заливные луга, которым предстояло еще лет пять ждать, пока их не застроят под Заречье.
К нашему ехидному разочарованию, квартира Иваныча располагалась на первом этаже. Вот недотёпа! Надо же было селиться в самый высокий дом города, чтобы жить на первом. Уж это-то каждый дурак сумеет. Впрочем, сам Иваныч оказался очень приветливым дяденькой. Он нас и встретил в воскресенье у автобуса.
Ехали мы в Авдотьино. Там слезли по сигналу на нужной остановке, и потопали. Вдоль стены монастыря, затем по мосту, за речку, и дальше, куда-то вглубь леса. Так получилось, что после организационных разговоров с Иванычем (он уяснял, кто всё-таки приехал), некоторой неясности в совершенно чуждой для нас студенческой среде, мы отстали и плелись в самом хвосте. А когда добрались до места, на нём уже вовсю раскинулся походный бивак.
- Продукты сюда! - указала одна из студенток-поварих. На клеенке возле костра высилась уже приличная горка снеди. Мы недоуменно добавили по две-три жалкие картофелины. Студенты, толокшиеся вокруг, насмешливо переглянулись. Впрочем, нас тут же послали натаскать из лесу дров, а когда мы с Витькой, обернувшись первыми, приволокли по большой охапке, вручили на-двоих пустое ведро. Где набрать воды, нам объяснил один из парней, было заметно, что в отличие от нас, им хорошо знакомы здешние окрестности. Кстати парней там было всего трое - моложавый, худенький Женька, остроносый, с сильно выступающим подбородком Сашка и Лёва. Этот был весьма колоритен - рыжеватый, с мощным загривком и толстой шеей, крепкими округлыми плечами, переходящими в литые бицепсы. Остальные были девушки, весьма взрослые, и их имена, как впрочем и лица, совершенно не зацепили моё внимание.
В общем-то костры, таганы, закопченные ведра, суета вокруг готовящегося обеда - всё это как две капли воды напоминало другую поляну, где мы, в такой же походной обстановке, были полмесяца назад всем классом с Алевтиной Васильевной. У неё уж было принято таким образом отмечать начало учебного года, и мы ходили в эти однодневные походы все четыре сентября, каждого из годов ее классного руководства. Но на том, своем, биваке мы ощущали себя полными хозяевами, обед, суп, каша, компот - всё шло за наш счет, и предназначалось именно нам. Здесь же, у археологов, мы поневоле чувствовали себя прихлебателями и мало желанными гостями.
Но у костра долго прохлаждаться не пришлось, совсем недалеко за деревьями на круглой горке уже возился Лёва. Он спилил три выросшие на ней березы, велел нам оттащить их в сторонку и, слегка вкопав стволами в землю, так и оставить. Деревья мы успешно «посадили», но было это только начало. Горка и оказалась курганом, насыпанным когда-то посреди леса.
Очень скоро Лева закончил рисовать на планшете исходную схему и взял лопату. Нашлось по лопате и каждому из нас. По команде мы встали вчетвером рядом с Лёвой. Костя тоже был с нами, а вот Андрей, единственный - по выбору Иваныча - ушел с другой бригадой на еще один курган. Как было сказано, там тоже понадобится мальчишка.
Была с нами, на нашем кургане, еще и одна студентка, но напрочь не помню, копала она землю наравне со всеми или только присутствовала. Всё-таки, наверное, копала.
Очень скоро мы убедились, что археологов только в книжках на каждом шагу ждут находки и открытия. Мы же просто снимали землю. Причем делали это, не как придётся, а строго слоями. На верхушке кургана выравнивается горизонтальная площадка. Затем вся эта площадка проходится «на штык», попросту втыкается лопата, подцепляется на нее земли, сколько захватится и отбрасывается в сторону, подальше от кургана. И так раз за разом, от края до края. Лёва правда ворчал, что с такими работниками, как мы, съем осуществляется не на штык, а только на полштыка.
Затем самое муторное - зачистка. Настильными движениями лопаты убирается вся рыхлая земля, которая не откинулась сразу. Таким образом, чтобы опять получилась новая площадка, такая же плоская и ровная. Иными словами, курган убирался последовательными горизонтальными срезами. Каждый очередной срез Лёва обмерял и наносил на план.
В общем-то грунт этого кургана преимущественно составлял песок, снимался он легко. Конечно, иногда попадались крупные корни, но когда кто-нибудь из нас брался тюкать их топором, Лёва не выдерживал. Он подскакивал, выхватывал инструмент и наносил со всего плеча один-два удара. Как правило, чтобы убрать корень, этого бывало достаточно. И вообще, как нам разъяснили, лопату надо втыкать не так - резче, и подцеплять плавным, но одним непрерывным движением, а уж откидывать землю совсем иначе. Не вбок, как веслом, а прямо вперед. Причем черенок должна сжимать только правая, толкающая рука, а левая, полуразжатая, лишь направлять и придерживать, чтобы черенок в ней скользил. Короче, что-то на манер биллиардного кия.
Но, несмотря на все усилия Лёвы, нужной производительности мы так и не дали. К обеду выдохлись совсем, всё чаще устраивали передых. Лёва во время этих передышек сначала вполголоса болтал о чем-то со своей однокурсницей, потом стал уходить. Вместо него собеседником появлялся угловатый Сашка. Этот тоже болтал негромко, но гораздо эмоциональнее, улыбался, жестикулировал. Мы же просто отрешенно сидели в сторонке. Даже говорить не хотелось.
Обедать нас позвали отдельно ото всех. Оно и понятно, мы ведь не привезли с собой ни мисок, ни ложек, ни кружек, стало быть, получили чью-то посуду из общего фонда. У костра распоряжалась всё та же повариха с резким командным голосом. Пока мы ели, она с кем-то там пререкалась, вперемешку с шуточками, потом обернулась к нам. Мы уже бочком-бочком отступали куда-нибудь подальше.
--А спасибо кто будет говорить!?
-- Мы! - коротко ответил я.
-- Да-да, - подхватил Костя.
Олег только слегка фыркнул, и лишь Витька догадался не отвечать на поставленный вопрос, а просто сказать «Спасибо».
Вернулись к кургану. Осеннее солнце только-только набрало полную силу, не хотелось браться ни за какие лопаты, а сидеть вот так, подставив лицо солнышку и блаженствовать. Тем более, что до подошвы кургана еще копать и копать, а выше нее, как стало уже ясно всем, никаких находок и быть не может.
Потом копали дальше, уже через силу и неохоту. Особенно одолевали эти зачистки, которые заметно тормозили дело. Вполголоса мы стали роптать, пока Олег не возмутился в полный голос. Дескать, зачем мы срываем напрочь весь курган, надо просто вырыть в нем большую яму. Пока до чего-нибудь не дороемся.
-- Да? - усмехнулся Лёва. - А как ты будешь снимать план кургана?
Олег промолчал, но было ясно, готов он был ответить, что кому они нужны, эти съемки. Найти бы чего-нибудь и ладно. Однако промолчал, подавленный, как и все мы, упорной деловитостью и добросовестностью всего совершаемого. Нет, наши археологи не уподоблялись искателям-хищникам, после них оставалось не разгромленное захоронение, а полные сведения о том, каким оно выглядело еще нетронутое.
Но легче работать от этого не становилось. Лёва, как мог, поддерживал в нас дух. Он начал рассказывать, что когда вскрывают поселения, там вообще двойная работа. Не только раскопать все объекты, но потом еще и закопать.
-- Ну, закапывать-то легче, - попытался возразить я.
-- Чего-чего? - даже засмеялся Лёва. - А вот посмотрел бы я на вас. Уж не знаете - не говорите.
Во время одной из передышек Олег не выдержал, ему нужно было хоть как-то выплеснуть досаду и раздражение. Он схватил топор, отбежал шагов на десять к соседней полянке, прямо по земле вырубил кусок дерна и откинул его в сторону. Затем начал в образовавшейся ямке рыхлить тем же топором землю и выкидывать ее наружу. На первых порах это занятие спорилось у него удивительно быстро.
-- Что это вы там делаете, юноша? - спросил Лёва. Именно так он обращался ко всем нам.
-- Проводит археологические … распопки! - сострил Костя Сорокин. Это слово вызвало у меня судорожный, почти истерический смех. Захохотали и Костя с Витькой. Олег оглянулся, бросил свои «распопки» и вернулся ко всем.
Лёве стало ясно, что до подножия кургана мы сегодня не дойдём, и он перестал нас подгонять. Не спеша, потихонечку, мы провозились до сумерек и бросили работы, когда с шутками и гомоном на наш курган вышла вторая бригада. Андрей тоже шёл весёлый, довольный.
Они отрыли женский скелет с крашеными волосами. Крашеные луком, говорили студентки, всерьёз или шуткой - не знаю. На нем, конечно, нашли серьги, перстни, височные кольца и прочие почерневшие медяшки, соответствующие времени.
Андрей рассказал, что по распоряжению Иваныча, они срывали только ровно половину кургана. Почему, не знаю. Или команда была слабее, или сам курган подпорченный. Обнажили половину самого нижнего уровня - оказалось пусто. Но, кажется, предположения такого рода уже высказывались, особенно никто не удивился, хотя конечно всем стало досадно.
--Эх! - в сердцах воскликнул Женька и ткнул лопатой в низ некопаной половины кургана. К его ногам выкатился череп. Обнаруженное захоронение тут же вскрыли по всем правилам и набрали целую коробку трофеев.
-- Что, не видели никогда таких колечек? - спросил нас Иваныч. - Ну, так покажите им, - а сам пошел дальше к биваку. Это «покажите», не обращенное ни к кому, повисло в воздухе, как будто его никто и не слышал. Никаких старинных ископаемых украшений мне в этот раз увидеть не удалось.
Надо ли говорить, что наша поездка на Авдотьинские курганы никому особенно не понравилась. Только Андрюшка Зверев был согласен ехать и в следующий раз. Состоялась эта поездка через воскресенье. Андрей уговорил меня составить ему компанию, Олег и Витька ехать отказались наотрез. Но нашелся нам и третий компаньон - Сашка Морохов.