Плохость (1989 г) 3-я часть
Окончание. Вот первая часть. Вот вторая часть.
26. 08. Мы проводили группу Гейнбуха. Они сваливают по запасному варианту. Мы пока бодры и веселы. До обеда. После еды все хватаются за животы… Всякие там ожоги, обморожения и ушибы - такая мелочь по сравнению с опостылевшим энтеритом! Вечером, не выдержав мук голода, я съел свой ужин и через полчаса горько раскаялся. Боль поглощает все мысли и ощущения. Больше не буду есть.
27. 08. Утром туман. Дежурному Ардану попало за просыпание. Половина группы отказалась от завтрака. Пошли. Миновали слияние рек Илликсу и Джиллису, рядом река Гуамыш. По крокам, Гуамыш следует проходить низом, вдоль воды. Но нам не хочется терять высоту, и Шнаров решает траверсировать склон над рекой. Конечно, каждый метр по вертикали стоит усилий. Сверху видно, что вдоль воды путь совсем простой. Мы же, траверсируя склон, постоянно преодолеваем кулуары и скалы. Идти всё труднее. Шнаров понимает свою ошибку, но исправить никак не удаётся. Спуска к реке нет! Под нами либо утёсы, либо вовсе отвесы. Тогда Шнаров принимает неожиданное решение: возвращаемся к устью. Мы безропотно поворачиваем назад. Через несколько сотен метров находим путь к реке. Шнаров с Леной первыми спускаются по узкому кулуару. Потом я с Людой и Туяной. Пока Шнаров принимает остальных, мы уходим дальше. Пришлось бросать верёвку. А соскользнув по ней, спасаемся от камнепада.
Река в тумане таинственна и загадочна. Шумят сплошные водопады. Другой берег почти не виден. Ну и красота, мы в восторге! Поднимаемся вдоль воды. Дорога простая, да сил нет. Когда перед глазами возникают круги, мы опираемся на ледоруб и пережидаем так десяток секунд, а руки при этом ходуном ходят. Лада падает так, словно ей колени подрубают. Каждый шаг даётся с трудом, особенно вверх. Головокружение. Ошпаренные кишки. Подряд можно сделать семь-восемь шагов, не больше. Мы на пределе возможностей. Лезем на крутую морену, закладывая серпантин. Шнаров помогает Лене, а я Люде и Туяне. Во время передышки мы держимся друг за друга, чтобы не упасть.
- По горизонтали всякий пройти сможет, - хрипит Туяна, - а вы по вертикали попробуйте!
- А мы разве не поднимаемся по вертикали? - удивляется Люда.
- В смысле духовности…
- Ну, и я в том же смысле.
- Лена, а ты кому киваешь?
- Это у меня голова от ударов сердца пошатывается!
С огромным трудом взгромоздились мы на вершину морены. Дальше прекрасный пологий путь. Там, думаю, и базу поставим. Глянув вниз, мы видим, что Алексей чуть жив, Лада сидит на камне вряд ли жива, Ардана вообще не видим. Шнаров, рассвирепев, приказывает нам спускаться и ставить базу прямо там, где сидит Лада.
- Вот же удобное место, - говорю, - прямо перед нами!
- А ты ладкин куль сюда поднимешь?
- Нет. Вот если отдохну полчаса…
- Спускаемся!
После такого подъёма?! Терять высоту, набранную с таким неимоверным трудом?.. Глупо! Но приказы не обсуждают, а выполняют. Спустившись с морены, мы оказываемся среди огромных глыб. Место, минимально подходящее для лагеря. Между остроугольными валунами плещется вода… Ни единой площадки. Для одной палатки я нашёл большой валун с ровной гранью, точно ножом срезанной. Вот только наклон! Но выбирать поздно: темнота, всеобщая плохость, да ещё снегопад начался. Укрепили палатку на склоне…
Многие отказываются от ужина, хотя голод сосёт изнутри. Шнаров предпочитает быть сытым. Когда он ест, мы ему завидуем. Через полчаса он завидует нам.
28. 08. Наше ложе словно детская горка для катания на санках. Залезли вчетвером в мешок, ухватились за край камня руками, зацепились подбородками. Удобным положение не назовёшь. Странно, что удалось уснуть. Первым расслабился Алексей. Мы почувствовали, как его тело скользнуло вниз и упало нам под ноги. Почему-то с всплеском. Потом свалилась Туяна. Она сообщила, что нижняя часть палатки в луже. И стихла. То ли утонула, то ли устроилась на Алексее. Люда сначала держалась за меня обеими руками. Но, когда заснула, пальцы разжались. Ощутив, как Люда заскользила вниз, я успел подхватить её. Тут уж не до сна: одной рукой сам цепляюсь, другой девушку удерживаю. А кругом ручьи журчат… Но мы остались сухими!
Утром снегопад. Нам остался последний рывок, перевал Гуамыш. А там всего через тридцать километров посёлок Хайдаркан. Завтракают только Шнаров и Туяна. Собираем рюкзаки, уже лёгкие, и вперёд! Народ обалдел от недоедания и недосыпания, от холода и энтероколита.
- Хайдаркан, люди, лепёшки! - подбадриваю отстающих. Они едва бредут. Услышав про населёнку и еду, ребята светлеют лицами. Выходим в живописный цирк. Грохочущий Гуамыш остался за спиной и быстро стих. Теперь только ветер посвистывает, снежинки шуршат, и мы тяжело дышим. Из-за снегопада перевал плохо различим. Группа едва плетётся. К перевальному взлёту подошли только к 17 часам. Сразу крутизна.
- Там, за перевалом, Хайдаркан, люди, лепёшки!
Рассказываю анекдоты. Шнаров криво усмехается, Лена звонко смеётся, Люда тоже всхохотнула было, да испуганно замолчала. Её пельмени потрескались и кровят.
Затяжной подъём. Мы давно набрали высоту за четыре тысячи, где же перевал? Всё закрыто белой пеленой. Мир перечёркнут белыми полосами. Ресницы заиндевели. Сейчас легко сбиться с пути. Мне показалось, будто мы выходим на вершину, но вместо этого перед нами выросли серые отвесные скалы. Откуда они взялись? Траверсируем вправо. Шнаров, забравшись на валун, пытается осмотреться. Спрашиваю:
- Ну что, далеко до перевала?
- Рукой подать! Только руку надо очень длинную…
Так приплохело Лене, что остановилась и несколько минут стоит, согнувшись. А лекарств больше никаких нет. Сжав кулаки, Лена выпрямляется. Нет, судьбе не заломать такую девушку! Под нами белый склон, дальше чернота пропасти, густо исчерченная белыми нитями. На границе белого и полосатого фигурки Лады и Ардана в красных анораках. Великолепный кадр. Но нет сил и желания вытаскивать фотоаппарат. Шнаров задумчиво оглядывается. Где перевал? Ничего не видно! Мир утонул в снегопаде. Кажется, надо траверсировать налево. Но Шнаров решительно показывает направо:
- Перевал там!
Действительно, через сотню метров вышли к туру. Как Шнарову удалось сориентироваться, осталось загадкой. Меняем записку в туре, ждём отставших. Уже половина восьмого, скоро темнеть начнёт. Нам не терпится вниз. Склоны лавиноопасны, но мы летим напролом. За час сбросили более тысячи метров по вертикали! Не останавливаемся ни на минуту. Выполаживается. Кругом заснеженные поля. Скорее бы растительность! Шнаров стал часто притормаживать:
- Миша, что там виднеется? Видишь, пятна? Это арча?
- Нет, это камни…
Шнаров смотрит на меня с таким осуждением, словно это я виноват в том, что там не арча. Внизу теплее. Снегопад переходит в дождь. Темнеет. Под ногами глинистый, скользкий склон. Бежим, ноги разъезжаются… Из глины местами торчат острые клыки камней. С ужасом представляю, как ребята, падая на них, получают травмы.
- Осторожно! - кричу. - Скользко! Только не падайте, прошу вас, умоляю, только не падайте!!
Как в таких условиях оказывать медицинскую помощь?.. Ребята, видимо, приняли к сердцу мои вопли, и обошлось без травм.
- Миша! Это арча или почему?!
- Камни…
- Вот так спуск! - ахает Лада.
- Это вам не пальцем в пупу ковырять! - заявляет Шнаров.
- Это вам не фигушки воробьям показывать! - подхватывает Лена.
- Это вам не баран чихнул, - продолжаю.
- Это вам не фунт изюма, - добавляет Люда.
В десятом часу ставим лагерь по причине полной темноты. Надо варить ужин, а один примус отказал напрочь. Второй так капризничает, что даже Шнаров не может его укротить. Наклонившись над примусом, я закрываю его от дождя своим телом. Шнаров колдует. Облитый бензином, примус полыхает, но подтравливает через прокладку. Шнаров сбивает пламя мокрой стеклотканью, но испаритель ещё не нагрелся. Поджигает весь примус, а тот словно с ума сходит, выбрасывает протуберанцы. Мой анорак на груди плавится от жара, а на спине мокрый. Испаритель наверняка уже нагрелся, но теперь не удаётся сбить пламя… Шнаров хлещёт тряпкой, разлетаются огненные брызги. Наконец, примус укрощён. Недовольно фыркая, он гудит и варит ужин.
Несмотря на обострение болезней и ухудшение погоды, царит праздничное настроение. Алексей так объясняет причину:
- Мы вырвались!
Изрядно промокшие, разбредаемся спать. Впервые никто не просит медицинской помощи.
29. 08. Высота всего 3 000. Ночь прошла спокойно, хоть спальники и промокли. Всем снились гастрономические сны. Обошлись без завтрака. Самая сладкая мечта - полбанки тушёнки. Бежим. Вот сейчас наша группа и вправду ходкая и нежоркая! Туяна обнаружила дикую вишню с переспелыми плодами.
- Давайте компот сварим!
Сварили. Безумно вкусно. Через полчаса режущие боли. Согнувшись, разбредаемся по сторонам. Вишенки вылетели из нас в том же виде, все ягоды целёхоньки… Бежим дальше. Вот и Хайдаркан показался. Отсюда, из долины, отчётливо видны наши горы. Там плотный снегопад, а в чёрных тучах вспыхивают зигзаги молний. Реакция Алексея и Ардана оказалась неожиданной:
- А! Гроза?! Метель, значит? Вот вам! Прощайте, проклятые горы!
На зелёной поляне нас ждут группы Гейнбуха и Барановского. Дальше идём вместе. На краю Хайдаркана магазин. Он закроется через четверть часа. Без паники! Всем оставаться на местах!! В магазин пойдут только дежурные. Они скрываются за дверями, а мы в нетерпении сучим ногами. Около магазина длинный стол и скамейки. Видимо, для шоферов. Когда же выйдут дежурные? Двадцать человек сверлят взглядами одну дверь. И она со скрипом открывается. Встречаем дежурных восторженными воплями. Родные наши, они сгибаются под тяжестью сумок. Сноровисто накрываем на стол. По команде начинаем кушать. Любопытный эффект: откусываю хлеб, а он куда-то исчезает. Не жевал, не глотал… Второй акт мы бы назвали трагикомедией. Едва завершив скоростную трапезу, все ищут судорожными взглядами заведение. Логика и кишечник подсказывают, что где-то должен быть маленький деревянный домик. Толпа бросается наперегонки и выстраивается в очередь.
- Мужики пусть ходят по двое! - предлагают девушки.
- Нет! Это дело серьёзное!..
- Тогда скорее!
- Вася! Ты куда второй раз? Не пускайте его, он там уже был!
- А я тогда не успел!
- Товарищи, будьте людьми! Пустите без очереди…
Вскоре подошёл грузовик. Семинары хороши организацией транспорта. К ночи подъехали до Шахимардана.
30. 08. Приходим в себя, узнаём новости. «Двойка» сошла с маршрута, остальные использовали запасные варианты по причине энтероколита. Мы сдаём экзамены и получаем справки. Почти все заработали плохие характеристики. Лишь Туяна и я добились рекомендации в «четвёрку». Даже Лене придётся ещё раз проходить «тройку». Некоторые демонстративно рвали свои характеристики.
01. 09. Мы со Шнаровым съездили в Маргилан, попытались сдать 60 кг снаряги в багаж, но смогли сдать только в камеру хранения. Едва успели до комендантского часа проскочить Фергану и вернуться в Шахимардан.
02. 09. Все спешно выезжаем. Политическая обстановка нездоровая. Один парень из Тюмени напоследок получил черепно-мозговую травму, кто-то ударил его железной трубой. Тут вам не горы… Мы добрались до Маргилана. Лене плохеет с каждым часом. Аритмия, тошнота и рвота, боли везде.
03. 09. Наш поезд ночью. Билеты приобрели с трудом. Леночка спит. Мы со Шнаровым дежурим возле неё всю ночь напролёт, не рискуя охранять по одному. Играем в нарды, едим колбасу. В нарды я выигрываю, а в колбасе проигрываю. У Шнарова здоровый аппетит.
Надо набираться сил, ведь через пять дней тренировка на Столбах.
Другие дневники:
- Ломизм (1988 г)
- В западне (1988 г)
- Неугомонные (1988 г)
- Месть Белого Спелеолога (1988 г)
- Июль - месяц больших снегов (1988 г)
- Титаник (1989 г) 1-я часть
- Титаник (1989 г) 2-я часть
- Кровавое солнце (1989 г)
- Плохость (1989 г) 1-я часть
- Плохость (1989 г) 2-я часть
- Плохость (1989 г) 3-я часть