Там живет Домовой (или Нора-девочка и кладовая)
Моя детская комната, где я жила с двух до семнадцати лет, может быть названа раем.
Дело в том, что моя детская комната была редчайшим примером комнаты без пресловутой советской "стенки". Это, кстати, было у взрослых предметом насмешек. Мол, не хватило денег на вторую стенку, мол, нищета. А я была счастлива в помещении, где для того, чтобы сесть за письменный стол, нужно было повернуться на 180 градусов от платяного шкафа. Потому что при смене точки зрения я меняла вид активности и образ мыслей.
А еще примечательно, что за стеной моей комнаты располагалась кладовая, или "темная комната". Сперва у этой стены была моя кровать. Затем, по мере роста, кровать раздвинули, и пришлось переставить ее. Мне было жаль. За стеной, у которой я прежде спала, в "темной комнате", жил Домовой (ему не нужен свет, потому что он видит в темноте, словно кошки, у которых глаза светятся; причем, прошу заметить, я сама это придумала, не то чтобы кто-то мне рассказал).
Идея гардеробных у людей моего поколения, думаю, начинается с идеи навещать Домового.
Родители использовали такие помещения как могильник для сломанных вещей. Причем не только мои родители, но и родители многих моих знакомых, обладавших схожими помещениями.
И родители смертельно боялись призраков, которые поселяются в таких местах. Они игнорировали призраков, запирали их, словно скелеты в шкафу. Они замуровывали их в пресловутые стенки.
Я же постоянно фантазировала, как можно организовать хранение в этой комнате, чтобы иногда туда заходить в гости и радоваться.
Заходи навестить Домового, да.
Строить гардеробную (то есть, как мы теперь понимаем, комнату Домового) - это нравственно и современно. Даже, можно сказать, духовно.
Гардеробная - это не стремление к захвату пространства. Это робкое и, вероятно, не вполне нормально развившееся и принявшее не совсем правильные формы стремление к одушевлению пространства. Совсем другой подход.
Я пришла к выводу, что люди моего поколения устали от складов-могильников, которые маскируются под стены, "и чтобы зазоров не было!"
Читай: "чтоб не просочился!"
Дело в том, что моя детская комната была редчайшим примером комнаты без пресловутой советской "стенки". Это, кстати, было у взрослых предметом насмешек. Мол, не хватило денег на вторую стенку, мол, нищета. А я была счастлива в помещении, где для того, чтобы сесть за письменный стол, нужно было повернуться на 180 градусов от платяного шкафа. Потому что при смене точки зрения я меняла вид активности и образ мыслей.
А еще примечательно, что за стеной моей комнаты располагалась кладовая, или "темная комната". Сперва у этой стены была моя кровать. Затем, по мере роста, кровать раздвинули, и пришлось переставить ее. Мне было жаль. За стеной, у которой я прежде спала, в "темной комнате", жил Домовой (ему не нужен свет, потому что он видит в темноте, словно кошки, у которых глаза светятся; причем, прошу заметить, я сама это придумала, не то чтобы кто-то мне рассказал).
Идея гардеробных у людей моего поколения, думаю, начинается с идеи навещать Домового.
Родители использовали такие помещения как могильник для сломанных вещей. Причем не только мои родители, но и родители многих моих знакомых, обладавших схожими помещениями.
И родители смертельно боялись призраков, которые поселяются в таких местах. Они игнорировали призраков, запирали их, словно скелеты в шкафу. Они замуровывали их в пресловутые стенки.
Я же постоянно фантазировала, как можно организовать хранение в этой комнате, чтобы иногда туда заходить в гости и радоваться.
Заходи навестить Домового, да.
Строить гардеробную (то есть, как мы теперь понимаем, комнату Домового) - это нравственно и современно. Даже, можно сказать, духовно.
Гардеробная - это не стремление к захвату пространства. Это робкое и, вероятно, не вполне нормально развившееся и принявшее не совсем правильные формы стремление к одушевлению пространства. Совсем другой подход.
Я пришла к выводу, что люди моего поколения устали от складов-могильников, которые маскируются под стены, "и чтобы зазоров не было!"
Читай: "чтоб не просочился!"