эта молодость продлится
Рутя добавляет в курицу ананас из банки. Эся:
- О, так ели в Советском Союзе!.. Вернее, не ели, а хотели есть!
Можете угадать, о чём она?
***
Рутя объясняет Эсе про "Шишков, прости". Я смеюсь и рассказываю, что недавно папа ругал меня за выражение "дай мне линк на эту книжку", - а надо говорить...
- "Кинь ссылочку!" - выкрикивает Рутя с решимостью человека, совершающего отчаянный поступок.
Обе хохочем. Вдруг Рутина отвага пропадает:
- Только никому не рассказывай об этом! А то никто не захочет со мной общаться... а с теми, кто захочет, я сама не захочу!
Это ведь в чистом виде ВудиАлленовское (?) "I wouldn't want to be a member of any club that would have me as a member".
***
Рутя рассказала, как её соученики-индийцы списывали у неё задания по французскому, и, поскольку они совсем не понимали французский, они списывали слово в слово - а сочинения были о себе. Кроме той мелочи, что все эти мальчики написали о себе в женском роде, оказалось, что у каждого индийца в Канаде есть племянник, который ходит в еврейский садик...
***
Три часа ночи, Рутя, как обычно, спит в кресле в позе компрачикоса. Будильник включён и исправно звонит каждые 10 минут. Из другой комнаты слышу, как Рутя с нарастающим раздражением разговаривает с ним.
- Ох, - ворчит она в первый раз, отключает и спит дальше.
- Да, я слышу, поняла, сейчас! - через 10 минут, уже более сердито.
И наконец:
- Ох! Я встану... скоро... Когда буду достаточно соображать. Понятно???
Будильник на некоторое время отстаёт - видимо, понял.
***
Рутя прислала линк (чёрт, кинула ссылочку) на Things Overheard at Stanford. В частности:
- The only kosher kitchen at Stanford is at Hillel.
- Jesus Christ!
По-моему, это могло бы быть девизом Стэнфорда или даже всей Америки.
***
Эся:
- У меня завтра прослушивание на кружок математики!
В смысле - auditions, перепутала с tryouts. Хотя и это можно перевести как "пробы". Ну а как по-русски правильно? В общем, весь мир... сами знаете; и некоторые - актёры даже больше, чем другие.
***
Эся обнимает меня и хвастается, что она уже выше меня; страшно веселится, позволяя мне встать на цыпочки и демонстрируя, что всё равно выше. Муж тоже потешается, но напоминает:
- А было время, когда ты была маме до колена.
- Подумаешь, - говорю. - Было время, когда она вообще вся внутри меня умещалась!
- И я, - кричит Рутя.
- А я нет, - говорит муж.
- Это очень грустно, - говорит Рутя. - Что ты никогда не был внутри мамы.
- Это inside joke, - резюмирует Эся.
***
- Поставь ноги, как положено!
- Или положи, как поставлено?
***
Эся рассказывает, как наглядно демонстрировала что-то приятелю:
- ... Я махала руками ТАК, а он махал руками ТАК... И тут пришла Нонки, и была очень оконфузена!
(А в Израиле у нас был знакомый мальчик, который мог сказать "я закручинился"; где он теперь, этот мальчик?)
***
Эся очень переживает, что весит "на три килограмма больше, чем должна". Прямо плачет после каждой лишней конфеты (хотя васька плакает, но ест). Успокаиваю её:
- Это у тебя просто сейчас такой период, когда организм перестраивается, и даже худую девочку может сильно разнести, и наоборот. А потом, когда это пройдёт и гормоны успокоятся, вес не будет сильно меняться, нужно будет просто есть нормально, и всё.
Со вздохом:
- Ой, сколько ещё эта молодость продлится!
***
Рутя рассказывает про свою учительницу физики, что она по-настоящему злая (в отличие, например, от нелюбимой всеми противной учительницы математики):
- Вот вчера на бульваре утром была пробка, и многие дети опоздали на её урок на минуту. За это полагается давать detention. Обычно учителя такое прощают и ничего не делают. Некоторые дают detention - ну что ж, deal is a deal. А эта сказала, что она должна подумать, давать ли detention! И на следующий день пришла и сказала, что подумала, и решила, что всё-таки должна дать; и что она очень об этом сожалеет! Понимаешь?
Рутя такое понимает, потому что недавно прочла "1984" (училка, кстати, болгарка, и очень любит Россию). А я вспоминаю рассказ Хичкока, как он понял, что самое страшное - не убийство, а suspense: в иезуитском колледже Святого Игнатия, где он учился в детстве, порку никогда не делали сразу, а назначали отсроченную дату, часто неопределённую. Хуже этого ожидания, говорил Хичкок, для мальчиков ничего не было.
***
Я всегда выставляю мусор вместо среды во вторник вечером. Муж говорит, что я сбиваю с толку мироздание - а, по-моему, наоборот, навожу в нём порядок в соответствии с еврейскими принципами. Хотя, возможно, это одно и то же.
***
Рутя, после трёх бессонных недель писания аппликаций и эссе, наконец подала в Стэнфорд - за целых три часа до дедлайна! Ужинает собранными хеллоуинскими конфетами (в буквальном смысле карлсонское "на ужин хватит") и фонтанирует идеями:
- Если бы курицы считали овец... им было бы очень скучно! Потому что у них получилось бы "один, два, много, много, много..."
- Ну так они бы уснули.
- Ты что, правда, засыпаешь, когда тебе скучно, а не когда ты устала?
- А ты нет?
- Нет! Я стараюсь, чтобы всё время до того, что я усну, мне было весело!
***
Эся машет изо всех сил, прогоняя из кухни пчелу. Я:
- А, может, она, как другие звери, сбежала из лесу от пожаров! Может, у неё мамы нет!
Эся делает несчастную мордочку, как будто вот-вот заплачет.
- Не делай, чтобы мне было ее жалко! Я тогда не смогу её бояться!
- О, так ели в Советском Союзе!.. Вернее, не ели, а хотели есть!
Можете угадать, о чём она?
***
Рутя объясняет Эсе про "Шишков, прости". Я смеюсь и рассказываю, что недавно папа ругал меня за выражение "дай мне линк на эту книжку", - а надо говорить...
- "Кинь ссылочку!" - выкрикивает Рутя с решимостью человека, совершающего отчаянный поступок.
Обе хохочем. Вдруг Рутина отвага пропадает:
- Только никому не рассказывай об этом! А то никто не захочет со мной общаться... а с теми, кто захочет, я сама не захочу!
Это ведь в чистом виде ВудиАлленовское (?) "I wouldn't want to be a member of any club that would have me as a member".
***
Рутя рассказала, как её соученики-индийцы списывали у неё задания по французскому, и, поскольку они совсем не понимали французский, они списывали слово в слово - а сочинения были о себе. Кроме той мелочи, что все эти мальчики написали о себе в женском роде, оказалось, что у каждого индийца в Канаде есть племянник, который ходит в еврейский садик...
***
Три часа ночи, Рутя, как обычно, спит в кресле в позе компрачикоса. Будильник включён и исправно звонит каждые 10 минут. Из другой комнаты слышу, как Рутя с нарастающим раздражением разговаривает с ним.
- Ох, - ворчит она в первый раз, отключает и спит дальше.
- Да, я слышу, поняла, сейчас! - через 10 минут, уже более сердито.
И наконец:
- Ох! Я встану... скоро... Когда буду достаточно соображать. Понятно???
Будильник на некоторое время отстаёт - видимо, понял.
***
Рутя прислала линк (чёрт, кинула ссылочку) на Things Overheard at Stanford. В частности:
- The only kosher kitchen at Stanford is at Hillel.
- Jesus Christ!
По-моему, это могло бы быть девизом Стэнфорда или даже всей Америки.
***
Эся:
- У меня завтра прослушивание на кружок математики!
В смысле - auditions, перепутала с tryouts. Хотя и это можно перевести как "пробы". Ну а как по-русски правильно? В общем, весь мир... сами знаете; и некоторые - актёры даже больше, чем другие.
***
Эся обнимает меня и хвастается, что она уже выше меня; страшно веселится, позволяя мне встать на цыпочки и демонстрируя, что всё равно выше. Муж тоже потешается, но напоминает:
- А было время, когда ты была маме до колена.
- Подумаешь, - говорю. - Было время, когда она вообще вся внутри меня умещалась!
- И я, - кричит Рутя.
- А я нет, - говорит муж.
- Это очень грустно, - говорит Рутя. - Что ты никогда не был внутри мамы.
- Это inside joke, - резюмирует Эся.
***
- Поставь ноги, как положено!
- Или положи, как поставлено?
***
Эся рассказывает, как наглядно демонстрировала что-то приятелю:
- ... Я махала руками ТАК, а он махал руками ТАК... И тут пришла Нонки, и была очень оконфузена!
(А в Израиле у нас был знакомый мальчик, который мог сказать "я закручинился"; где он теперь, этот мальчик?)
***
Эся очень переживает, что весит "на три килограмма больше, чем должна". Прямо плачет после каждой лишней конфеты (хотя васька плакает, но ест). Успокаиваю её:
- Это у тебя просто сейчас такой период, когда организм перестраивается, и даже худую девочку может сильно разнести, и наоборот. А потом, когда это пройдёт и гормоны успокоятся, вес не будет сильно меняться, нужно будет просто есть нормально, и всё.
Со вздохом:
- Ой, сколько ещё эта молодость продлится!
***
Рутя рассказывает про свою учительницу физики, что она по-настоящему злая (в отличие, например, от нелюбимой всеми противной учительницы математики):
- Вот вчера на бульваре утром была пробка, и многие дети опоздали на её урок на минуту. За это полагается давать detention. Обычно учителя такое прощают и ничего не делают. Некоторые дают detention - ну что ж, deal is a deal. А эта сказала, что она должна подумать, давать ли detention! И на следующий день пришла и сказала, что подумала, и решила, что всё-таки должна дать; и что она очень об этом сожалеет! Понимаешь?
Рутя такое понимает, потому что недавно прочла "1984" (училка, кстати, болгарка, и очень любит Россию). А я вспоминаю рассказ Хичкока, как он понял, что самое страшное - не убийство, а suspense: в иезуитском колледже Святого Игнатия, где он учился в детстве, порку никогда не делали сразу, а назначали отсроченную дату, часто неопределённую. Хуже этого ожидания, говорил Хичкок, для мальчиков ничего не было.
***
Я всегда выставляю мусор вместо среды во вторник вечером. Муж говорит, что я сбиваю с толку мироздание - а, по-моему, наоборот, навожу в нём порядок в соответствии с еврейскими принципами. Хотя, возможно, это одно и то же.
***
Рутя, после трёх бессонных недель писания аппликаций и эссе, наконец подала в Стэнфорд - за целых три часа до дедлайна! Ужинает собранными хеллоуинскими конфетами (в буквальном смысле карлсонское "на ужин хватит") и фонтанирует идеями:
- Если бы курицы считали овец... им было бы очень скучно! Потому что у них получилось бы "один, два, много, много, много..."
- Ну так они бы уснули.
- Ты что, правда, засыпаешь, когда тебе скучно, а не когда ты устала?
- А ты нет?
- Нет! Я стараюсь, чтобы всё время до того, что я усну, мне было весело!
***
Эся машет изо всех сил, прогоняя из кухни пчелу. Я:
- А, может, она, как другие звери, сбежала из лесу от пожаров! Может, у неё мамы нет!
Эся делает несчастную мордочку, как будто вот-вот заплачет.
- Не делай, чтобы мне было ее жалко! Я тогда не смогу её бояться!