Об эмоциональном интеллекте. Интервью с Людмилой Петрановской для "Маминого"
Наше с Ирой Кельнер интервью с Людмилой Владимировной для журнала "Мамин".
ОБ ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ИНТЕЛЛЕКТЕ
Любой родитель замечает рано или поздно, что он не всегда рад своему ребенку. Почему происходит так, что собственный ребенок нас раздражает, злит, тяготит, как получается, что на самого любимого на свете человека не хватает душевных сил?
Обсуждая с психологом Людмилой Петрановской, что такое эмоциональный интеллект, мы в первую очередь остановились на понятии травмы привязанности.
"Мамин": Сейчас в литературе по семейной психологии стало появляться слово «эмоциональный интеллект», связано ли это понятие как-то с кризисами в отношениях родителей с детьми?
Л.В.Петрановская: Начнем с того, что это такое, «эмоциональный интеллект». В быту и обыденной речи мы часто используем слово «ум» или «мозги», но то, что мы под этим понимаем, описывает не все, что у нас есть в черепной коробке. Говоря «ты умный», мы имеем в виду верхний мозг, кортикальную кору головного мозга. А под этим уровнем у нас есть еще целое хозяйство, которое у нас общее с млекопитающими, птицами, чуть ли не с рептилиями. Это то, что называют лимбической системой. Так вот в этой лимбической системе содержится все, что связано с нашей животной, первобытной частью - здесь ничего нет про речь, про таблицу умножения, про символы, образы. Эта часть отвечает за выживание, инстинкт самосохранения, чувство голода, чувство сексуального возбуждения, эмоции, страх, отчаяние, любовь, интерес, отношения, привязанность родителя к ребенку и ребенка к родителю, способность понимать состояние другого человека, считывать его. Все это хранится там.
И состояние вот этого самого эмоционального интеллекта едва ли не больше определяет качество нашей жизни, чем состояние интеллекта в узком смысле слова. Потому что контакты, отношения, способность выходить из стрессовых ситуаций, переживать фрустрации - базовые вещи в жизни определяются эмоциональным интеллектом. Более того, если у тебя проблемы с эмоциональным интеллектом, ты можешь быть супер-умным, но жизнь твоя будет тяжелой. Ведь, по большому счету, можно быть счастливым, не зная таблицы умножения... Но неполадки с лимбической системой способны повлечь за собой проблемы во всех областях, где речь идет об общении с людьми.
- Лимбическая система - это врожденное. А привязанность, любовь - это воспитывается?
«Любовь» - очень размытое понятие, им называют самые разные вещи. «Привязанность» - более узкое понятие, это глубокая эмоциональная связь между родителем и ребенком. Эта связь помогает ребенку чувствовать себя в безопасности, под защитой, а родителю - испытывать чувство ответственности за ребенка, быть готовым чем-то жертвовать ради него. Это не связано с высшими психическими функциями: глубокая привязанность может быть и у ребенка, у которого речь отсутствует в силу органических поражений.
Уже к первому году жизни у человека формируется образ привязанности, с которым он и будет жить дальше. К этому моменту уже определяется, например, будет ли ребенок считать взрослого источником защиты и заботы - или кем-то ненадежным, который то заботится, то куда-то исчезает. Измениться этот образ может только в случае, когда переворачивается жизненная ситуация - например, ребенок из детского дома попадает в семью. Это очень сильное изменение жизни, смена модели, и в таком случае образ привязанности - не сразу, постепенно и с усилиями - тоже меняется.
- А что делать, если проблема привязанности у взрослого?
Очень часто люди, которые ощущают, что с ними что-то не то, обращаются к традиционной психотерапии - хотя разговорная психотерапия в данном случае бессильна, вербальный анализ не может тут помочь. А помогают различные способы гармонизации контакта с собой: телесная терапия, арт терапия. Многим людям помогает йога, цигун. Практики, которые позволяют быть в контакте со своим телом и заботиться о себе. Ведь травма привязанности возникает, когда человек в свое время не получил достаточно заботы. Что тут можно сделать? Мы никогда не станем снова тем же ребенком [которым мы были когда-то]. И даже если наша мама посыплет голову пеплом и начнет с понедельника новую жизнь, она тоже не имеет уже доступа к тому ребенку. Только сам взрослый имеет к нему доступ. Заботясь о себе, взрослый может помочь ребенку, который внутри него. Естественно, в таких случаях мы можем привлекать к этой заботе мир - например, в виде человека, который нам делает массаж - но это должно быть именно актом заботы о себе.
Как понять, что у тебя есть травма привязанности?
Обычно это эмоциональные проблемы. Частые депрессивные состояния, приступы отчаяния без объективных причин. Трудности в контакте с посторонними. Или когда все время попадаешь в ситуации, как в той сказке, где дурак на похоронах плясал, а на свадьбе плакал. Ощущение, что постоянно попадаешь впросак, делаешь что-то не то. Частично можно что-то исправить и вербальными методами психотерапии - если, например, травма получена в пять лет. Допустим, в этом возрасте ребенок стал свидетелем развода родителей или скандалов на почве развода. При этом вполне может сформироваться какой-то механизм, который тобой управляет - например, когда не переносишь ситуации конфликта, избегаешь их любыми способами. В этом случае может помочь классическая психотерапия с воспоминаниями, с проговариванием, с осознанием. К тому же, человек в любом случае рано или поздно догадается, что с ним что-то не то происходит в состоянии конфликта. А вот более ранние травмы - они дают непонятно откуда подступающее состояние отчаяния, которому нет причин. Это очень нерациональные состояния. Или если семьдесят второй роман закончился ничем на третий день - здесь тоже, вероятно, что-то делается неправильно.
Как подобная нестабильность родителя отражается на общении с детьми?
Когда у таких людей появляются дети, они жалуются на то, что им трудно понимать ребенка, выяснить, что он хочет. Они испытывают раздражение («что он орет, не понимаю»). Им трудна ситуация, когда нужно пожертвовать чем-то ради ребенка. То есть, если с привязанностью все нормально, то нам нетрудно проснуться ночью и успокоить ребенка, нетрудно поднять его на руки, подмыть его, если нужно. Вот если трудно это делать, если есть такое специфическое чувство усталости, истощения родительского, когда устаешь ненормально, неадекватно - тут нужно разбираться, что с тобой не так. А со временем уже ребенок начинает хуже себя вести, потому что не делаются вещи, которые совершались бы интуитивно, на автомате, если бы все было хорошо. Где-то лишний раз приобнял, где-то отвлек, где-то улыбнулся, что-то сказал, показал, и все хорошо.
Я недавно наблюдала в магазине, как пришла семейная пара с девочкой двух с половиной лет. Они заходят в магазин, а там турникет - маме он где-то на уровне пояса, а дочке - на уровне лица. Естественно, когда девочка увидела эту штуку перед лицом, она затормозила и встала как вкопанная. У мамы не хватает эмоционального интеллекта встать на место ребенка и понять, что она турникета испугалась. Надо бы просто его рукой отвести и сказать, что ничего страшного нет. Но мама не понимает, не видит. Она прикрикнула на дочку, дернула, та разрыдалась. Идут они дальше, девочка впереди, а мама с папой за ней, обсуждая, что купить. Девочку заинтересовала банка с компотом, она потянулась и взяла ее. Она ничего такого не имела в виду, не собиралась ничего портить, просто яркая картинка ее привлекла. Но мама не может ни поставить себя на место ребенка, ни понять, что ситуация абсолютно безопасная: посмотрит и положит. И мама начинает ругаться: «Положи! Ничего не трогай!» Естественно, после десятиминутного пребывания в магазине на выходе у них был абсолютно раздерганный ребенок, красный и заплаканный. Постороннему наблюдателю может показаться, что эти родители не любят ребенка. Но это не так! Они его искренне любят, всем для него пожертвуют, жизнь отдадут, если надо! Просто нет у них в голове настройки, которая позволяла бы легко понимать своего же ребенка и выстраивать с ним отношения. Если у мамы с этим все в порядке, она бы сходила в магазин с этим ребенком не устав. А мама, о которой я рассказывала - она вышла из магазина расстроенная, что она неправильная мать, что, может, и дочка у нее неправильная, раз в магазине орет.
Если взрослый уже нашел в себе проблемы такого рода и понял, что нужно как-то исправлять ситуацию, как ему это сделать?
Я считаю, что единственный выход в ситуации, когда вы чувствуете, что ребенок вас раздражает и вы в одиночку с ним не справляетесь - это остановиться и подумать, каково было когда-то тому ребенку, который внутри у нас взрослого, когда на него так же орали, дергали, пугали. И надо успокоить прежде всего этого, внутреннего ребенка. Если его успокаиваешь, твой взрослый начинает вести себя адекватно, как взрослый, с позиции заботливого вожака. Требовать такого взвешенного, заботливого поведения от того, у кого внутри затюканный ребенок - практически бесполезно.
Людмила Владимировна Петрановская - семейный психолог, специалист по семейному устройству, основатель «Института развития семейного устройства» ( ИРСУ), который занимается обучением специалистов по усыновлению, социальных работников и приемных родителей. Впрочем, имя Петрановской известно и за пределами круга усыновителей: Людмила Владимировна - специалист по детской психологии и детско-родительским отношениям. Её книги «Что делать, если...» - замечательные руководства для детей по поведению в трудных ситуациях, без менторства и запугивания.
ОБ ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ИНТЕЛЛЕКТЕ
Любой родитель замечает рано или поздно, что он не всегда рад своему ребенку. Почему происходит так, что собственный ребенок нас раздражает, злит, тяготит, как получается, что на самого любимого на свете человека не хватает душевных сил?
Обсуждая с психологом Людмилой Петрановской, что такое эмоциональный интеллект, мы в первую очередь остановились на понятии травмы привязанности.
"Мамин": Сейчас в литературе по семейной психологии стало появляться слово «эмоциональный интеллект», связано ли это понятие как-то с кризисами в отношениях родителей с детьми?
Л.В.Петрановская: Начнем с того, что это такое, «эмоциональный интеллект». В быту и обыденной речи мы часто используем слово «ум» или «мозги», но то, что мы под этим понимаем, описывает не все, что у нас есть в черепной коробке. Говоря «ты умный», мы имеем в виду верхний мозг, кортикальную кору головного мозга. А под этим уровнем у нас есть еще целое хозяйство, которое у нас общее с млекопитающими, птицами, чуть ли не с рептилиями. Это то, что называют лимбической системой. Так вот в этой лимбической системе содержится все, что связано с нашей животной, первобытной частью - здесь ничего нет про речь, про таблицу умножения, про символы, образы. Эта часть отвечает за выживание, инстинкт самосохранения, чувство голода, чувство сексуального возбуждения, эмоции, страх, отчаяние, любовь, интерес, отношения, привязанность родителя к ребенку и ребенка к родителю, способность понимать состояние другого человека, считывать его. Все это хранится там.
И состояние вот этого самого эмоционального интеллекта едва ли не больше определяет качество нашей жизни, чем состояние интеллекта в узком смысле слова. Потому что контакты, отношения, способность выходить из стрессовых ситуаций, переживать фрустрации - базовые вещи в жизни определяются эмоциональным интеллектом. Более того, если у тебя проблемы с эмоциональным интеллектом, ты можешь быть супер-умным, но жизнь твоя будет тяжелой. Ведь, по большому счету, можно быть счастливым, не зная таблицы умножения... Но неполадки с лимбической системой способны повлечь за собой проблемы во всех областях, где речь идет об общении с людьми.
- Лимбическая система - это врожденное. А привязанность, любовь - это воспитывается?
«Любовь» - очень размытое понятие, им называют самые разные вещи. «Привязанность» - более узкое понятие, это глубокая эмоциональная связь между родителем и ребенком. Эта связь помогает ребенку чувствовать себя в безопасности, под защитой, а родителю - испытывать чувство ответственности за ребенка, быть готовым чем-то жертвовать ради него. Это не связано с высшими психическими функциями: глубокая привязанность может быть и у ребенка, у которого речь отсутствует в силу органических поражений.
Уже к первому году жизни у человека формируется образ привязанности, с которым он и будет жить дальше. К этому моменту уже определяется, например, будет ли ребенок считать взрослого источником защиты и заботы - или кем-то ненадежным, который то заботится, то куда-то исчезает. Измениться этот образ может только в случае, когда переворачивается жизненная ситуация - например, ребенок из детского дома попадает в семью. Это очень сильное изменение жизни, смена модели, и в таком случае образ привязанности - не сразу, постепенно и с усилиями - тоже меняется.
- А что делать, если проблема привязанности у взрослого?
Очень часто люди, которые ощущают, что с ними что-то не то, обращаются к традиционной психотерапии - хотя разговорная психотерапия в данном случае бессильна, вербальный анализ не может тут помочь. А помогают различные способы гармонизации контакта с собой: телесная терапия, арт терапия. Многим людям помогает йога, цигун. Практики, которые позволяют быть в контакте со своим телом и заботиться о себе. Ведь травма привязанности возникает, когда человек в свое время не получил достаточно заботы. Что тут можно сделать? Мы никогда не станем снова тем же ребенком [которым мы были когда-то]. И даже если наша мама посыплет голову пеплом и начнет с понедельника новую жизнь, она тоже не имеет уже доступа к тому ребенку. Только сам взрослый имеет к нему доступ. Заботясь о себе, взрослый может помочь ребенку, который внутри него. Естественно, в таких случаях мы можем привлекать к этой заботе мир - например, в виде человека, который нам делает массаж - но это должно быть именно актом заботы о себе.
Как понять, что у тебя есть травма привязанности?
Обычно это эмоциональные проблемы. Частые депрессивные состояния, приступы отчаяния без объективных причин. Трудности в контакте с посторонними. Или когда все время попадаешь в ситуации, как в той сказке, где дурак на похоронах плясал, а на свадьбе плакал. Ощущение, что постоянно попадаешь впросак, делаешь что-то не то. Частично можно что-то исправить и вербальными методами психотерапии - если, например, травма получена в пять лет. Допустим, в этом возрасте ребенок стал свидетелем развода родителей или скандалов на почве развода. При этом вполне может сформироваться какой-то механизм, который тобой управляет - например, когда не переносишь ситуации конфликта, избегаешь их любыми способами. В этом случае может помочь классическая психотерапия с воспоминаниями, с проговариванием, с осознанием. К тому же, человек в любом случае рано или поздно догадается, что с ним что-то не то происходит в состоянии конфликта. А вот более ранние травмы - они дают непонятно откуда подступающее состояние отчаяния, которому нет причин. Это очень нерациональные состояния. Или если семьдесят второй роман закончился ничем на третий день - здесь тоже, вероятно, что-то делается неправильно.
Как подобная нестабильность родителя отражается на общении с детьми?
Когда у таких людей появляются дети, они жалуются на то, что им трудно понимать ребенка, выяснить, что он хочет. Они испытывают раздражение («что он орет, не понимаю»). Им трудна ситуация, когда нужно пожертвовать чем-то ради ребенка. То есть, если с привязанностью все нормально, то нам нетрудно проснуться ночью и успокоить ребенка, нетрудно поднять его на руки, подмыть его, если нужно. Вот если трудно это делать, если есть такое специфическое чувство усталости, истощения родительского, когда устаешь ненормально, неадекватно - тут нужно разбираться, что с тобой не так. А со временем уже ребенок начинает хуже себя вести, потому что не делаются вещи, которые совершались бы интуитивно, на автомате, если бы все было хорошо. Где-то лишний раз приобнял, где-то отвлек, где-то улыбнулся, что-то сказал, показал, и все хорошо.
Я недавно наблюдала в магазине, как пришла семейная пара с девочкой двух с половиной лет. Они заходят в магазин, а там турникет - маме он где-то на уровне пояса, а дочке - на уровне лица. Естественно, когда девочка увидела эту штуку перед лицом, она затормозила и встала как вкопанная. У мамы не хватает эмоционального интеллекта встать на место ребенка и понять, что она турникета испугалась. Надо бы просто его рукой отвести и сказать, что ничего страшного нет. Но мама не понимает, не видит. Она прикрикнула на дочку, дернула, та разрыдалась. Идут они дальше, девочка впереди, а мама с папой за ней, обсуждая, что купить. Девочку заинтересовала банка с компотом, она потянулась и взяла ее. Она ничего такого не имела в виду, не собиралась ничего портить, просто яркая картинка ее привлекла. Но мама не может ни поставить себя на место ребенка, ни понять, что ситуация абсолютно безопасная: посмотрит и положит. И мама начинает ругаться: «Положи! Ничего не трогай!» Естественно, после десятиминутного пребывания в магазине на выходе у них был абсолютно раздерганный ребенок, красный и заплаканный. Постороннему наблюдателю может показаться, что эти родители не любят ребенка. Но это не так! Они его искренне любят, всем для него пожертвуют, жизнь отдадут, если надо! Просто нет у них в голове настройки, которая позволяла бы легко понимать своего же ребенка и выстраивать с ним отношения. Если у мамы с этим все в порядке, она бы сходила в магазин с этим ребенком не устав. А мама, о которой я рассказывала - она вышла из магазина расстроенная, что она неправильная мать, что, может, и дочка у нее неправильная, раз в магазине орет.
Если взрослый уже нашел в себе проблемы такого рода и понял, что нужно как-то исправлять ситуацию, как ему это сделать?
Я считаю, что единственный выход в ситуации, когда вы чувствуете, что ребенок вас раздражает и вы в одиночку с ним не справляетесь - это остановиться и подумать, каково было когда-то тому ребенку, который внутри у нас взрослого, когда на него так же орали, дергали, пугали. И надо успокоить прежде всего этого, внутреннего ребенка. Если его успокаиваешь, твой взрослый начинает вести себя адекватно, как взрослый, с позиции заботливого вожака. Требовать такого взвешенного, заботливого поведения от того, у кого внутри затюканный ребенок - практически бесполезно.
Людмила Владимировна Петрановская - семейный психолог, специалист по семейному устройству, основатель «Института развития семейного устройства» ( ИРСУ), который занимается обучением специалистов по усыновлению, социальных работников и приемных родителей. Впрочем, имя Петрановской известно и за пределами круга усыновителей: Людмила Владимировна - специалист по детской психологии и детско-родительским отношениям. Её книги «Что делать, если...» - замечательные руководства для детей по поведению в трудных ситуациях, без менторства и запугивания.