Керамика и жизнь (часть 16)
Вспоминая тех, с кем приходилось сталкиваться в керамических мастерских, с удивлением отмечаю, как много мне там встретилось очень красивых юношей, высоких и статных, фактура--прямо для кино. Вот и Макс был такой, при этом живой, подвижный, с обаятельной доброй улыбкой, тонкое пенсне на носу, умные глаза. Все приводил ко мне каких-то новых девушек, все время у него какие-то романы у него крутились, при этом уже выросли два сына от первого брака. По возрасту мы с ним были, как Пугачева и Киркоров, которые тогда поражали страну своим браком. И я про себя все удивлялась, как можно жить с таким молодым--энергии много, силы много, но она не дифференцирова, а неинтересно-то как--все такое молодежное, чужое, тонкости мало, эмоций много, а опыта жизни почти нет.
Максим поступал на биофак, но по русскому языку, конечно, получил два, так как делал по три ошибки в каждом слове, рано женился, живя с первой женой, завел пасеку, говорил, что у него была мечта--продавать мед в своих горшочках, научился гончарить у Корнеева, у балконе из старого холодильника и кучки кирпичей сделал печь, умелец! Правда, к тому времени он уже развелся с женой, оставил ей все вместе с пасекой. В этой мастерской он уже редко работал за станком, горшки там делались полумеханическим способом, работали ребята из Молдавии, и из Шуи была компания. Он все организововывал, отвозил продавать, покупал глину, гипс, денег у него вечно не было--все вкладывал в производство. Он тогда только что женился, потом узнала, что еще и роман завел, вообщем мы его видели не часто, зато часто звонила жена, а я сидела у телефона .
Макс руководил большей частью какими-то налетами: прибегал, на кого-то кричал, ругался и убегал. Потом вдруг приходил спокойный, веселый и занимался делом. Он все хотел, чтобы мы с ним делали что-то совместно, я бы придумала модель, а он наладил бы выпуск. Но чего бы я не придумывала, все было не то. Я постепенно поняла, что все говорят, что хотят художника на производство, но сами не понимают, что такое художник и зачем он им нужен. У меня и у них совершенно разное об этом представление. "Ты придумай, Пална, такое, чтобы все с прилавков улетало со свистом, а я бы кучу бабла срубил!" Что за изделие он хотел--я плохо понимаю, надо, наверно, сначала спрос изучить, потом искать такое. Но все мое кажется им слишком сложным для понимания народом, да и зачем художник, когда можно походить по магазинам, посмотреть, что хорошо продается, и спокойно спереть идею?
Я говорила, что надо делать посложнее вещи, потому что простые цветочные горшки скоро будут в магазинах--заводы догонят, раскрутятся. Так оно и случилось--через несколько лет Москва наполнилась горшками, своими и привозными. Один раз Макс какую-то молодую девушку привел, сказал, что она будет теперь художником. Дал ей задание, дал кусок глины и исчез. Девушка что-то делала в углу, я красила свои вещи. Вдруг слышу из ее угла равономерный громкий стук--пошла посмотреть, стук непонятный и очень мешал. Смотрю--девушка колотит молотком по куску подсохшей глины. Оказалось, что она таким образом решила его размягчить! Художник тот еще--не знает, что глина от воды становится мягче! Вообщем, только кошек мы с ним довели до конца--сделала я модель, он сделала форму, отлили. Дальше надо было красить и продавать, я себе сделала образец, утащила пару, все себе отлили и потащили по домам кошечек, а Максим так ничего и не наладил, а потом все мне выговаривал, что он мне заплатил, а выгоды ему никакой, я же и виноватой оказалось.
Вскоре появился у нас его знакомый Юра Стародубцев, вместе в Юриком они наладили производство крупных кашпо, их делали рабочие отминкой из желтоватого шамота. Макс, а вернее Юрик, который умеет все, построил еще одну огромную печь. Еще ребята работали, заказы были, сотрудничали с соседней фирмой по выпуску фонтанов. У меня тоже там стали налаживаться отношения с соседями. Макс взял в аренду еще одно помещение рядом, сделал его двухэтажным, разделив металлическим потолком, там развернулась работа, еще появились работники.
Вдруг весной прошел слух, что мастерскую отсюда выселяют, причем срочно, Юрик велел мне побыстрее все обжечь и увезти. Говорили, что у Макса роман-то был с начальницей соседской фирмы, который закончился таким образом. Я обжечь успела не все, одну покрашенную работу увезла необожженной, только напылила на нее глазурь, так и стоит в коробке. Я порядочно туда красок натащила. Упаковала, вывезла все, опять загромоздила всю квартиру, опять распихивала по углам коробки, банки, свертки, но там я и творческих работ много сделала.
Был июль 2002 года, летом отдыхала, лепила дома бусы, потом позвонила в бывшую мастерскую, поросилась обжечь за плату. Там уже была другая команда, другой опять же очень красивый молодой человек в окружении нескольких девушек наладил производство очень хороших изделий. Обе комнаты соединили дверью, везде было чисто, аккуратно, ничего лишнего, огромная Максова печь, которую он не смог вывезти из-за ее размера, исправно работала. Я оставила свой фаянс на первый обжиг, а когда пришла забирать, попросилась у них поработать--то есть привезти слепленное дома, здесь обжечь, покрасить, опять обжечь, заплатить за все и увезти. Но молодой человек мне отказал, пришлось распрощаться с мастерской навсегда.
Осенью позвонил Юрик и сказал, что Макс переехал в город Шую Ивановской области вместе с печами, глиной, всем оборудованием и даже со многими работниками. Там он недорого купил половину радиозавода и устроил производство, потом у него там ребенок родился, потом он женился( на другой даме) и осел навсегда--сбылась его мечта жить на природе, может, и пасеку еще заведет и горшочки наделает для меда. Мы с ним созвонились:"Ты приезжай, Пална, лепи." Сказал, что дом там построит, а мне -- быть будку у ворот, чтобы я приезжала туда керамикой заниматься. Раньше я все мечтала поехать, поработать там летом, но, так и не смогла, далековато--километров 400 от Москвы. А я-то думала, Максим сделает мастерскую и я всю оставшуюся жизнь буду у него обжигать.
Юрик быстро нашел подвал на предприятии у метро "Каширская" и там чего-то делал в небольших печах, производство около него всегда возникало, как по волшебству, он с большой скоростью делал формы, все так спокойно, без суеты, находил хорошие заказы. Я там обжигала сов, сделанных из каких-то остатков шамота, подаренного Максимом. С деньгами, как всегда, были проблемы, опять предпринимала шаги к их решению. Но ездила я к ним недолго, скоро пришлось вывозить и оттуда вещи-они тоже переехали.
Юрик к тому времени с Максом рассорился, страшно его ругал, устроился в мастерской на Бауманской, где опять почти с нуля очень быстро развернул производство. Руководитель мастерской был не он, но все производство--его рук дело. Там в промышленном помещении он построил большую тоннельную печь в короткие сроки. Стали делать кашпо и другие изделия желтоватой глины, затирая в трещины пигмент, красивая и качественная керамика, крупные формы. Я там бывала иногда, поработать приглашали, но мне надо было как-то наладить зарабатывание денег, я только несколько раз привозила на обжиг.
Они мне очень помогли-Сережа сделал мне формы для ежиков, я стала уже из другой массы отминать их дома. К тому времени я уже поняла, что никакими художествами не проживешь, посмотрела, что Лена делает одних животных и они имеют спрос у коллекционеров. Решила тоже попробовать поделать представителей животного мира, сначала придумала ежиков, потом и других.
Кое-как что-то налаживалось, выкручивалась. В мастерской с Юрой работал молодой человек Володя, сначала я несколько настороженно к нему отнеслась: голова лысая, рериховская бородка, руки все в татуировках разноцветных, я не привыкла к таким экстравагантным юношам, хотя уже разных повидала. Оказалась, что он тоже пострадал от Данилы, ушел от него и слышать спокойно не мог это имя, тут мы быстро нашли общий язык. В свободное время он делал свою керамику, мне она понравилась.
Кстати, оказалось, что пару лет назад на этом заводе снимал помещение Данила, он там организовал мастерскую, где учил гончарить каких-то бывших наркоманов. Юрик даже обнаружил в красном углу его бывшего помещения портрет самого Данилы, декорированный красным кумачом--как положено вождю. Но потом Данила, как всегда, со всеми разругался и оттуда свалил вместе с теми двумя печками и вазами из той мастерской. Я надеялась, что больше с ним уже не встречусь никогда, но напрасно.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ