Керамика и жизнь (часть 15)
Осенью Наташка уговорила меня вступить в Творческий союз художников России, в тот, который отделился от МОСХа и базировался тогда на Гоголевском бульваре. Говорили, что туда принимают и тех, кто не имеет диплома о специальном образовании. Для вступления требовалось показать свои работы или их фотографии, но принимали все же не всех. На моих глазах завернули несколько человек, которые, естественно, обругали комиссию и сказали, что настоящее искусство здесь не ценят. Ну, что же, я решила вступить, присоединиться к собратьям по разуму, пусть у меня будет документ, что я художник.
Принесла фотографии своих работ, сказала комиссии, что работы большие и тяжелые, еще взяла десяток ниток бус, самых красивых--на длинных кожаных шнурках бусины располагались с промежутками. Комиссия внимательно все просмотрела, похвалила, повертела в руках бусы, но один мужчина решил, что нельзя же так меня отпустить, без замечаний, и сказал:"Хорошие у вас бусы, но вот над промежутками между бусинами надо еще думать!" Что бы я без вас делала! Думаю!
Выдали мне билет, по которому можно посещать бесплатно музеи и выставки, через некоторое время пригласили поучавствовать в выставке в их же здании. На открытие пришла огромная толпа народа, председатель союза толкал речь, потом выступил какой-то художник с разоблачением гнусной сущности этого председателя, говорил, что его работы занимают самые лучшие места, а это безобразие. Потом другие еще покричали не эту тему, потом поздравили всех вступивших и пригласили к столу, который был накрыт в одном из залов. Толпа довольно резво рванула туда и напала на горячительные напитки, стаканчики и тарелки с бутербродами. Все это оттаскивали от стола и расходились по углам парами или группами. Некоторые опытные товарищи принесли с собой дополнительные емкости.
Проходя по залам, я видела, как лохматые и бородатые художники в уголках чокаются бумажными стаканчиками и произносят тосты:"Ты, старик, гений!"--"Ты тоже гений, старик!" С праздничного стола исчезло все, кроме нескольких бутылок с минеральной водой, нововступившим и еще неопытным в деле открытия выставок не досталось ни крошки. Гул голосов наполнил залы старинного особняка, люди ходили, смотрели работы друг друга, общались и знакомились.
Я сидела в маленьком зальчике, где стояла на подиуме моя большая ваза и тихо ей гордилась--она выглядела лучше многих работ, а я-то боялась! На соседнем подиуме стояла группа больших керамических кактусов с колючками из толстой проволоки, вокруг них нарезала круги дама в оранжевом костюме, видимо, автор, тоже гордящийся своими произведениями. Мне эти ядовито-зеленые кактусы в сочетании с ее костюмом цвета жилетки асфальтоукладчицы казались ужасными, а она время от времени, разговаривая со знакомыми, кивала в сторону моей вазы и по выражению ее лица я понимала, что она от моего творчества тоже не в восторге. Как говорил С.Моэм:" Люди искусства имеют то преимущество перед другими людьми, что они могут обругать не только друг друга, но и произведения друг друга".
После этой выставки союз приглашал и на другие, которые они у себя устраивали перед большими праздниками, когда люди покупают подарки. Приносишь туда вечером свои работы, тащишься уставшая, голодная, а там сверкают огни, во всю длину большой залы белыми скатертями накрытые столы, уставленные тарелками с бутербродами, жареными куриными окорочками, фруктами, конфетами. Шмыгнешь побыстрее мимо переодевшихвся в нарядные вечерние туалеты деятелей этого союза, сдашь работы и тащишься обратно, терзаясь всю обратную дорогу вечными сомнениями: продастся---не продастся и вспоминая их бутерброды с красной икрой.
Непредсказуемо что-то продавалось, но я больше горжусь одной тамошней непродажей--японец хотел купить мою рыбку! Но дежурный потерял прайс-лист и ему ничего не продали. Но ведь хотел, оценил, значит! Я трепетно относилась к японским искусствам, и мне казалось, что они все такие эстеты. Когда спустя много лет ко мне привели в гости японку, она удивила меня тем, что восхищалась русской культурой, читала Чехова, Толстого, а про свою родную икэбану ничего и сказать не могла, поведала, что не разбирается в керамике, а потом показала, что лепит ее папа--такой ужас безвкусный.
Так я влилась в ряды художников и начались нормальные взаимоотношения с коллегами:"Не ставьте ваших рыбок рядом с моими работами--они все внимание на себя притягивают!"--"Зачем вы такое яркое делаете, это не эстетично!" Но, в основном, относились хорошо, только мне некогда было там толкаться и дружить с руководителями секторов, они и все руководство были вполне обеспеченными людьми, получали там хорошие зарплаты, в свободное время еще и картинки стряпали какие-то, вешали на выставках их на хорошие места, но от продаж не зависели, в отличии от меня.
Весной этого же 1998 годаЛена Воронцова встретила в газете объявление о конкурсе среди художников, не имеющих специального образования, который по всей стране организовал композитор А.Л. Рыбников http://www.alexeyrybnikov.ru/, хотел помочь таким людям, устроить выставку, например. Она предложила послать фото наших работ на конкурс и мы это сделали, хоть я и сильно боялась, и сильно сомневалась. В конце сентября мне позвонила девушка и сообщила, что я стала лауреатом конкурса и ко мне приедут снимать передачу для канала "Культура", они снимали передачи обо всех победителях, была целая серия передач. Вот не ожидала такого поворота событий! И, правда, ведь приехали и снимали! И сам Рыбников меня посетил! Их было человек десять и я дивилась на коллективный труд--один вилку в розетку втыкает, другой свет наводит, третий микрофон устраивает. Вот как интересно, а я все сама. Снимали весь день, переснимали, работ 20 отобрали, но в ролик вошло меньше, показали 2-го января 1999-года.
Click to viewhttp://www.youtube.com/watch?v=4vgEA3Vo-7k Это было событие в моей жизни! Все друзья смотрели, я, за неимением телевизора, поехала к Воронцовым заранее, мы все сели на диване напротив телевизора и внимательно смотрели, потом отмечали это событие тортом. Мне не очень понравилась смыслы, которые они в мои работы вложили, но сняли хорошо. Потом Рыбников нас всех--лауреатов--собрал в Доме Актера на Арбате, была такая встреча, типа собрание--выступали разные люди, говорили о наших проблемах, все опять снимали, хотели еще одну передачу сделать. Он говорил, что хотел бы нам дать денежные премии, но денег не нашел и все на этом кончилось. Теперь приятно вспомнить--ведь сами же нашли! Отметили! Потом ко мне несколько раз приезжала Марина, журналистка, которая работала вместе с ним, покупала рыбок для подарков.
Наташка в этому времени уже устроилась у Корнеева, приносила туда обжигать свои небольшие работы, там же осел и Серега, он в углу развивал свое небольшое производство: снял форму с чего-то, получилась ваза, он ее декорировал по-разному, гончарил, делал горшки.
А мне осенью позвонил Максим и сказал, что он устроил мастерскую, подключил печи и пригласил меня обжигать. Мастерская располагалась на территории какого-предприятия недалеко от "Преображенской", рядом арендовала помещения фирма, которая делала искусственные деревья, букеты, комнатные фонтаны--все это тогда очень пользовалось спросом. Максим выпускал цветочные горшки разных размеров, сотрудничал с этой фирмой. Помещение у него было небольшое, две наши печи стояли тут же. (Одну забрал Данила, другую он отдал Корнееву-расплатился за что-то там). Лепила я дома, а туда возила обжигать и красить, работала я тогда очень интенсивно--за месяц налепливала на целую кубовую печь. Спасибо Валере--помогал перевозить, набиралась целая машина коробок с сухой керамикой и ни разу ничего не разбилось.
Накупила глины--один раз знакомые ребята продали 200кг красной, потом на кирпичном заводе купили тоже 200кг, потом и шамот где-то добыла. И лепила без устали-- могла делать, что хотела, мысли кипели, только успевай воплощать, Валера помогал возить, небольшая сумма от занятий с Колей помогала выживать--не жизнь, а сказка. Начала учавствовать в разных выставках, так все было интересно.
У Максима я проработала почти 3 года, я как-то чувствовала, что все это может кончится и очень торопилась. Сначала он развернул производство горшков, туда пришел работать Юрик Стародубцев, он хороший технолог, все в керамике умеет: и формы, и печи. Они быстро построили огромную печь, наделали здоровенных форм для производства больших кашпо, работа кипела. И меня обжигать пускали, правда, Максу не нравилось, что я пережигаю, потом я стала мешать тем, что крашу. Сидела я в углу, за моей спиной были щитки и провода от печей, рядом стол, где ели. Красила я на коленках, по возможности быстро, обжигала и увозила. Максим все время хотел наладить выпуск каких-то совместных товаров, я тоже не возражала, но как-то у нас не получалось.