Керамика и жизнь (часть 1)
Керамикой я начала заниматься в сорок лет. Сменила профессию, образ жизни и верный кусок хлеба на нерегулярные и непредсказуемые заработки. Многие отговаривали меня от таких решительных шагов, предрекали беспросветную нищету, мне и самой было страшновато.
Но я не могла объяснить то, что чувствовала внутри себя--оттуда напирала такая яркая сила, она требовала выхода, и я решилась выпустить ее, о чем ни разу не пожалела, несмотря на все трудности. Малого количества денег я не боялась, потому что еще в 18 лет выбрала довольствоваться малым. Это глина вцепилась в меня, а не я в нее, просто я встретилась со своим материалом. Она меня не отпускает, ставит интересные задачи, а я стараюсь их решить. По сравнению с творчеством многие радости меркнут, потому что оно захватывает все мое существо целиком. Я написала всю историю этого пути.
В детстве как все я лепила из пластилина, только не помню, что. Помню коробки с аккуратными брусочками пластилина, помню комки перепутанного и перемешанного пластилина в своем ящике стола, а что было слеплено, совершенно не помню. Не могу сказать, что это было самым любимым или самым интересным занятием, я немного рисовала, клеила из бумаги, делала фигурки из шишек, желудей, из пустой скорлупы яиц--тогда все этим занимались. Лет с 13 стала интересоваться изобразительным искусством, собирала репродукции из журналов. Отец тогда подарил мне на день рожденья том Детской энциклопедии, посвященный искусству. Там было много иллюстраций, тогда казалось--очень ярких. Больше всего меня поразили в этой книге изображения древних ваз и сосудов разных народов. Они были красивы и разнообразны, в них была какая-то гармония пропорций, изящество линий. Я из пластилина слепила штук 20 малюсеньких вазочек, некоторые повторяли эти формы, некоторые я придумала сама и разложила их на вате в конфетной коробке.Это была моя коллекция, которой я любовалась время от времени. Потом я про них забыла, появились другие интересы, пластилин был заброшен. И лепить я начала из глины , а встретилась я с ней в 1989году.
В 1987 году я выпустила 10-ый класс, после этого классного руководства у меня не было, уроков было немного, я работала тогда на пол-ставки, можно было немного отдохнуть. В те годы в Москве было много интересных больших выставок, я взяла абонемент на лекции по искусству в ЦДХ, рисовала дома. В школе у нас ставились детские спектакли, я писала к ним декорации во всю нашу сцену. Тогда я окончательно решила уйти из школы, и тут встал вопрос: как зарабатывать хоть минимум какой-то? Тогда не члены СХ не могли продавать свои работы в салонах, надо было где-то работать, желательно не каждый день. Своя живопись мне не нравилась, не получалось у меня в ней свободы самовыражения. Решила попробовать декоративно-прикладное: батик или гобелен или еще что, думала.
В это время моя двоюродная сестра смертельно влюбилась. Она занималась танцами в Доме культуры текстильного института и встретила там неописуемого красавца, который вел студию керамики для взрослых. Она стала туда ходить, что-то лепила, но вся была занята своими чувствами и рассказывала в основном про НЕГО. Он ответил на ее чувства и они время от времени встречались, но времени у него всегда было мало, она же хотела большего, ревновала его, подозревала, что у него кто-там еще есть и все звала меня пойти в эту студию позаниматься, а заодно и выяснить всю правду про его личную жизнь. Тут как раз наступили зимние каникулы и я решила сходить посмотреть на все: и на керамику и на красавца. 9 января 1989года я пришла на занятие, попросила меня записать в группу и все увидела своими глазами. Молодой человек, мой ровесник действительно был хорош собой: красивое смуглое лицо, черные с проседью волнистые волосы довольно длинные , небрежно перепутанные, черно-белый свитер сидел на нем свободно и элегантно. Вообщем, внешность самая артистическая. Девушек вокруг вилась туча! По-моему, почти все были в него влюблены. Они звонили по телефону, поджидали его в коридоре, заходили на занятие. Он стал учить меня: дал кусок глины, пошарил ногой под столом, наклонился , достал пустую бутылку, поставил ее на стол, посмотрел пристально мне в глаза и сказал: "Без бутылки никуда!" Оказалась, что она нужна была , чтобы раскатывать глину, но слова эти верно отразили его второе увлечение после девушек. Я под его руководством создала свое первое изделие-кружку, а потом он разрешил лепить, что хочешь. И вот я взяла в руки глину, стала его мять, катать, лепить, я почувствовала эту волшебную пластичность, податливость, отклик на каждое прикосновение и забыла, что меня заслали сюда в разведку, глина была интереснее и увлекательнее. Впрочем, вскоре стало ясно, что он морочит голову пятерым-шестерым сразу и я посоветовала сестре не лить слезы, а забыть его навсегда.
Я стала ходить на занятия. В комнате за длинным столом сидели 6-8 девушек разного возраста, одетых в синие и черные рабочие халаты и лепили, изредка переговариваясь негромко. Обстановка напоминала какой-то работный дом в описании Диккенса. Сергей Владимирович наблюдал за этим, говорил по телефону: то обещал невидимой нам даме заказать столик в ресторане, то назначал свидание уже другой, то выяснял отношения с третьей, потом выходил в коридор поболтать с четвертой томно вздыхающей красоткой. И некоторых наших девушек из студии он сразил своей роковой красотой наповал, они тихо вздыхали. наблюдая его интенсивную личную жизнь, может, и орошали глину слезами тихо. Недалеко от нашей комнаты был зал, в котором вечерами репетировала Жанна Агузарова, до нас доносилось ее пение и музыка, под нее и шла работа. Глину он нам давал белую, жирную, но очень загрязненную какими-то камешками разной величины, ее сначала приходилось перебирать вручную по маленьким кусочкам, а потом лепить. Во время этого перебирания я внимательно изучила план занятий, висящий на стене. Темы были очень интересные, я стала спрашивать , какие он уже объяснял, а какие нет, выяснилось, что он вообще ничего не объясняет. Я стала спрашивать у него, мне было интересно, постепенно разговорила руководителя и он начал действительно вести занятия, даже принес свои конспекты и по ним рассказывал про декоративно-прикладное искусство и керамику. На занятиях стало оживленнее, он даже стал с нами больше проводить времени, к большой радости влюбленных девушек. Стал давать задания на дом, мы брали немного глины с собой и лепили дома небольшие вещицы. Первое такое задание было связано с фактурой. Сергей Владимирович показал, как отпечатать на глине ткань, бумагу и предложил дома поискать еще что-то. Дома я перепробовала много всего, даже веник отпечатала, и пришла в состояние творческого восторга, в голове закипели идеи и вот тут я вспомнила свои маленькие вазочки, как будто вернулась в детство. Как будто я продолжила ту лепку, которую тогда начала.
Вскоре мы купили краски, начался политой обжиг, мы испытали ни с чем не сравнимое удовольствие от разгрузки печи. Я стала приносить домой первые готовые изделия, маленькие такие. Вскоре задания стали усложняться, лепить стало еще интереснее. Параллельно с нами занималась еще одна такая же группа, мы смотрели их работы, они наши, вскоре все перезнакомились, подружились. Началась весна, керамика вдохновляла, папка эскизов и разных идей пополнялась. Юле с Лелей очень понравились те изделия, которые я им показала и они решили, что Юля тоже будет ходить к нам заниматься, он хорошо лепил в детские годы. Перед лепкой мы долго перебирали глину, естественно, разговаривали при этом, а Юля -мастер общаться, девушки сразу оживились, стали им интересоваться, обстановка оживилась. Наш начальник почувствовал, видимо, конкуренцию, тоже разговорился, вообщем, была чудесная творческая обстановка в хорошей компании. Работы обжигались, обсуждались, Сергей Владимирович давал нам посмотреть книги по керамике, у меня постоянно возникали новые идеи, было вдохновленно. Керамика получалась, я таскала ее домой, расставляла по полкам, друзья хвалили. И я решила,что вполне смогу вести кружок керамики и там продолжать лепить и обжигать, договорилась с Сергеем Владимировичем, что он возьмет меня осенью на работу и подала в школе заявление об уходе. Директриса вздохнула облегченно, что она, наконец, от меня избавится, даже лицемерно стала причитать, как же они без меня будут? Юля кричал, что пропаду, буду по помойкам побираться, подруги тоже сомневались, но ведь я уходила просто на другую работу, правда, менее оплачиваемую, но преподавать я умею, люди же работали в этих кружках, что ж я-то буду пропадать?
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ--всего 17 частей.