Кто там у него в засранцах, наша прелесссть?
В Новой Зеландии, как и во всём Южном полушарии, сейчас поздняя осень. Над островами Северный и Южный сформировался эдакий атмосферный колпак, наполненный запахами антиподической прели, а тяжёлые туманы сменяются резкими и лаконичными буранами, после которых совершенно свинцовое небо оказывается в нескольких местах оплавлено каким-то истерически ярким солнцем.
О, Новая Зеландия - это совсем другой мир.
То, что «Властелин Колец» Питера Джексона целиком снимался именно здесь - чудовищной затхлости баян, однако ничего нового по этому поводу говорить не приходится. Да, здесь. Потому что именно здесь присутствует вся та натура, которую имел в виду Профессор, описывая Средиземье. По тем площадкам, где происходили съёмки эпопеи, меня и понесла кривая в минувшие выходные.
Естественно, просто так в новозеландские национальные парки никого не пускают. Так что ко мне приставили двух сопровождающих. Никакого напряга это не мне не доставило, потому что оба они были русскоязычные, эмигранты. Один - из Молдовы, а второй не сказал откуда, да я и не допытывался.
[Всё, кроме грибов]
Вот они: Сержу Дайстамеску и Геннадий Щи.
Оба они служат в новозеландском Министерстве природных ресурсов и погоды, закреплены за Национальным парком киви. Сержу работает там электриком, а Геннадий - сторожем на складе соли.
Вскормленный огородами Молдовы, Сержу часто впадает в задумчивость.
Не вскормленный вообще никем, Геннадий нередко впадает в злонамеренность.
По местам, где проходили съёмки «ВК» и «Хоббита» они повели меня, как на будничную прогулку. Мало того, что они там практически аборигены, так ещё и съёмки происходили у них на глазах, а пару раз даже при их участии. Например, сыгравший Леголаса актёр Орландо Блум какое-то время жил у Геннадия в бане. В итоге забыл там свои носки. Любопытно, что всего-то недели две назад Геннадий проиграл эти носки Сержу в буру. Вот они, кстати:
Не все знают, но декораций на съемочной площадке было, в действительности, совсем не много. Как правило, за основу брались реально существующие объекты, а потом они дорабатывались в фотошопе. Вот, например, это дерево сыграло одного из онтов, разрушающих Изенгард:
Дерево - слева.
А вот на этом берегу снималась сцена гибели Боромира. Сержу и Геннадий показывают, как это было, в общих чертах:
Сержу тут как бы Боромир, а Геннадий как бы Арагорн. Хотя, может быть, тоже как бы Боромир, но чуть более ранней стадии.
На каждом шагу здесь - пейзажи, знакомые киноманам всего мира. Путь от Шира до Ородруина можно пройти за пару дней, неспешным шагом. Вот, к слову говоря, Шир:
Таковы изначальные декорации жилища хоббитов. Детали дорисовывали в фотошопе.
С изумлением узнал, что актёры, игравшие хоббитов, в действительности очень невысокие. Элайджа Вуд ростом что-то около шестидесяти четырёх сантиметров. Его даже пришлось искусственно вытягивать. В фотошопе.
Немного о живой природе.
В здешних краях скрывается от преследования КГБ борец за свободу Ичкерии, политический беженец Сатир Шныряев. Он очень тоскует по своей родине и часто вспоминает стихи Роберта Бёрнса, посвящённые хайландерам.
«… Гоню я оленя, пугаю козу,
В горах моё сердце, а сам я - внизу», - как бы говорят нам глаза Сатира Шныряева в переводе Маршака.
Ичкерийский партизан совсем безобиден, и фразу «Я сычас твой бащка зарэжу!» кричит больше для того, чтобы не потеряться.
Ещё из здешних эндемиков любопытство вызывает скачущий бобр. Обычный европейский бобр, завезённый в Новую Зеландию первопоселенцами, за время транзита через Австралию перенял некоторые повадки у тамошних валлаби и теперь вот:
«В принципе, у нас нет проблем с опилками», - флегматично прокомментировал это Сержу.
На склонах здешних гор в изобилии растёт заячья капуста.
Но постольку, поскольку зайцев в Новой Зеландии нет, а маори по культовым соображениям не едят то, что не способно спеть хотя бы один куплет из «Боже, храни королеву!», то у новозеландской заячьей капусты нет в природе естественных врагов. Поэтому кочаны здесь вырастают исполинские. Экземпляр, набравший более ста двадцати фунтов веса, имеет право баллотироваться в премьер-министры. А два таких экземпляра даже могут сочетаться браком.
А на этом снимке, если приглядеться, на вершине скалы можно увидеть маленькую точку. Это - птица-оторопь.
«Ну что, взяла!» - надменно вопиет нам весь её облик.
Погода, как уже было сказано, меняется очень быстро. С влагой происходят какие-то невообразимые метаморфозы. Туман может потеплеть, подняться в горы, а потом ухнуть оттуда вьюгой. В сущности, одна и та же масса осадков может накрыть путешественника до восьми раз на дню.
Единственно, что спасает от столь сумбурного климата - рельеф местности. Так, например, если вовремя заметить, что с возвышенности на тебя несётся очередной гондолоп, то можно сесть на камушек и заранее погрустить. Или спрятаться в кустики.
Подлинный специалист по выживанию нигде не пропадёт.
Несколько раз Геннадий открывал фляжку с веществом из-за которого, по словам Сержу, он стал эмигрантом и до сих пор находится в розыске. Флюиды, исходящие от Геннадия, незамедлительно притягивали из лесу партизана Сатира. Он охотно усугублял своё состояние по примеру Геннадия, и убегал дальше бороться за независимость Ичкерии в горах Новой Зеландии.
А вот где-то здесь, по словам моих гидов, снималась сцена гоблинской оргии с жирафами, не вошедшая в фильм.
Ещё немного природы. Если видели «ВК», то места узнаете сами.
Сержу и Геннадий - изрядные проказники.
А на побережье есть место, где из земли прёт какая-то сланцевая порода. Голыми пальцами можно выламывать совершенно плоские камни и запускать их по волнам «лягушкой». В Новой Зеландии во время Первой Мировой войны для местных жителей шестьдесят часов такого занятия приравнивались к потоплению немецкой подлодки торпедой и награждались двухнедельным отпуском.
В принципе, если бы погода была чуть более снисходительна, то сфотографировать удалось бы чуть больше достопримечательностей. Хельмову падь, скалу-кастет, снулый пруд, парик Сарумана, фургончик, который Вигго Мортенсен сделал между съёмками из шестисот старых велосипедов, Колодец Мрака. Но всё это, к сожалению, попадалось в поле зрения именно тогда, когда бушевали непогода и Сатир Шныряев.
Хотя, если честно, как раз к погоде у меня нет никаких претензий.
У Сержу - тоже. Его грели мысли о Молдове.
О, Новая Зеландия - это совсем другой мир.
То, что «Властелин Колец» Питера Джексона целиком снимался именно здесь - чудовищной затхлости баян, однако ничего нового по этому поводу говорить не приходится. Да, здесь. Потому что именно здесь присутствует вся та натура, которую имел в виду Профессор, описывая Средиземье. По тем площадкам, где происходили съёмки эпопеи, меня и понесла кривая в минувшие выходные.
Естественно, просто так в новозеландские национальные парки никого не пускают. Так что ко мне приставили двух сопровождающих. Никакого напряга это не мне не доставило, потому что оба они были русскоязычные, эмигранты. Один - из Молдовы, а второй не сказал откуда, да я и не допытывался.
[Всё, кроме грибов]
Вот они: Сержу Дайстамеску и Геннадий Щи.
Оба они служат в новозеландском Министерстве природных ресурсов и погоды, закреплены за Национальным парком киви. Сержу работает там электриком, а Геннадий - сторожем на складе соли.
Вскормленный огородами Молдовы, Сержу часто впадает в задумчивость.
Не вскормленный вообще никем, Геннадий нередко впадает в злонамеренность.
По местам, где проходили съёмки «ВК» и «Хоббита» они повели меня, как на будничную прогулку. Мало того, что они там практически аборигены, так ещё и съёмки происходили у них на глазах, а пару раз даже при их участии. Например, сыгравший Леголаса актёр Орландо Блум какое-то время жил у Геннадия в бане. В итоге забыл там свои носки. Любопытно, что всего-то недели две назад Геннадий проиграл эти носки Сержу в буру. Вот они, кстати:
Не все знают, но декораций на съемочной площадке было, в действительности, совсем не много. Как правило, за основу брались реально существующие объекты, а потом они дорабатывались в фотошопе. Вот, например, это дерево сыграло одного из онтов, разрушающих Изенгард:
Дерево - слева.
А вот на этом берегу снималась сцена гибели Боромира. Сержу и Геннадий показывают, как это было, в общих чертах:
Сержу тут как бы Боромир, а Геннадий как бы Арагорн. Хотя, может быть, тоже как бы Боромир, но чуть более ранней стадии.
На каждом шагу здесь - пейзажи, знакомые киноманам всего мира. Путь от Шира до Ородруина можно пройти за пару дней, неспешным шагом. Вот, к слову говоря, Шир:
Таковы изначальные декорации жилища хоббитов. Детали дорисовывали в фотошопе.
С изумлением узнал, что актёры, игравшие хоббитов, в действительности очень невысокие. Элайджа Вуд ростом что-то около шестидесяти четырёх сантиметров. Его даже пришлось искусственно вытягивать. В фотошопе.
Немного о живой природе.
В здешних краях скрывается от преследования КГБ борец за свободу Ичкерии, политический беженец Сатир Шныряев. Он очень тоскует по своей родине и часто вспоминает стихи Роберта Бёрнса, посвящённые хайландерам.
«… Гоню я оленя, пугаю козу,
В горах моё сердце, а сам я - внизу», - как бы говорят нам глаза Сатира Шныряева в переводе Маршака.
Ичкерийский партизан совсем безобиден, и фразу «Я сычас твой бащка зарэжу!» кричит больше для того, чтобы не потеряться.
Ещё из здешних эндемиков любопытство вызывает скачущий бобр. Обычный европейский бобр, завезённый в Новую Зеландию первопоселенцами, за время транзита через Австралию перенял некоторые повадки у тамошних валлаби и теперь вот:
«В принципе, у нас нет проблем с опилками», - флегматично прокомментировал это Сержу.
На склонах здешних гор в изобилии растёт заячья капуста.
Но постольку, поскольку зайцев в Новой Зеландии нет, а маори по культовым соображениям не едят то, что не способно спеть хотя бы один куплет из «Боже, храни королеву!», то у новозеландской заячьей капусты нет в природе естественных врагов. Поэтому кочаны здесь вырастают исполинские. Экземпляр, набравший более ста двадцати фунтов веса, имеет право баллотироваться в премьер-министры. А два таких экземпляра даже могут сочетаться браком.
А на этом снимке, если приглядеться, на вершине скалы можно увидеть маленькую точку. Это - птица-оторопь.
«Ну что, взяла!» - надменно вопиет нам весь её облик.
Погода, как уже было сказано, меняется очень быстро. С влагой происходят какие-то невообразимые метаморфозы. Туман может потеплеть, подняться в горы, а потом ухнуть оттуда вьюгой. В сущности, одна и та же масса осадков может накрыть путешественника до восьми раз на дню.
Единственно, что спасает от столь сумбурного климата - рельеф местности. Так, например, если вовремя заметить, что с возвышенности на тебя несётся очередной гондолоп, то можно сесть на камушек и заранее погрустить. Или спрятаться в кустики.
Подлинный специалист по выживанию нигде не пропадёт.
Несколько раз Геннадий открывал фляжку с веществом из-за которого, по словам Сержу, он стал эмигрантом и до сих пор находится в розыске. Флюиды, исходящие от Геннадия, незамедлительно притягивали из лесу партизана Сатира. Он охотно усугублял своё состояние по примеру Геннадия, и убегал дальше бороться за независимость Ичкерии в горах Новой Зеландии.
А вот где-то здесь, по словам моих гидов, снималась сцена гоблинской оргии с жирафами, не вошедшая в фильм.
Ещё немного природы. Если видели «ВК», то места узнаете сами.
Сержу и Геннадий - изрядные проказники.
А на побережье есть место, где из земли прёт какая-то сланцевая порода. Голыми пальцами можно выламывать совершенно плоские камни и запускать их по волнам «лягушкой». В Новой Зеландии во время Первой Мировой войны для местных жителей шестьдесят часов такого занятия приравнивались к потоплению немецкой подлодки торпедой и награждались двухнедельным отпуском.
В принципе, если бы погода была чуть более снисходительна, то сфотографировать удалось бы чуть больше достопримечательностей. Хельмову падь, скалу-кастет, снулый пруд, парик Сарумана, фургончик, который Вигго Мортенсен сделал между съёмками из шестисот старых велосипедов, Колодец Мрака. Но всё это, к сожалению, попадалось в поле зрения именно тогда, когда бушевали непогода и Сатир Шныряев.
Хотя, если честно, как раз к погоде у меня нет никаких претензий.
У Сержу - тоже. Его грели мысли о Молдове.