Отнеси-ка ей пирожков да маслица
Мир потерял ориентиры прежде всего потому, что изменилось людское отношение к сказке. Ну что такое сказка для современного человека? Да и не для современного, а для любого представителя цивилизованного общества, жившего в последние триста лет… Ну? Сказка, скажет он, это фантастический рассказец для детей. Устное развлекалово, заточенное под маленьких засранцев. Зайчики-лисички, колобок-теремок, ведьмы-колдуны-царевны, Иван-дурак.
И никто не задумывается о том, откуда вообще они берутся, эти сказки, откуда зайчики с лисичками и колобками-царевнами выкарабкиваются… Никто, никто не отдаёт себе отчёта в том, что изначально основой, стержнем сказок был Его Величество Пиздец.
Нет-нет, тот жанр, который мы сейчас называем сказкою, был далёк от какой бы то ни было моралистичности - тогда, в славные времена древности и раннего средневековья, и слов-то таких не знали. Сказка имела иную цель: подготовить человека к жестокой причудливости бытия. Правильные сказки редко заканчиваются хорошо - меня, например, в штопор скручивает от слов «и жили они долго и счастливо». Сопли! Задача сказки заключается не в том, чтобы внушить человеку надежду на лучшее, а в искоренении штампов мышления. А они, увы, в силу жиденькой человеческой природы, строятся на оптимизме. «Всё будет хорошо!», «они поженятся», «удача и богатство не обойдут тебя», «придут дровосеки и всех спасут»… Хуй-то там!
Дровосеки, дети мои, это толерантная выдумка мусьё Перро, человека в напудренном парике (что само по себе говорит о многом). В народном варианте хэппи-энда не было. Зато было много чего другого. В частности, волк не съел бабушку. Бабушку съела Красная Шапочка (точнее - Красная Капюшонка, так как шапочку придумали братья Гримм, а изначально присутствовал шаперон). Да-да. Волк лишь умертвил бабушку - и приготовил из неё много всего вкусного и полезного, что за милую душу схомячила впоследствии славная внучка. А потом волк велел ей раздеться («Медленно, сучка, делай это медленно!»), сжечь одежду и ложиться в постель. Вопрос «Почему у тебя такой большой нос?» юная женщина задавала, когда волк уже курил.
Дровосеков и охотников, повторяю, не было. Шарль Перро убрал из повествования мотив каннибализма и межвидовой ебли, добавил в сюжет спасителей (абсолютно чужеродных, насквозь надуманных) и приплёл весь получившийся суррогат к христианской морали: честные девицы не должны разговаривать с незнакомцами, особенно мохнатыми. С детства презирал эту хуйню.
Господа Вильгельм и Якоб Гримм вроде бы тоже запятнали себя либеральным вариантом «Красной Шапочки», но они с лихвой искупили это многими и многими записанными ими образчиками Правильных Сказок. Вот одна из моих любимых. В ней прекрасно решительно всё, начиная с названия.
Так что не люблю я этого вашего Андерсена. Мямля и слюнтяй. Если уж взялся сочинять сказки, то делай это так, чтобы дети обсыкались и вырастали задумчивыми пьяницами, как я. Бери, твою мать, пример с Гофмана и Гауфа - вот где глыбы, вот где утёсы могутные. Слово «мясо» в творчестве использовали изредка, но атмосферу создавали что надо. Правда, первый умер от цирроза, а второй вовсе на четвертаке загнулся, но это уж работа такая.
Пойду-ка я пива куплю, что ли, а то колбасит меня прям сказочно.
И никто не задумывается о том, откуда вообще они берутся, эти сказки, откуда зайчики с лисичками и колобками-царевнами выкарабкиваются… Никто, никто не отдаёт себе отчёта в том, что изначально основой, стержнем сказок был Его Величество Пиздец.
Нет-нет, тот жанр, который мы сейчас называем сказкою, был далёк от какой бы то ни было моралистичности - тогда, в славные времена древности и раннего средневековья, и слов-то таких не знали. Сказка имела иную цель: подготовить человека к жестокой причудливости бытия. Правильные сказки редко заканчиваются хорошо - меня, например, в штопор скручивает от слов «и жили они долго и счастливо». Сопли! Задача сказки заключается не в том, чтобы внушить человеку надежду на лучшее, а в искоренении штампов мышления. А они, увы, в силу жиденькой человеческой природы, строятся на оптимизме. «Всё будет хорошо!», «они поженятся», «удача и богатство не обойдут тебя», «придут дровосеки и всех спасут»… Хуй-то там!
Дровосеки, дети мои, это толерантная выдумка мусьё Перро, человека в напудренном парике (что само по себе говорит о многом). В народном варианте хэппи-энда не было. Зато было много чего другого. В частности, волк не съел бабушку. Бабушку съела Красная Шапочка (точнее - Красная Капюшонка, так как шапочку придумали братья Гримм, а изначально присутствовал шаперон). Да-да. Волк лишь умертвил бабушку - и приготовил из неё много всего вкусного и полезного, что за милую душу схомячила впоследствии славная внучка. А потом волк велел ей раздеться («Медленно, сучка, делай это медленно!»), сжечь одежду и ложиться в постель. Вопрос «Почему у тебя такой большой нос?» юная женщина задавала, когда волк уже курил.
Дровосеков и охотников, повторяю, не было. Шарль Перро убрал из повествования мотив каннибализма и межвидовой ебли, добавил в сюжет спасителей (абсолютно чужеродных, насквозь надуманных) и приплёл весь получившийся суррогат к христианской морали: честные девицы не должны разговаривать с незнакомцами, особенно мохнатыми. С детства презирал эту хуйню.
Господа Вильгельм и Якоб Гримм вроде бы тоже запятнали себя либеральным вариантом «Красной Шапочки», но они с лихвой искупили это многими и многими записанными ими образчиками Правильных Сказок. Вот одна из моих любимых. В ней прекрасно решительно всё, начиная с названия.
Так что не люблю я этого вашего Андерсена. Мямля и слюнтяй. Если уж взялся сочинять сказки, то делай это так, чтобы дети обсыкались и вырастали задумчивыми пьяницами, как я. Бери, твою мать, пример с Гофмана и Гауфа - вот где глыбы, вот где утёсы могутные. Слово «мясо» в творчестве использовали изредка, но атмосферу создавали что надо. Правда, первый умер от цирроза, а второй вовсе на четвертаке загнулся, но это уж работа такая.
Пойду-ка я пива куплю, что ли, а то колбасит меня прям сказочно.