(no subject)
Обувной магазин "Ж" возрождается. А не так давно он громко и во всеуслышание умирал. Полная распродажа! Мы закрываемся! Ликвидация остатков! Неслыханные скидки - орали рекламные щиты. Взмыленные продавцы не успевали хамить толпе покупателей, которые наглухо забивали дорогими иномарками парковочные площади, торопясь ухватить, урвать, загрести под себя стоковое барахло. В этом акте, этом болезненном параксизме удовлетворения страсти к халяве и состоит великая тайна русской души. Приехать на дорогой иномарке и с боями затариться дешевым говном. Ничуть не сомневаюсь, что через некоторое время "Ж" снова умрет, чтобы вновь возродиться. Как и душа, он бессмертен.
* * *
Я не уехал в Суздаль на бой гусей. И не потому, что гуси отказались биться. А потому, что вокруг, оказывается, эпидемия птичьего гриппа. Ехать просто так, без ключевого момента, показалось скучным: это как ярмарка меда без меда. А вообще, мне нравится птичья истерия. Помните проблему 2000 года в компьютерной индустрии? Вах, сколько бабла было потрачено, сколько слов сказано, сколько фирм-офигеть-экспертов открыто. И что? Да ничего. Те системы, которые не успели подготовить и перевести, работают до сих пор. Не спорю, некоторые из них требовали вмешательства, но не в такой же степени раздувать истерию в целом? Впрочем, о чем я... Бабло. Бабло. Бабло. И кстати - какое-то время назад была еще одна животноводческая шиза с размягчением мозга от говядины. Не помните? Жаль. Ну да ничего - те, кто ответственен за выдумывание, непременно порадуют еще чем-нибудь. Я на работу к ним хочу попроситься. Может, возьмут.
* * *
А в остальном - все тихо, спокойно, мерно, привычно, размеренно. Это - обыденность. Субстанция, которая окружает каждый нас каждый день, каждый час, каждый вздох. Ровный серый свет льется со всех потолков. Но иногда можно взять в руки обгрызенный химический карандаш, доставшийся в наследство от предыдущих поколений, хорошенько его послюнявить и завороженно следить, как капают в мозг дурманящие чернила и змеятся там синими кольцами. Потом карандаш выпадет из рук и на некоторое время наступит эйфория. Она пройдет. А наутро, взглянув на намалеванную картину, станет мучительно стыдно и захочется поскорее перелистнуть неумелые и злые каракули, и забыть все, как страшный сон.
* * *
Я не уехал в Суздаль на бой гусей. И не потому, что гуси отказались биться. А потому, что вокруг, оказывается, эпидемия птичьего гриппа. Ехать просто так, без ключевого момента, показалось скучным: это как ярмарка меда без меда. А вообще, мне нравится птичья истерия. Помните проблему 2000 года в компьютерной индустрии? Вах, сколько бабла было потрачено, сколько слов сказано, сколько фирм-офигеть-экспертов открыто. И что? Да ничего. Те системы, которые не успели подготовить и перевести, работают до сих пор. Не спорю, некоторые из них требовали вмешательства, но не в такой же степени раздувать истерию в целом? Впрочем, о чем я... Бабло. Бабло. Бабло. И кстати - какое-то время назад была еще одна животноводческая шиза с размягчением мозга от говядины. Не помните? Жаль. Ну да ничего - те, кто ответственен за выдумывание, непременно порадуют еще чем-нибудь. Я на работу к ним хочу попроситься. Может, возьмут.
* * *
А в остальном - все тихо, спокойно, мерно, привычно, размеренно. Это - обыденность. Субстанция, которая окружает каждый нас каждый день, каждый час, каждый вздох. Ровный серый свет льется со всех потолков. Но иногда можно взять в руки обгрызенный химический карандаш, доставшийся в наследство от предыдущих поколений, хорошенько его послюнявить и завороженно следить, как капают в мозг дурманящие чернила и змеятся там синими кольцами. Потом карандаш выпадет из рук и на некоторое время наступит эйфория. Она пройдет. А наутро, взглянув на намалеванную картину, станет мучительно стыдно и захочется поскорее перелистнуть неумелые и злые каракули, и забыть все, как страшный сон.