homo sacer в планах ООН к 2030
Джорджо Агамбен написал свою знаменитую книгу «Homo Sacer: Il potere sovrano e la nuda vita» в 1998 году. Он обращается к мутной фигуре из римского права - homo sacer - человеку, убийство которого не является преступлением, и которого нельзя принести в жертву. Человеку, не являющемуся субъектом права и не имеющим ценности - то есть даже не раб, так как у рабов ценность имелась. Таковым мог быть варвар на границах какой-либо отдалённой провинции, принадлежащий к племени, не имеющему никаких договорных отношений с Римом. И Агамбен находит аналог для данной фигуры в современном мире - это предел, к которому стремится политическая власть на современном Западе. Стремится в ходе процесса, который Агамбен называет политизацией жизни.
Здесь нужно пояснить значение этого термина. Западная политическая традиция, по утверждению Агамбена, со времён древней Греции строится на диалектических различениях «друг-враг», а также «публичное-частное». Жизненное пространство политического сообщества, в широком смысле, а не только в геометрическом, разделяется на oikos - дом, хозяйство - сферу приватного, и polis - сферу публичного, политического. «Голая жизнь» - концепт Агамбена, коррелирующий с homo sacer пребывает в oikos-е, и таким образом, включена в polis через исключение из политического. Грубо говоря, конкретную форму своей жизни, как минимум, в геометрических рамках своего жилища, каждый участник polis-а волен определять сам, она находится в сфере его компетенции, политика в эту сферу не вмешивается. Тем не менее, одним из фундаментальных политических вопросов является определение границы между публичным и частным, между polis-ом и oikos-ом.
Так вот, политическая власть в традиции Запада, имеющая форму суверенитета ведёт непрерывное наступление на сферу частного, оставляя человеку всё меньше прав и возможностей решать, какую форму должна принять его жизнь. Мы видим тревожные симтомы этого процесса, в появлении проблематики «прав ребёнка» и «ювенальной юстиции», посредством которых государство вмешивается в дела семьи, а также проблематики «безопасности», которая ведёт своё наступление на «свободу». Кроме этого, многие технические факторы, такие, как появление сети Интернет, когда каждый человек подключен к глобальной сети, и все его коммуникации, и даже нечто большее, чем его коммуникации, а например, данные биометрических датчиков, имплантированных в его тело, а также данные с устройств его «умного дома» доступны извне - приватность разрушается не только юридически, но и физически. Пределом этого процесса, имеющего как юридическую, так и физическую стороны является низведение сферы приватного до «голой жизни», и превращение человека в homo sacer , жизнь которого тотально зависит от полиса - «общества».
Прошло только 3 года с момента написание упомянутой кники, как казалось бы абстрактная фигура homo sacer материализовалась «в реале» - в форме заключенных американского концлагеря в Гуантанамо. Агамбен отмечал в своей следующей книжке из серии Homo Sacer - "Lo stato di eccezione" - "Исключительное положение" («Чрезвывайное положение» - один из возможных вариантов перевода, но не точный), что заключенные Гуантанамо не имели вообще никакого юридического статуса. А ведь его имели даже евреи, заключенные в нацистских концлагерях! Агамбен предупреждал, что заключенные Гуантанамо - это не какое-то исключение, это грядущая норма, которая в юридическом аспекте распространится на всех жителей Земли, а не только на тех, кого подозревают в терроризме. Грубо говоря, homo sacer нового облика, то есть среднестатистический житель земли к 2030 году - это двуногая скотина, не имеющая ничего своего и не принимающая никаких решений относительно своей жизни. Скотину, однако, приносят в жертву, и она , очевидно, имеет некоторую ценность для хозяев - есть, чем жертвовать. Ценность же жизни среднестатистического homo sacer равна нулю или даже отрицательна - он потребляет дефицитные ресурсы, ну а как рабочая сила он хозяевам политической системы, как правило, не нужен.
В первой книжке, посвященной Homo Sacer, в 1998-м Агамбен назвал лагерь, то есть концлагерь, политической парадигмой модерна. Сейчас мы уже со всех сторон слышим разговоры о «цифровом концлагере», которые велись несколько лет до психопандемии ковидлы, например, профессором МГИМО В.Ю. Катасоновым - создание такого концлагеря, согласно последнему, является планом «хозяев денег». Ну а уж после весеннего «локдауна» разговоры о «цифровом концлагере» стали мэйнстримом.
И вот на днях блоггерша ШарлаТанька сделала шикарную компиляцию на тему «образа будущего», который нам рисуют Клаусы Швабы и Всемирные Экономические Форумы, которые прекрасно коррелируют с планами ООН на сокращение выхлопов парниковых газов. Этот образ в точности соответствует агамбеновскому homo sacer.
Вкратце - совершенно антиутопичный ужас, где нет даже своих кастрюль, все в ренту, нет приватности, нет частного транспорта, все под контролем, доступ к дикой и живой природе закрыт, только зеленые анклавы в городе, а те, кто не согласился с этим всем - стали изгоями и неприкасаемыми. Всё это описано в позитивном ключе, тем новоязом, что я уже растолковала.
В общем, страшилку сочинили знатную! И получается, что хоть философ Джорджо Агамбен и хотел наверняка хорошего, но результатом его труда попользовались всякие Клаусы Швабы, чтобы сочинить коварные планы к 2030. Вероятно, они даже не пользовались результатами его труда непосредственно, но свои «образы будущего» они несомненно черпали из концептуальной сферы, вклад в которую внёс в том числе и Агамбен. Разумеется, нарисованный «образ будущего» не реалистичен, вот, что об этом пишет Сергей Морозов:
Например, есть такая фраза - reset world - перезапустить мир (К.Шваб). Повторяется тысячами конспирологов. Хорошо, пусть так. Но куда его перезапустить? Или сначала до основанья, а затем что? Именно сначала придумали красивое словцо, а теперь мычат, пытаясь сказать, что оно может означать. Можно не мычать, ничего, кроме красивого словца.
Рокфеллер хочет отменить собственность? Тогда Ротшильд, наверно, хочет стать начальником Гулага. Чтобы квартиру конфискованную выдали и «Волгу» персональную.
Все идеи диктатуры в поздней цивилизации - это невротические, психические идеи, происходящие из осознания безвыходного умирания цивилизации. Все такие идеи диктатуры предполагают такие условия, что нормальное человеческое воспроизводство окажется невозможным. Они - не решение, они только психозы в форме решения. И они, эти идеи-направления, указывают не то что на неизбежное, на приближающееся, они указывают на то, что уже немного есть.
Так что ни элиты, ни планов, ни зловещих.
Про «зловещие» «планы» «элиты».
Будущего , построенного по этому зловещему образу не будет по причине, выделенной жирным шрифтом в цитате С. Морозова выше. Но будет движение как бы в направлении этого будущего. И неплохо бы не попасть под раздачу в рамках этого движения.