Про чтение книг и непрерывность истории
Интернет-библиотеки делают великое дело - дают возможность ознакомиться со многими уникальными изданиями, не имея читательского билета. Хотелось бы обобщить кое-какие соображения, навеянные прочитанными таким образом материалами.
Скорее всего это покажется странным, но когда я впервые стал читать литературу, изданную до 1917 г. (в старой орфографии) мне было весьма тяжело. Приходилось буквально продираться сквозь несколько вышедших из употребления в результате реформы символов. Скорость чтения была ужасно низкой.
Но незначительная тренировка сделала своё дело. После прочтения 2-3 книг (грубо говоря, тысячи страниц) появился устойчивый навык и скорость чтения выровнялась, стала точно такой же как при чтении изданий с современной орфографией. Теперь я вовсе не обращаю внимания на орфографию, хотя, разумеется, вполне представляю год издания читаемой книги. Этот нюанс отошел на дальний план.
Гораздо более удивляет изменившаяся "смысловая" нагрузка. Может так сложилось лишь в сфере моих читательских интересов, но чем книга старее, тем она "качественнее". Под "качеством" понимается систематичность изложения, лаконичность и точность формулировок, обилие статистического материала. Во-первых обращает внимание исчезновение как класс обзорно-статистических изданий, включающих в себя как теорию, факты, пояснения, так и обширные динамические ряды данных. Во-вторых, если сравнивать сопоставимые по тематики и назначению издания советской эпохи, то чем они "древнее", тем лучше. Заметна тенденция к уменьшению цифр и фактов, при этом явна заметна "выборочность" их употребления. Короткие динамические ряды за несколько лет, в несопоставимом виде, зачастую в форме индексов, что затрудняет что-либо выследить даже сравнивая несколько книг, не говоря уже о трудоемкости процесса.
Среди других тенденций, увеличение количества сведений мало относящихся к теме книги. Исчезает традиция четкого прослеживания в тексте границ исследования и обсуждения. Начиная с 60-х гг. ХХ в., утрачивается и краткость, стройность формулировок. Фразы становятся громоздкими, многоэтажными. С течением времени становится всё более заметно, что авторы всё более соревнуются в концентрации "наукообразных" терминов на единицу текста порой без пояснений и в своём личном понимании. В современной литературе это достигает апофеоза. По 600-800 страниц "воды". Кстати, почти исчезли тонкие издания. Погоня за листажем делает своё дело.
Может быть увеличилось "скорость течения времени", но создаётся впечатление, что книги 1870-х гг. менее отличаются от книг 1950-х, чем книги 1950-х от книг 2000-х. Хотя в одном случае прошло примерно 80 лет, а в другом примерно 50.
В связи с вышесказанным вопрос непрерывности и периодизации нашей истории встаёт под любопытным углом.
Может быть не стоит её делить на основе одного конкретного политического события? Логика партийцев, деливших на "до и после" понятна, для них это было принципиально. Современные "либералы" от них недалеко ушли и продолжают эту "традицию".
Однако, рассматривая общий культурный фон, стоит выделить и совсем другие эпохи, не имеющие чётких границ, но вполне конкретные по содержанию, например, для XIX-XX вв.:
1) эпоху элитарного образования и цензуры,
2) период элитарного образования и отсутствия цензуры,
3) период перехода к массовому образованию,
4) эпоху массового образования и цензуры,
5) эпоху массового образования и вседозволенности.
Определить конкретные даты начала и завершения этих периодов вряд ли возможно. К тому же очевидно, что автор получивший образование условно в 1900-е гг. вполне может писать в 1950-е. И, соответственно, получивший в 1960-е, творит в 2010-х.
Но думаю, примерно понятно о чем идёт речь.
К чему я начал про орфографию? И такой важный рубеж для литературного и издательского дела как внедрение новой орфографии тоже не стоит рассматривать как одну из границ периодизации. Эту мысль даже можно считать тривиальной, ведь образованные люди после реформы стали читать и писать с использованием новой орфографии. Хотя можно встретить издания 1920-х гг., в которых новое и старое причудливым образом сочетаются. Видимо, не все авторы и наборщики смогли сразу перестроиться.
Тем более глупо выстраивать конфронтацию на почве применения той или иной орфографии (в интернетах до сих пор встречаются подобные "деятели"). Это глупо и вредно. И та, и другая русская. Сходств на порядок больше, чем отличий.
Гораздо важнее сохранить "высокий" русский язык, хотя бы на нём писать серьёзную литературу, избегая слэнга, излишних англицизмов и многоэтажных терминологических конструкций. Некоторым филологам и деятелям культуры не нравятся аббревиатуры и сокращения, широко внедряемые Временным и Советским (в ранний период) правительствами для обозначения новых "революционных" понятий и различных учреждений. Но они хотя бы тем самым экономили бумагу!
И вообще, краткость не только сестра таланта, но и защитник лесонасаждений. А беречь родную природу надо не меньше, чем родную культуру.
Сберечь же можно при условии адекватного понимания всей замысловатой и бурной отечественной истории, единой и непрерывной, с яркими и тёмными страницами.
P.S. Благодарю, если дочитали сии размышления до конца.
Скорее всего это покажется странным, но когда я впервые стал читать литературу, изданную до 1917 г. (в старой орфографии) мне было весьма тяжело. Приходилось буквально продираться сквозь несколько вышедших из употребления в результате реформы символов. Скорость чтения была ужасно низкой.
Но незначительная тренировка сделала своё дело. После прочтения 2-3 книг (грубо говоря, тысячи страниц) появился устойчивый навык и скорость чтения выровнялась, стала точно такой же как при чтении изданий с современной орфографией. Теперь я вовсе не обращаю внимания на орфографию, хотя, разумеется, вполне представляю год издания читаемой книги. Этот нюанс отошел на дальний план.
Гораздо более удивляет изменившаяся "смысловая" нагрузка. Может так сложилось лишь в сфере моих читательских интересов, но чем книга старее, тем она "качественнее". Под "качеством" понимается систематичность изложения, лаконичность и точность формулировок, обилие статистического материала. Во-первых обращает внимание исчезновение как класс обзорно-статистических изданий, включающих в себя как теорию, факты, пояснения, так и обширные динамические ряды данных. Во-вторых, если сравнивать сопоставимые по тематики и назначению издания советской эпохи, то чем они "древнее", тем лучше. Заметна тенденция к уменьшению цифр и фактов, при этом явна заметна "выборочность" их употребления. Короткие динамические ряды за несколько лет, в несопоставимом виде, зачастую в форме индексов, что затрудняет что-либо выследить даже сравнивая несколько книг, не говоря уже о трудоемкости процесса.
Среди других тенденций, увеличение количества сведений мало относящихся к теме книги. Исчезает традиция четкого прослеживания в тексте границ исследования и обсуждения. Начиная с 60-х гг. ХХ в., утрачивается и краткость, стройность формулировок. Фразы становятся громоздкими, многоэтажными. С течением времени становится всё более заметно, что авторы всё более соревнуются в концентрации "наукообразных" терминов на единицу текста порой без пояснений и в своём личном понимании. В современной литературе это достигает апофеоза. По 600-800 страниц "воды". Кстати, почти исчезли тонкие издания. Погоня за листажем делает своё дело.
Может быть увеличилось "скорость течения времени", но создаётся впечатление, что книги 1870-х гг. менее отличаются от книг 1950-х, чем книги 1950-х от книг 2000-х. Хотя в одном случае прошло примерно 80 лет, а в другом примерно 50.
В связи с вышесказанным вопрос непрерывности и периодизации нашей истории встаёт под любопытным углом.
Может быть не стоит её делить на основе одного конкретного политического события? Логика партийцев, деливших на "до и после" понятна, для них это было принципиально. Современные "либералы" от них недалеко ушли и продолжают эту "традицию".
Однако, рассматривая общий культурный фон, стоит выделить и совсем другие эпохи, не имеющие чётких границ, но вполне конкретные по содержанию, например, для XIX-XX вв.:
1) эпоху элитарного образования и цензуры,
2) период элитарного образования и отсутствия цензуры,
3) период перехода к массовому образованию,
4) эпоху массового образования и цензуры,
5) эпоху массового образования и вседозволенности.
Определить конкретные даты начала и завершения этих периодов вряд ли возможно. К тому же очевидно, что автор получивший образование условно в 1900-е гг. вполне может писать в 1950-е. И, соответственно, получивший в 1960-е, творит в 2010-х.
Но думаю, примерно понятно о чем идёт речь.
К чему я начал про орфографию? И такой важный рубеж для литературного и издательского дела как внедрение новой орфографии тоже не стоит рассматривать как одну из границ периодизации. Эту мысль даже можно считать тривиальной, ведь образованные люди после реформы стали читать и писать с использованием новой орфографии. Хотя можно встретить издания 1920-х гг., в которых новое и старое причудливым образом сочетаются. Видимо, не все авторы и наборщики смогли сразу перестроиться.
Тем более глупо выстраивать конфронтацию на почве применения той или иной орфографии (в интернетах до сих пор встречаются подобные "деятели"). Это глупо и вредно. И та, и другая русская. Сходств на порядок больше, чем отличий.
Гораздо важнее сохранить "высокий" русский язык, хотя бы на нём писать серьёзную литературу, избегая слэнга, излишних англицизмов и многоэтажных терминологических конструкций. Некоторым филологам и деятелям культуры не нравятся аббревиатуры и сокращения, широко внедряемые Временным и Советским (в ранний период) правительствами для обозначения новых "революционных" понятий и различных учреждений. Но они хотя бы тем самым экономили бумагу!
И вообще, краткость не только сестра таланта, но и защитник лесонасаждений. А беречь родную природу надо не меньше, чем родную культуру.
Сберечь же можно при условии адекватного понимания всей замысловатой и бурной отечественной истории, единой и непрерывной, с яркими и тёмными страницами.
P.S. Благодарю, если дочитали сии размышления до конца.