Революция в Германии в 1918
"Несколько солдат дошли с нею до дому.
Она привела их в гостиную фрау Урбах. Она выдвинула на середину комнаты широкий стол, принесла бумагу, чернила и перья. Она сняла со стены дубовую доску с двустишием:
WIR STEHEN IN OST UND WEST
WIE FELS UND EICHE FEST
Она написала на обороте доски - бумажкой, скатанной в трубочку и намоченной чернилами:
Провизорный Совет Солдатских Депутатов г. Бишофсберга.
Она спустилась вниз и привесила доску у входной двери на улице.
И когда пятеро солдат, разместившись за столом, начали высчитывать, какое число депутатов должны послать в совет расквартированные в Бишофсберге части, Мари стояла у окна, в углу гостиной, - неслышная, как тень.
И с каждой минутой, убегавшей в новую отныне историю Бишофсберга, голоса солдат становились прочней, и слова - короче, и смысл их - проще.
В это время медленно открылась дверь, и, облаченный в черное пальто, с туго скрученным зонтиком в руке, вошел в гостиную бюргер. Он снял котелок, остановился, обозрел стены, карнизы, окна. Потом, не сгибаясь, подошел к столу, но стал не вплотную, а поодаль, на расстоянии, которое не могло уронить его очевидного достоинства. Куда он смотрел - нельзя было понять.
- Вы - совет? - произнесли его одеревенелые губы.
- Да, - ответили ему.
- У ратуши кем-то расставлены солдатские посты. От желающих пройти в здание они требуют пропусков совета. Никто в городе не знает, где находится этот совет. Я искал его целый час. Отсюда я заключаю, что у совета нет административного уменья.
- Совет только что организовался.
- Значит, в то время, когда у ратуши требовались пропуска совета, никакого совета в городе не существовало?
- Солдаты проявляют революционную инициативу.
- Но вы - совет?
- Да.
- Дайте мне пропуск в ратушу.
Солдаты переглянулись.
Бюргер был неподвижен, и глаза его смотрели неизвестно куда.
Тогда от окна, в углу гостиной, оторвалась неслышная тень.
- Я знаю - кто это, - сказала Мари. - Это герр штадтрат. Мне кажется, ему можно дать пропуск, если он скажет, что ему нужно в ратуше.
Одеревенелые губы произнесли:
- До изменения конституции власть в городе сохраняет муниципалитет. Если власть захватили силой, то на ответственности муниципалитета лежит еще городское хозяйство. Мне нужно быть в ратуше: вечером я рассматриваю бумаги хозяйственного отдела.
- Я напишу, - сказал один из солдат.
Он оторвал листочек бумаги и набросал несколько слов, подперев их жирным росчерком. Пропуск пошел вокруг стола, отяжеляясь подписями. Когда последняя была наложена, сделавший ее заявил:
- Хорошо бы... какой-нибудь штемпель.
- Штемпель? - воскликнула Мари и выбежала из гостиной.
Вернувшись, она взяла пропуск и с силой стукнула по бумажке деревянным грифом, слева от росчерков. На пропуске оттиснулись четыре фиолетовых слова:
EX LIBRIS
MARI URBACH
[Из книг Мари Урбах (лат.).]
Герр штадтрат принял пропуск в свой кабинет из рук Мари, не сгибаясь дошел до двери и надел котелок. "
Она привела их в гостиную фрау Урбах. Она выдвинула на середину комнаты широкий стол, принесла бумагу, чернила и перья. Она сняла со стены дубовую доску с двустишием:
WIR STEHEN IN OST UND WEST
WIE FELS UND EICHE FEST
Она написала на обороте доски - бумажкой, скатанной в трубочку и намоченной чернилами:
Провизорный Совет Солдатских Депутатов г. Бишофсберга.
Она спустилась вниз и привесила доску у входной двери на улице.
И когда пятеро солдат, разместившись за столом, начали высчитывать, какое число депутатов должны послать в совет расквартированные в Бишофсберге части, Мари стояла у окна, в углу гостиной, - неслышная, как тень.
И с каждой минутой, убегавшей в новую отныне историю Бишофсберга, голоса солдат становились прочней, и слова - короче, и смысл их - проще.
В это время медленно открылась дверь, и, облаченный в черное пальто, с туго скрученным зонтиком в руке, вошел в гостиную бюргер. Он снял котелок, остановился, обозрел стены, карнизы, окна. Потом, не сгибаясь, подошел к столу, но стал не вплотную, а поодаль, на расстоянии, которое не могло уронить его очевидного достоинства. Куда он смотрел - нельзя было понять.
- Вы - совет? - произнесли его одеревенелые губы.
- Да, - ответили ему.
- У ратуши кем-то расставлены солдатские посты. От желающих пройти в здание они требуют пропусков совета. Никто в городе не знает, где находится этот совет. Я искал его целый час. Отсюда я заключаю, что у совета нет административного уменья.
- Совет только что организовался.
- Значит, в то время, когда у ратуши требовались пропуска совета, никакого совета в городе не существовало?
- Солдаты проявляют революционную инициативу.
- Но вы - совет?
- Да.
- Дайте мне пропуск в ратушу.
Солдаты переглянулись.
Бюргер был неподвижен, и глаза его смотрели неизвестно куда.
Тогда от окна, в углу гостиной, оторвалась неслышная тень.
- Я знаю - кто это, - сказала Мари. - Это герр штадтрат. Мне кажется, ему можно дать пропуск, если он скажет, что ему нужно в ратуше.
Одеревенелые губы произнесли:
- До изменения конституции власть в городе сохраняет муниципалитет. Если власть захватили силой, то на ответственности муниципалитета лежит еще городское хозяйство. Мне нужно быть в ратуше: вечером я рассматриваю бумаги хозяйственного отдела.
- Я напишу, - сказал один из солдат.
Он оторвал листочек бумаги и набросал несколько слов, подперев их жирным росчерком. Пропуск пошел вокруг стола, отяжеляясь подписями. Когда последняя была наложена, сделавший ее заявил:
- Хорошо бы... какой-нибудь штемпель.
- Штемпель? - воскликнула Мари и выбежала из гостиной.
Вернувшись, она взяла пропуск и с силой стукнула по бумажке деревянным грифом, слева от росчерков. На пропуске оттиснулись четыре фиолетовых слова:
EX LIBRIS
MARI URBACH
[Из книг Мари Урбах (лат.).]
Герр штадтрат принял пропуск в свой кабинет из рук Мари, не сгибаясь дошел до двери и надел котелок. "