Изначально
В последнее время я хожу домой другой дорогой. У выхода со станции "Ленинский проспект" нет трамвайной остановки, а значит - нет соблазна, потакая своей лени, замерзнуть насмерть в ожидании мифического последнего трамвая. Но дело даже не в этом - пусть эта дорога чуть длиннее, чем прямой путь по Шаболовке, зато от метро до дома я прохожу через несколько городов и стран. Там есть район, который уже несколько лет я называю про себя "моя Европа", есть ленинградский проходной двор, есть ленинградская детская площадка с качалками на пружинах, есть волшебная старая Москва и крутой разворот трамвайных рельс, почти Трамвайный Круг, pętla. И еще за каждым поворотом там поджидают разные думки или воспоминания, их эскорт по ощущениям похож на стаю дружелюбных собак-дворняжек, то бегущих рядом, то пытающихся прижаться своим пёсьим боком к ноге, а некоторые иногда доверительно тычутся носом в ладонь.
Сейчас по дороге я вспоминала, как год назад буквально носорогом ломилась в Польшу - вся эта история, от внезапно, совершенно необъяснимо, но невозможно сильно накатившего желания в Польшу - до сумасшедшей покупки билета "в никуда", вернее, в Краков, а с чего вдруг именно в Краков? - а хрен его знает, просто там есть аэропорт, и вообще, какая разница куда, мне надо-надо-надо-НАДО - в Польшу, так почему бы и не в Краков, тем более что я там ни разу не была. Я вспоминала, как, сама себе удивляясь, сворачивала горы на пути к исполнению своего сумасбродного желания: все эти визы, документы, абсолютно безумный мой выкрутас в консульстве, в результате которого я выпросила себе без всяких на то оснований годовую визу. Зачем мне вдруг понадобилась годовая, я не знала точно так же, как и то, зачем мне вдруг приспичило в Польшу; как и то, зачем я вдруг стала учить польский язык. Директор Польского культурного центра потом удивленно спрашивал меня, как мне это удалось - годовая виза. Как? Да выпросила, вот и все...
И еще я вспоминала, как уже в Кракове так же, по-носорожьи, изо всех сил упиралась, отказываясь от настойчивого приглашения перебраться с вещами из гостиницы в дом. Я очень люблю гостиницы, и мне так редко удается в них бывать. Я очень дорожу своей независимостью от других людей в своих поездках. Я ведь для этого и езжу куда-то - пожить в гостинице, принадлежать только самой себе, быть ни с кем не знакомой, пожить по своим правилам. Я уклонялась изо всех сил, защищая свою независимость, но так как не хотела обидеть человека, то в гостинице мне удалось провести только две первых ночи. А после я все-таки оказалась в доме.
В доме, в разговоре с хозяином которого я впервые услышала имя - Кантор.
Тадеуш Кантор.
Последних шагов через двор до подъезда хватило, чтобы еще подумать - раньше, в моменты пронзительного чувства, насколько же все правильно и красиво, всегда проскальзывала задняя мысль: какое счастье, а ведь этого могло бы и не быть. Мое "теперь" разительно отличается от "раньше" отсутствием этого фона. Этого не могло не быть - потому что это УЖЕ было - изначально.
Сейчас по дороге я вспоминала, как год назад буквально носорогом ломилась в Польшу - вся эта история, от внезапно, совершенно необъяснимо, но невозможно сильно накатившего желания в Польшу - до сумасшедшей покупки билета "в никуда", вернее, в Краков, а с чего вдруг именно в Краков? - а хрен его знает, просто там есть аэропорт, и вообще, какая разница куда, мне надо-надо-надо-НАДО - в Польшу, так почему бы и не в Краков, тем более что я там ни разу не была. Я вспоминала, как, сама себе удивляясь, сворачивала горы на пути к исполнению своего сумасбродного желания: все эти визы, документы, абсолютно безумный мой выкрутас в консульстве, в результате которого я выпросила себе без всяких на то оснований годовую визу. Зачем мне вдруг понадобилась годовая, я не знала точно так же, как и то, зачем мне вдруг приспичило в Польшу; как и то, зачем я вдруг стала учить польский язык. Директор Польского культурного центра потом удивленно спрашивал меня, как мне это удалось - годовая виза. Как? Да выпросила, вот и все...
И еще я вспоминала, как уже в Кракове так же, по-носорожьи, изо всех сил упиралась, отказываясь от настойчивого приглашения перебраться с вещами из гостиницы в дом. Я очень люблю гостиницы, и мне так редко удается в них бывать. Я очень дорожу своей независимостью от других людей в своих поездках. Я ведь для этого и езжу куда-то - пожить в гостинице, принадлежать только самой себе, быть ни с кем не знакомой, пожить по своим правилам. Я уклонялась изо всех сил, защищая свою независимость, но так как не хотела обидеть человека, то в гостинице мне удалось провести только две первых ночи. А после я все-таки оказалась в доме.
В доме, в разговоре с хозяином которого я впервые услышала имя - Кантор.
Тадеуш Кантор.
Последних шагов через двор до подъезда хватило, чтобы еще подумать - раньше, в моменты пронзительного чувства, насколько же все правильно и красиво, всегда проскальзывала задняя мысль: какое счастье, а ведь этого могло бы и не быть. Мое "теперь" разительно отличается от "раньше" отсутствием этого фона. Этого не могло не быть - потому что это УЖЕ было - изначально.