(no subject)
Так, где миндаль?
Название городка Канибадам, в котором я выросла, переводится с таджикского как город миндаля. «Кони бодом? Где миндаль?» - вроде бы, воскликнул Александр Македонский, взглянув с невысоких всхолмий на густые миндальные рощи, окружающие селение. Если верить местным легендам, то Искандер Двурогий, женившийся на памирской красавице Рошханек, почти везде в Таджикистане оставил след, по крайней мере, голубоглазые памирцы очень гордятся частицей греческой крови, унаследованной от воинов Македонского. Ко времени моего детства миндальных деревьев осталось немного, зато по весне, по всему городу так сладко пахли абрикосовые сады! В горах расцветали бойчачаки - подснежники, у которых сахаристая луковица, лакомство местной детворы, ценилась не менее самого цветка. С развлечениями было все просто. Обносили по «квакински» сады - урюк, виноград и персики, самые вкусные в мире, ходили в походы в горы, шлялись по городским свалкам, свозимых самосвалами к подножию невысоких гор. Носились во дворах до полуночи, играли в футбол, в вышибалы, штандер. Боже мой, сколько увлекательных игр, правила которых, как таблицу умножения я помню до сих пор, даже те, что выдумывала сама! Опять же пионерские дела - сборы маршировки, субботники: конечно, «тимурили», помогая старикам и старушкам, собирали металлолом, макулатуру. Но мечта, большая красивая, о путешествиях в далекие южные страны, к тропическим берегам «моря ли радости, к островам ли сиреневых птиц» поселилась беспокойным зверьком, и никогда уже не отпускала.
Гауди, чечки и предчувствие Мурано
Я любила собирать по свалкам цветные стеклышки. Осколки тарелок и чашек, расписанные цветами и орнаментами - собирались в отдельную коробочку, они назывались «чечки» и служили просто для рассматривания.
Кстати, много лет спустя, в Барселоне, я любовалась чудесной скамьей Антонио Гауди, выложенной разноцветными осколками керамики и фаянса. Попавшая, в книгу рекордов Гиннеса из-за своей длинны (по-моему два километра?) скамейка, опоясывающая большую, залитую солнцем площадку, вся была покрыта разноцветными узорами, кусочками давно разбитых фарфоровых сервизов. Экологический гений Гауди подсказал, как здорово можно использовать разбитую посуду. Да, кроме чечек, я собирала осколки оконных стекол и, что было гораздо сложнее, разноцветные бутылочные стеклышки. Из оконного стекла я подбирала осколки, похожие на руки, ноги и туловище будущей стеклянной куколки. Голова - это было самое сложное, ее нужно было вытачивать из стеклянного квадратика. Способ был необычный. На деревянных столбах электрического напряжения были намотаны толстые металлические провода. В щель между ними, нужно было сунуть стекляшку и осторожно надавить, откусить кусочек, стараясь не делать резких движений, иначе, можно было расколоть заготовку пополам. Потом, придав стеклышку более или менее круглую форму, нужно было собрать всю куколку на клей. Круг - головка, маленький кусочек - шея, треугольник - платьице, длинные стеклышки - ручки и ножки. Когда клей высыхал, начиналось самое интересное. Из цветных ниток приклеивались волосы, глазки выкладывались кусочками зеленого или синего бутылочного стекла, красный осколочек -рот. Платьице щедро украшалось разноцветной стекольной мозаикой. Забавные плоские куклы дарились потом подругам, они были немного несуразные, и небезопасные для ребячьих игр, зато таких больше ни у кого не было! Собирая осколки, я любила глядеть через стекла на острые лучи электрических фонарей. Гуляя зимними вечерами возле дома, я снова и снова высматривала диковинные картинки в боковом сколе стекла, поворачивая его и так и этак в лучах фонарей. Какие искры там вспыхивали, какие возникали волшебные картинки! Старинные гостиные, при свечах, космические звезды, похожие на астры, карамельно-зеленые айсберги в северных морях….
И сейчас, я с волнением вспоминаю эти минуты. И до сих пор мистической любовью люблю стекло.
Самолетик из Мурано
Гуляя по изогнутым улочкам Венеции, то и дело хваталась за сердце от разноцветья муранского стекла в витринах. Пролетая в небольшом тесноватом Боинге над синей лужей Адриатического моря, я, глубоко земная женщина, обманывая свой нутряной ужас высоты, придумывала, что бы я сделала, если бы жила на острове Мурано и будь я знаменитым мастером стеклодувом. Я представила себе, как выдуваю маленький самолетик на тонкой подставке. В прозрачном стекле видны сидящие внутри разноцветные фигурки пилотов и пассажиров в креслицах. Я до мелочей представляла себе этих стеклянных человечков выдутых, подобно продающимся в сувенирных отделах, фигуркам собак и кошек, их одежду, лица и прически. Я мысленно держала прелестный крошечный самолетик на ладони и легко переносила его над морем и горами, над квадратиками полей, над всей поверхностью земли до самого Ростова, и мне это помогло справиться со страхом. Ах, как хотелось бы мне сейчас такую стеклянную игрушку на своем рабочем столе! Но я все отвлекаюсь и не могу подойти к главному. Но как Шахерезада, я прекращаю дозволенные речи и допишу рассказ, про пуговицу завтра.
