песенки любовного запоя
*
Нырну, как-будто не было. Отныне
я не хочу земного ничего.
Молящегося в выжженной пустыне
вдруг вспомню, вспомню Имена Его.
Христосе Светлый, чаянье-спасенье,
молитвами твоих блажных жива.
Дарующий мне чудо Воскресенья,
когда в словах петляется, крива
дороженька моя. В переплетеньях,
как древних книг кожАный переплёт,
я - девочка-голубушка-растенье
и боль моя когда-нибудь пройдёт.
*
Зелёные, рысьи, с горчичным краплением -
не судьбоносные ль эти глаза? -
очаровательно-злые, пленения
коих ни вынесть, ни вспомнить нельзя.
Майские ливни - попутчики сердцу,
уставшему от невозможной тоски.
Откуда ты, доисторический герцог,
жить повелевший, всему вопреки?
Кто запретит мне ещё любованье
диким, безумным охотником? Жди
ветра ли в поле, беды расставанья ль
и пропадай в золотые дожди.
*
Не знаю Вашего глагола.
Высоким стилем говоря,
не верю, что душа - осколок
в сплошной стихии букваря.
Не хлопочу о подвенечной
парчовой радужной фате.
Коль всё понятно, всё не-вечно,
то стоит ли - о животе?
Не к смертному одру готовлюсь,
но - к одиночеству в Пути.
Моя задумчивая совесть
торопит страсти укротить.
А красные чернила писем,
отправленных за полчаса,
ужели правды голос высек,
тот скульптор, что и чудесам
давным-давно уже не верит?
*
Словами неприметными,
во славу праотцов,
красавица запретная
всхваляет мудрецов:
"Ну, что же вы, хорошие,
за честь не погиблИ?"
Дороженьки - порошею-
позёмкой замели...
*
Завещаю себе: "Проживи,
если вдруг не ответят с небес
о моей несказанной любви
с чудодействием наперевес"
Заклинаю себя на "Прости!"
Всё, что было, уже перешло
через грань убиенну Пути
сквозь - в ладони разъятой - стекло.
Это зеркало - в выси беда.
Мне достало убогих пасти.
Отпусти же меня навсегда!
Навсегда от всего отпусти...
*
А мне нечего ждать от погоды.
Всё разверзлось, ревут небеса
от безудержной жуткой свободы
на все стороны, все голоса.
Пролюбилось великое поле
во неправедной битве. Азарт.
Ничего не хотеть. А тем более -
никогда не вернуться назад.
Возвращение - пыткой и болью.
И прощенье - намёк на возврат.
Развращённая былью. И долее -
только поле и пыль, и азарт.
*
Русь рассеянная... Болью
плавится душа.
Со своею праздной ролью
справишься ль? Дышать
с каждым днём-рассветом тяжче.
По твоим холмам -
по равнинам - дебрям - чащам,
по твоим домам
злые ветры голосуют,
теребят уют.
Мою девочку босую -
ой, на казнь - ведут...
Онемела, испугалась.
С холода ль дрожит?
Жизнь - такая, в общем, малость,
что не стоит жить
в ложных буднях, в переломах
трещин восковых.
Ты ли за меня, знакомый?
Ты ль из роковых?
*
Увидеть тебя не во сне,
бегущим за змеем бумажным,
и всё, что покажется важным,
на белом распять полотне.
Солёные губы безмолвья.
Штурманский хитрый прищур.
Чур меня, ангел! Ищу
ветра. Твоею любовью,
нежностью, памятью рук...
Приникнуть. А там - в изголовье -
дыханье яслей и воловьи
ресницы - спасательный круг...
Ах, мореплаватель! Летом
в питерских вьюжных ночах
теплятся угли. Очаг
милый, как сердце кадета.
Русское сердце болит.
Катятся волны на берег.
Девочка верит-не-верит,
любит-не-любит... Гранит.
Гранатовое ожерелье,
а по запястьям - сапфир,
сИнее сини. В эфир -
SOS - соловьиные трели.
Бури-шторма. И когда
встретимся в бухте янтарной,
буду послушной, коварной,
словоохотливой, да?
*
Небывшего волненье тоски оледенелой.
Слепое вдохновенье беспамятного тела.
Ни сущих, ни приложных, - одни глаголы всуе.
И встречи невозможны. Ужели поцелует?
Неужто приголубит, однажды растревожась?
А, может быть, он любит? По-своему, до дрожи?
Подобно своеволье - разноголосье. Хором
не справиться с любовью, солирует в которой
не призрак, а виденье зеленоокой дали.
Не с миром, - со смиреньем отвергнувши печали,
отчалю... Робкий месяц - из молодых да ранних.
Ах, кто из нас не весел? Кто так случайно ранен?
*
Разочарования - памяти горбы -
с горочки на горочку - с горечью судьбы.
Прокажённой, проклятой по миру пойду.
Язвы мои - проруби звонкие во льду.
Не весна, а - паводки, затопляет брег.
От печали-заводи гибнет человек.
Чарами отчаянно увлекшись порой,
как не замечаем мы, что не за горой
разочарование - дольний, долгий путь
вниз с вершин познания в памятную жуть.
Лучше б не глядеться мне в золоты глаза!
Ливни-ветры-молнии - июльская гроза...
*
Капли дождя на стекле
как топография смысла
печали на этой земле.
Радуга - коромыслом
изогнута, по бокам -
не вёдра крестьянского быта,
но - колокольня и храм,
и мост лейтенанта Шмидта.
Мечтается высоко
моё семицветное счастье.
Небо как молоко,
скисшее в одночасье.
И эти дожди пройдут.
А в августе - розовощёкий
яблочный Спас. Не труд,
но трата - мои упрёки.
*
Велю себе забыть
удала молодца.
Не помнить, не любить
милого лица.
Не волноваться зря
и не копить обид.
Отвесть, откозырять.
Забыт-забыт-забыт!
Забота бытова -
как монолитом быт
в слова-слова-слова
врастает. Не болит, -
кружится голова.
Смятение. Угар.
Безумия стезя.
Пожар-пожар-пожар.
И загасить нельзя.
*
Нырну, как-будто не было. Отныне
я не хочу земного ничего.
Молящегося в выжженной пустыне
вдруг вспомню, вспомню Имена Его.
Христосе Светлый, чаянье-спасенье,
молитвами твоих блажных жива.
Дарующий мне чудо Воскресенья,
когда в словах петляется, крива
дороженька моя. В переплетеньях,
как древних книг кожАный переплёт,
я - девочка-голубушка-растенье
и боль моя когда-нибудь пройдёт.
*
Зелёные, рысьи, с горчичным краплением -
не судьбоносные ль эти глаза? -
очаровательно-злые, пленения
коих ни вынесть, ни вспомнить нельзя.
Майские ливни - попутчики сердцу,
уставшему от невозможной тоски.
Откуда ты, доисторический герцог,
жить повелевший, всему вопреки?
Кто запретит мне ещё любованье
диким, безумным охотником? Жди
ветра ли в поле, беды расставанья ль
и пропадай в золотые дожди.
*
Не знаю Вашего глагола.
Высоким стилем говоря,
не верю, что душа - осколок
в сплошной стихии букваря.
Не хлопочу о подвенечной
парчовой радужной фате.
Коль всё понятно, всё не-вечно,
то стоит ли - о животе?
Не к смертному одру готовлюсь,
но - к одиночеству в Пути.
Моя задумчивая совесть
торопит страсти укротить.
А красные чернила писем,
отправленных за полчаса,
ужели правды голос высек,
тот скульптор, что и чудесам
давным-давно уже не верит?
*
Словами неприметными,
во славу праотцов,
красавица запретная
всхваляет мудрецов:
"Ну, что же вы, хорошие,
за честь не погиблИ?"
Дороженьки - порошею-
позёмкой замели...
*
Завещаю себе: "Проживи,
если вдруг не ответят с небес
о моей несказанной любви
с чудодействием наперевес"
Заклинаю себя на "Прости!"
Всё, что было, уже перешло
через грань убиенну Пути
сквозь - в ладони разъятой - стекло.
Это зеркало - в выси беда.
Мне достало убогих пасти.
Отпусти же меня навсегда!
Навсегда от всего отпусти...
*
А мне нечего ждать от погоды.
Всё разверзлось, ревут небеса
от безудержной жуткой свободы
на все стороны, все голоса.
Пролюбилось великое поле
во неправедной битве. Азарт.
Ничего не хотеть. А тем более -
никогда не вернуться назад.
Возвращение - пыткой и болью.
И прощенье - намёк на возврат.
Развращённая былью. И долее -
только поле и пыль, и азарт.
*
Русь рассеянная... Болью
плавится душа.
Со своею праздной ролью
справишься ль? Дышать
с каждым днём-рассветом тяжче.
По твоим холмам -
по равнинам - дебрям - чащам,
по твоим домам
злые ветры голосуют,
теребят уют.
Мою девочку босую -
ой, на казнь - ведут...
Онемела, испугалась.
С холода ль дрожит?
Жизнь - такая, в общем, малость,
что не стоит жить
в ложных буднях, в переломах
трещин восковых.
Ты ли за меня, знакомый?
Ты ль из роковых?
*
Увидеть тебя не во сне,
бегущим за змеем бумажным,
и всё, что покажется важным,
на белом распять полотне.
Солёные губы безмолвья.
Штурманский хитрый прищур.
Чур меня, ангел! Ищу
ветра. Твоею любовью,
нежностью, памятью рук...
Приникнуть. А там - в изголовье -
дыханье яслей и воловьи
ресницы - спасательный круг...
Ах, мореплаватель! Летом
в питерских вьюжных ночах
теплятся угли. Очаг
милый, как сердце кадета.
Русское сердце болит.
Катятся волны на берег.
Девочка верит-не-верит,
любит-не-любит... Гранит.
Гранатовое ожерелье,
а по запястьям - сапфир,
сИнее сини. В эфир -
SOS - соловьиные трели.
Бури-шторма. И когда
встретимся в бухте янтарной,
буду послушной, коварной,
словоохотливой, да?
*
Небывшего волненье тоски оледенелой.
Слепое вдохновенье беспамятного тела.
Ни сущих, ни приложных, - одни глаголы всуе.
И встречи невозможны. Ужели поцелует?
Неужто приголубит, однажды растревожась?
А, может быть, он любит? По-своему, до дрожи?
Подобно своеволье - разноголосье. Хором
не справиться с любовью, солирует в которой
не призрак, а виденье зеленоокой дали.
Не с миром, - со смиреньем отвергнувши печали,
отчалю... Робкий месяц - из молодых да ранних.
Ах, кто из нас не весел? Кто так случайно ранен?
*
Разочарования - памяти горбы -
с горочки на горочку - с горечью судьбы.
Прокажённой, проклятой по миру пойду.
Язвы мои - проруби звонкие во льду.
Не весна, а - паводки, затопляет брег.
От печали-заводи гибнет человек.
Чарами отчаянно увлекшись порой,
как не замечаем мы, что не за горой
разочарование - дольний, долгий путь
вниз с вершин познания в памятную жуть.
Лучше б не глядеться мне в золоты глаза!
Ливни-ветры-молнии - июльская гроза...
*
Капли дождя на стекле
как топография смысла
печали на этой земле.
Радуга - коромыслом
изогнута, по бокам -
не вёдра крестьянского быта,
но - колокольня и храм,
и мост лейтенанта Шмидта.
Мечтается высоко
моё семицветное счастье.
Небо как молоко,
скисшее в одночасье.
И эти дожди пройдут.
А в августе - розовощёкий
яблочный Спас. Не труд,
но трата - мои упрёки.
*
Велю себе забыть
удала молодца.
Не помнить, не любить
милого лица.
Не волноваться зря
и не копить обид.
Отвесть, откозырять.
Забыт-забыт-забыт!
Забота бытова -
как монолитом быт
в слова-слова-слова
врастает. Не болит, -
кружится голова.
Смятение. Угар.
Безумия стезя.
Пожар-пожар-пожар.
И загасить нельзя.
*