Нечувствие
Лежала сегодня, проснувшись еще в сумерках, до ласточек и чаек, и думала. Без Церкви жизнь опрощается, пустеет, теряет какое-то ужасно важное еле уловимое и еле самой себе понятное биение. Словно по капле, день за днем, уходит нечто живое. Теряешь время - теряешь постепенно и саму себя тоже. Так много надо успеть, да и тяжело стало стоять на службах, заглянешь в храм раз в неделю - и сразу назад: душно и ноги быстро устают. Уходишь и стыд уносишь на плечах - чуешь: ведь зря ушла. Выходишь вроде на свежий воздух, и вот тебе простор, и ногам разминка - а не радостно внутри. Потому что знаешь: опять обманула сама себя. Опять отошла.
Не помню, когда была на Всенощной. Когда подходила вместе со всеми, ясным долгим вечером, под помазывание. Когда стояла в очередь на причастие... Когда склоняла голову под епитрахиль и целовала крест.. Уже не помню. Так пусто, так картонно, оказывается, жить без Таинств, без Церкви. Деревенеешь и опрощаешься. И какой живой бываешь после настоящей исповеди!
Плохо жить картонной. Завтра непременно решила - иду на Всенощную и буду просить, чтобы разрешили мне причаститься в воскресенье. Плохо жить без этого. Как хорошо я помню каждое свое причастие! Их совсем немного было, чтобы забыть хоть одно - первое случилось в старинной деревенской церкви около Толгского монастыря, потом половина была в сербской церкви Любляны, а половина - в московском храме царевича Димитрия. Все мои причащения можно, увы, сосчитать на пальцах двух рук... Страшно, плохо, плоско так жить. Душа это чует и мается, мятется, страдает. Устает душа без Таинств.
Рядом - а я сейчас в Ярославле - в пяти минутах пешком - красивая белая церковь святителя Леонтия. Светлая, солнечная внутри, просторная. Вот я уже почти неделю здесь, а в храм ни разу не зашла. То один повод не пойти, то другой.. А в будни службы такие короткие, такие ясные, ходил бы, кажется, и ходил. Но что-то удерживает всякий раз.
Надо собраться завтра и, даже если ударит гром и молния, даже если ураган, дождь и ветер.. Надо идти в храм. Я стала картонной без храма, никакие внешние впечатления, да и внутренние тоже, никак не заменяют бывания там. Участия и соучастия.
И как же хочется наконец исповедоваться и причаститься...
Не помню, когда была на Всенощной. Когда подходила вместе со всеми, ясным долгим вечером, под помазывание. Когда стояла в очередь на причастие... Когда склоняла голову под епитрахиль и целовала крест.. Уже не помню. Так пусто, так картонно, оказывается, жить без Таинств, без Церкви. Деревенеешь и опрощаешься. И какой живой бываешь после настоящей исповеди!
Плохо жить картонной. Завтра непременно решила - иду на Всенощную и буду просить, чтобы разрешили мне причаститься в воскресенье. Плохо жить без этого. Как хорошо я помню каждое свое причастие! Их совсем немного было, чтобы забыть хоть одно - первое случилось в старинной деревенской церкви около Толгского монастыря, потом половина была в сербской церкви Любляны, а половина - в московском храме царевича Димитрия. Все мои причащения можно, увы, сосчитать на пальцах двух рук... Страшно, плохо, плоско так жить. Душа это чует и мается, мятется, страдает. Устает душа без Таинств.
Рядом - а я сейчас в Ярославле - в пяти минутах пешком - красивая белая церковь святителя Леонтия. Светлая, солнечная внутри, просторная. Вот я уже почти неделю здесь, а в храм ни разу не зашла. То один повод не пойти, то другой.. А в будни службы такие короткие, такие ясные, ходил бы, кажется, и ходил. Но что-то удерживает всякий раз.
Надо собраться завтра и, даже если ударит гром и молния, даже если ураган, дождь и ветер.. Надо идти в храм. Я стала картонной без храма, никакие внешние впечатления, да и внутренние тоже, никак не заменяют бывания там. Участия и соучастия.
И как же хочется наконец исповедоваться и причаститься...