распадется ли Россия?
Леонид Сторч пророчит распад России в возможной последующей реинтеграцией. http://leonidstorch.livejournal.com/12633.html Однако именно объединение нескольких автономных центров с целью защиты от внешних врагов - это главная модель изначального появления демократии согласно геополитической теории Коллинза. Все же я не соглашусь с тем что распад на разные государства (кроме случая Кавказа) может стать длительным. Дело в том, что больше нет нигде собственных символических центров и собственного культурного наследия. Вот мы - сибиряки, кичимся своей "особостью", а наследие - то же - русская история и литература, столицы те же - Москва и Спб, увы - не Новосибирск. Есть исключения - Татарстан с Казанью, Башкирия с Уфой, но они внутри России. Тува мб и хотела бы убечь в Монголию, но монголы вряд ли примут такое сокровище. Вывод: при сильных потрясениях будет делегитимация политического центра, но приведет это не к фрагментации (по Сторчу), а к большей - реальной - федерализации. А тогда появится шанс демократизации (уже по Коллинзу). О приложении теорий последнего к российской политике см здесь: http://www.nsu.ru/filf/rozov/publ/collins-russ-context.htm
вот фрагмент из моей статьи, как раз связанный с проблемами распада страны:
"...Фактор сверхрасширения и соответствующая опасность дробления (фрагментации) для России с ее по-прежнему огромной территорией, отнюдь не исчезли. Коммуникационные, экономические и отчасти даже культурные отношения уже упомянутого Приморья с Китаем, Калининградского анклава - с Европейским Союзом, Северного Кавказа - с Турцией и арабскими вакхабитами, Карелии - с Финляндией уже сейчас примерно равны или даже более сильны, чем связи этих регионов с Москвой и остальной Россией. Центральная власть эти проблемы видит, но пытается по старосоветским привычкам решать их через «укрепление вертикали», бюджетный поводок, все новые запреты и официозную риторику о «величии» и «единстве».
Геополитическая теория, изложенная во второй главе «Макроистории», дает подсказки для совсем иных приоритетов в политике удержания территорий. Главными структурными факторами, способствующими сохранению целостности страны являются:
а) снижение логистических издержек во внутренних коммуникациях,
б) приверженность населения окраин включенности в общенациональное целое в противоположность отчуждению от репрессивного центра,
в) рост экономических выгод для окраин в рыночных взаимодействиях с другими регионами страны.
Соответственно, упор следует делать отнюдь не на «вертикаль» и запреты, а на дорожную сеть, логистические хабы, на создание таких правовых и экономических условий, при которых власти и население окраин могли бы извлекать все большую выгоду из своей пограничной позиции во все более тесном обмене с другими регионами России.
Блестящим дополнением ко второй главе, посвященной геополитической динамике, легитимности и революции как государственному распаду является Приложение А, посвященное компьютерному моделированию этого комплекса теорий. Вполне актуальными для современной России выглядят следующие положения обсуждаемой синтетической теории и результаты динамического моделирования.
Правителей с тем большей готовностью ввязываются во внешний конфликт, чем больше страдают от подрыва своей легитимности. При этом, уровень успеха или неудачи определяется тем, превосходит ли государство противников в своих ресурсах, либо они обладают совокупным преимуществом. Режим, легитимность которого подорвана выборными фальсификациями и массовыми столичными протестами (с декабря 2011 г.), вполне может пойти на военную авантюру (например, вновь против слишком успешно модернизирующейся и «слишком прозападной» маленькой Грузии), но выиграет только при условии полной изоляции последней. Совокупная же поддержка Грузии со стороны США, ЕС и Турции (как члена НАТО) приведет к военному и репутационному провалу на внешней арене, а значит еще большему подрыву легитимности правящей группы в России.
Даже если на такой авантюрный шаг российские правители не решатся, они уже сейчас явственно наращивают военные расходы и военную промышленность, что делает актуальными эффекты растущей «индустрии оружия» (см. Приложение А, рис.5, 6). Само это увеличивает в перспективе вероятность военных авантюр, поскольку «в условиях высокой зависимости экономики от государства правитель прямо переводит дефицит своей легитимности в желание начать международный конфликт» (там же).
При вероятном противостоянии таким авантюрам со стороны западной коалиции, с учетом сохранения угроз на востоке страны, вряд ли можно рассчитывать на серьезные военные успехи и на территориальное расширение для России. Внешние авантюры, скорее всего, получат негативное подкрепление и прекратятся. Зато накопленная военная мощь будет перенаправлена на репрессивное поддержание режима внутри страны, что явится существенным фактором в прогнозируемой кризисной динамике, которая рассмотрена в предыдущем разделе.
До какого-то предела возросшая военная мощь режима будет играть стабилизирующую роль в «подмораживании России», но при углублении кризиса, внутриэлитном расколе и появлении новых агрессивных центров силы, эти военные ресурсы станут большим соблазном для силового разрешения политических конфликтов, а значит, мирно настроенная оппозиция должна быть готова противодействовать такому развитию событий, чреватому гражданской войной.
вот фрагмент из моей статьи, как раз связанный с проблемами распада страны:
"...Фактор сверхрасширения и соответствующая опасность дробления (фрагментации) для России с ее по-прежнему огромной территорией, отнюдь не исчезли. Коммуникационные, экономические и отчасти даже культурные отношения уже упомянутого Приморья с Китаем, Калининградского анклава - с Европейским Союзом, Северного Кавказа - с Турцией и арабскими вакхабитами, Карелии - с Финляндией уже сейчас примерно равны или даже более сильны, чем связи этих регионов с Москвой и остальной Россией. Центральная власть эти проблемы видит, но пытается по старосоветским привычкам решать их через «укрепление вертикали», бюджетный поводок, все новые запреты и официозную риторику о «величии» и «единстве».
Геополитическая теория, изложенная во второй главе «Макроистории», дает подсказки для совсем иных приоритетов в политике удержания территорий. Главными структурными факторами, способствующими сохранению целостности страны являются:
а) снижение логистических издержек во внутренних коммуникациях,
б) приверженность населения окраин включенности в общенациональное целое в противоположность отчуждению от репрессивного центра,
в) рост экономических выгод для окраин в рыночных взаимодействиях с другими регионами страны.
Соответственно, упор следует делать отнюдь не на «вертикаль» и запреты, а на дорожную сеть, логистические хабы, на создание таких правовых и экономических условий, при которых власти и население окраин могли бы извлекать все большую выгоду из своей пограничной позиции во все более тесном обмене с другими регионами России.
Блестящим дополнением ко второй главе, посвященной геополитической динамике, легитимности и революции как государственному распаду является Приложение А, посвященное компьютерному моделированию этого комплекса теорий. Вполне актуальными для современной России выглядят следующие положения обсуждаемой синтетической теории и результаты динамического моделирования.
Правителей с тем большей готовностью ввязываются во внешний конфликт, чем больше страдают от подрыва своей легитимности. При этом, уровень успеха или неудачи определяется тем, превосходит ли государство противников в своих ресурсах, либо они обладают совокупным преимуществом. Режим, легитимность которого подорвана выборными фальсификациями и массовыми столичными протестами (с декабря 2011 г.), вполне может пойти на военную авантюру (например, вновь против слишком успешно модернизирующейся и «слишком прозападной» маленькой Грузии), но выиграет только при условии полной изоляции последней. Совокупная же поддержка Грузии со стороны США, ЕС и Турции (как члена НАТО) приведет к военному и репутационному провалу на внешней арене, а значит еще большему подрыву легитимности правящей группы в России.
Даже если на такой авантюрный шаг российские правители не решатся, они уже сейчас явственно наращивают военные расходы и военную промышленность, что делает актуальными эффекты растущей «индустрии оружия» (см. Приложение А, рис.5, 6). Само это увеличивает в перспективе вероятность военных авантюр, поскольку «в условиях высокой зависимости экономики от государства правитель прямо переводит дефицит своей легитимности в желание начать международный конфликт» (там же).
При вероятном противостоянии таким авантюрам со стороны западной коалиции, с учетом сохранения угроз на востоке страны, вряд ли можно рассчитывать на серьезные военные успехи и на территориальное расширение для России. Внешние авантюры, скорее всего, получат негативное подкрепление и прекратятся. Зато накопленная военная мощь будет перенаправлена на репрессивное поддержание режима внутри страны, что явится существенным фактором в прогнозируемой кризисной динамике, которая рассмотрена в предыдущем разделе.
До какого-то предела возросшая военная мощь режима будет играть стабилизирующую роль в «подмораживании России», но при углублении кризиса, внутриэлитном расколе и появлении новых агрессивных центров силы, эти военные ресурсы станут большим соблазном для силового разрешения политических конфликтов, а значит, мирно настроенная оппозиция должна быть готова противодействовать такому развитию событий, чреватому гражданской войной.