кузница кадров
В честь пятилетия всех событий решила записать короткий мемуар на тему «откуда берутся оппозиционеры». Записываю, главным образом, чтоб самой не забыть и на старости лет вспоминать, как молоды мы были. Поэтому много бессмысленных подробностей.
4 декабря 2011 года я впервые в жизни проголосовала (вероятно, за Яблоко). За 2 минуты до закрытия участка. Тетушки-учительницы в бутовской школе умилялись - «Как бежала!»
Почему я это сделала - не помню. Я вообще мало этим всем интересовалась. Один раз в 2010-м сходила на триумфальную из любопытства, там на меня Лимонов наорал. И с тех пор особенного интереса к политике я не проявляла. У меня была первая любовь, первая работа и сессия - в общем, немного не до Путина.
С утра 5 декабря перед парами просмотрела ленту - тогда еще жж. Было много рассказов наблюдателей о фальсификациях. Поморщилась и пошла на пары. Посреди дня мне позвонил Ваня. Пойдем, говорит, на Чистые пруды, туда много знакомых собирается. Всех повидаем.
А у меня еще две пары (как сейчас помню - старослав с Андреем Борисовичем Морозом), а потом спецсеминар. Под партой написала смс-ку Антону, точно ли сегодня состоится семинар. Кажется, нет, отвечает. У всех разные причины, никто не может.
Отписалась Ване, отпросилась у Андрея Борисовича уйти чуть раньше, поехала. Толпа, неразбериха. Грязь по колено. Пришлось перелезать через ограду чистопрудного бульвара. Была в длинной юбке в пол. Было неудобно, она цеплялась. Стояли в тесной толпе и неловко улыбались соседям. Со сцены кричали какие-то люди, из которых я знала только Шендеровича (остальные, как выяснилось потом, были Яшин, Навальный, Чирикова. Других не помню.) Сбоку был плакат «Едро в ведро». В толпе увидела Оксану. Кто-то из спикеров жег бюллетень. Из толпы его ругали. Потом Яшин, если ничего не путаю, призвал всех идти к тверской. Мы выбрались из тесноты и остановились у метро на ступеньках. Из текшего мимо потока все время выныривали знакомые и подходили здороваться. В том числе там обнаружился весь несостоявшийся спецсеминар. В какой-то момент я обернулась и не обнаружила Вани рядом. Решила, что его отнесло толпой. Некоторое время ходила и высматривала. Но тут мне пришло сообщение - «еду в овд якиманка». Я по первости страшно испугалась.
Телефон у меня был простой, без интернета, и где там в районе Якиманка ОВД я не имела никакого понятия. Стала звонить друзьям, чтобы они посмотрели в интернете адрес и сказали мне.
Быстро нашла, но внутрь меня не пустили. И даже долго не хотели сообщать, там ли Ваня. Я села на бетонную плиту и стала песенки петь. Периодически звонила в участок и вяло ругалась с дежурным. Что еще делать, я не знала - опыта не было. Полицейский у ворот смотрел на меня тоскливо. Стали подъезжать близкие других задержанных. Один юноша слезно просил передать сидящему брату пирожки. Уверял, что напильник туда не запекали. Все мерзли и по мере сил шутили.
Тут мне перезвонила Света, которую я набирала в поисках человека с интернетом. Что звонила, спрашивает. Да уже ничего, искала вот адрес, сижу у ворот, Ваню жду (я считала, что их сейчас всех быстро отпустят). Со Светой мы тогда совсем недавно подружились. Сейчас приеду, говорит она вдруг. И приехала.
Я вообще думаю, что режим падёт тогда, когда Света окажется в подходящем настроении.
Оглядевшись окрест себя, она взялась за дело. Сперва она откопала телефон Солидарности и стала им звонить. На организованном вами митинге задержаны люди, строго сказала она. Пришлите юриста. Девушка на том конце провода оправдывалась: мы не планировали задержаний. Еще бы вы планировали! Посопротивлявшись, они прислали какую-то женщину. Но оказалось, что она не юрист, а активист. Лучше не стало, напротив, она внесла сметение в ряды, рассказывая разные страшные истории про задержания. Света стрясла с нее телефон адвоката Фейгина и стала звонить ему. Фейгин к тому моменту лег спать. Но против Светы нет приема, оделся и приехал. Мы выдали ему пакет с едой и отправили внутрь. Ваня отзвонился и сообщил, что им стало гораздо веселее. Их стали оформлять и сказали, что утром повезут в суд.
С утра я отправилась в суд. Пришла рано, в коридорах было пусто. Нашла кабинет судьи и спросила её, пустят ли меня на заседание. Разумеется, сказала она мне ласково. Я села в коридор на скамеечке. Через час коридор был полон. Задержанные, их родственники, двое защитников - Давидис и Горинов, журналисты. Шум и гам. Нехватка розеток. Снова приехала Света, привезла еды, договорилась с охранником о дополнительных розетках, вызвала еще одного дополнительного адвоката и уехала. Приехал Коля, привез чай и уехал. Ближе к вечеру приехала Наталья Ингридовна. Еще ближе к вечеру объявили, что суд на вход закрыт. Т.е. выйти (если ты не задержанный), ты можешь, а обратно попасть - нет. У дверей все время кто-нибудь скандалил - кто-то хотел выйти курить, кто-то купить воды, кто-то - зайти внутрь к друзьям. Охрана была строга. Приехал Андрей. Его не пустили, и он просовывал мне гамбургеры через зарешеченное окно.
Все были измученные. Я спала всего несколько часов и тоже обессилила.
Внезапно передо мной снова возникла Света. Ты откуда, удивилась я, никого же не пускают.Света сверкнула глазами, сняла шляпу и закуталась в мой платок - чтобы если ее пойдут искать охранники, то в толпе они её не узнали. Искать ее, правда, особенно не стали.
Тем временем, стало происходить какое-то движение. Время работы суда закончилось, а защитники сообщили задержанным, что поскольку все они оформлены по административным статьям, то в случае переноса заседания их должны отпустить домой.
Полицейских это народное знание печалило. Им, как я услышала случайно в их разговоре, было велено всех развезти обратно по участкам.
После некоторых раздумий полицейские объявили, что всех обязательно отпустят. Только сперва отвезут в ОВД, там всем оформят повестки, отдадут паспорта и всё - по домам. Мы посовещались и решили им не верить. Поэтому когда все высыпали на улицу, Света быстро вязла Ваню под руку и что-то щебеча пропорхнула мимо полицейских, тщательно изображая невинную прохожую.
Мы с Натальей Ингридовной остались. Задержанных из Якиманки тем временем сбили в отдельную кучку, и Ванин побег должен был быть скоро раскрыт. Правда, среди задержанных был один совсем юный мальчик и его беспокойная мама никак не соглашалась отдавать сына обратно в автозак. Ее пререкания с полицейским создавали некоторую неразбериху. Но остальных тем временем стали загонять в автозак, пересчитывая по головам. Я прошла с ними, меня посчитали и цифра у них сошлась. Так что Ваню не хватились. В машине я просидела недолго - подошел другой сотрудник и свет его фонарика упал на мою длинную юбку. Девушек среди задержанных не было и он попросил меня выйти. Сопоставить в голове, что теперь число не сходится они, слава богу, не смогли.
Между тем, между мальчиком, его мамой и старшим по званию среди имевшихся полицейских спор нарастал. Он ни в какую их не отпускал, они ни в какую не соглашались садиться в машину. Кругом всё еще толпились журналисты и применять силу видимо было неловко. Полицейский призывал в свидетели других задержанных - из-за вас люди не едут домой! Вы всех подводите! В конце концов объявилась некая дама-адвокат (предположительно, представлявшая подсадных из «наших»). Они на пару с полицейским поклялись профессиональной честью, что всех отпустят, а дама вызвалась отвезти мальчика и его маму на своей машине. На том и договорились. Автозак уехал, а нас с Натальей Ингридовной повёз на машине корреспондент БиБиСи к ОВД - мы хотели понять, чем все это кончится. "Совсем как в молодости" - воскликнула Н.И.
Когда мы приехали, то из ворот вышло несколько ребят - тех самых подсадных. Они с толпой у ворот говорить не стали и быстро удалились. Мент у ворот, увидав меня, вздохнул - опять петь будете? Остальных ребят не отпускали. Через некоторое время с другой стороны ворот появилась та самая упрямая мама, которая все не соглашалась отдать мальчика. Оказалось, что адвокат их действительно привезла, после чего всех задержанных завели в зал и заперли дверь. Там их снова пересчитали и выяснили, что Вани нет. Их это страшно взволновало, через других они передавали, что ему лучше вернуться, «а то будут неприятности». Маму вывели из здания и она так и бродила по огороженной территории ОВД и отказывалась выходить за ворота. Я передала через нее еще какой-то еды и воды. И мы оттуда ушли.
Тут я, вымотанная и уставшая, зачем-то вместо того, чтобы ехать домой спать, пошла туда, где отогревался Ваня. Там я ушла на кухню, позвонила Антону и устроила бурную усталую, - и, к сожалению, очень громкую - истерику. Как звали Ваниных друзей, у которых всё это происходило, я не помню, но заочно передаю им свои извинения.
Дальше драматизма уже было поменьше. 7-го мы с Ваней поехали в суд, но в тот день там всем давали по 15 суток и мы ушли. 8-е число я не помню, 9-го суд таки состоялся (1000 рублей штрафа) и мы сходили забрали Ванин паспорт из ОВД (без приключений).
А 10-го была первая болотная и я впервые в жизни совершенно сознательно отправилась на митинг.
4 декабря 2011 года я впервые в жизни проголосовала (вероятно, за Яблоко). За 2 минуты до закрытия участка. Тетушки-учительницы в бутовской школе умилялись - «Как бежала!»
Почему я это сделала - не помню. Я вообще мало этим всем интересовалась. Один раз в 2010-м сходила на триумфальную из любопытства, там на меня Лимонов наорал. И с тех пор особенного интереса к политике я не проявляла. У меня была первая любовь, первая работа и сессия - в общем, немного не до Путина.
С утра 5 декабря перед парами просмотрела ленту - тогда еще жж. Было много рассказов наблюдателей о фальсификациях. Поморщилась и пошла на пары. Посреди дня мне позвонил Ваня. Пойдем, говорит, на Чистые пруды, туда много знакомых собирается. Всех повидаем.
А у меня еще две пары (как сейчас помню - старослав с Андреем Борисовичем Морозом), а потом спецсеминар. Под партой написала смс-ку Антону, точно ли сегодня состоится семинар. Кажется, нет, отвечает. У всех разные причины, никто не может.
Отписалась Ване, отпросилась у Андрея Борисовича уйти чуть раньше, поехала. Толпа, неразбериха. Грязь по колено. Пришлось перелезать через ограду чистопрудного бульвара. Была в длинной юбке в пол. Было неудобно, она цеплялась. Стояли в тесной толпе и неловко улыбались соседям. Со сцены кричали какие-то люди, из которых я знала только Шендеровича (остальные, как выяснилось потом, были Яшин, Навальный, Чирикова. Других не помню.) Сбоку был плакат «Едро в ведро». В толпе увидела Оксану. Кто-то из спикеров жег бюллетень. Из толпы его ругали. Потом Яшин, если ничего не путаю, призвал всех идти к тверской. Мы выбрались из тесноты и остановились у метро на ступеньках. Из текшего мимо потока все время выныривали знакомые и подходили здороваться. В том числе там обнаружился весь несостоявшийся спецсеминар. В какой-то момент я обернулась и не обнаружила Вани рядом. Решила, что его отнесло толпой. Некоторое время ходила и высматривала. Но тут мне пришло сообщение - «еду в овд якиманка». Я по первости страшно испугалась.
Телефон у меня был простой, без интернета, и где там в районе Якиманка ОВД я не имела никакого понятия. Стала звонить друзьям, чтобы они посмотрели в интернете адрес и сказали мне.
Быстро нашла, но внутрь меня не пустили. И даже долго не хотели сообщать, там ли Ваня. Я села на бетонную плиту и стала песенки петь. Периодически звонила в участок и вяло ругалась с дежурным. Что еще делать, я не знала - опыта не было. Полицейский у ворот смотрел на меня тоскливо. Стали подъезжать близкие других задержанных. Один юноша слезно просил передать сидящему брату пирожки. Уверял, что напильник туда не запекали. Все мерзли и по мере сил шутили.
Тут мне перезвонила Света, которую я набирала в поисках человека с интернетом. Что звонила, спрашивает. Да уже ничего, искала вот адрес, сижу у ворот, Ваню жду (я считала, что их сейчас всех быстро отпустят). Со Светой мы тогда совсем недавно подружились. Сейчас приеду, говорит она вдруг. И приехала.
Я вообще думаю, что режим падёт тогда, когда Света окажется в подходящем настроении.
Оглядевшись окрест себя, она взялась за дело. Сперва она откопала телефон Солидарности и стала им звонить. На организованном вами митинге задержаны люди, строго сказала она. Пришлите юриста. Девушка на том конце провода оправдывалась: мы не планировали задержаний. Еще бы вы планировали! Посопротивлявшись, они прислали какую-то женщину. Но оказалось, что она не юрист, а активист. Лучше не стало, напротив, она внесла сметение в ряды, рассказывая разные страшные истории про задержания. Света стрясла с нее телефон адвоката Фейгина и стала звонить ему. Фейгин к тому моменту лег спать. Но против Светы нет приема, оделся и приехал. Мы выдали ему пакет с едой и отправили внутрь. Ваня отзвонился и сообщил, что им стало гораздо веселее. Их стали оформлять и сказали, что утром повезут в суд.
С утра я отправилась в суд. Пришла рано, в коридорах было пусто. Нашла кабинет судьи и спросила её, пустят ли меня на заседание. Разумеется, сказала она мне ласково. Я села в коридор на скамеечке. Через час коридор был полон. Задержанные, их родственники, двое защитников - Давидис и Горинов, журналисты. Шум и гам. Нехватка розеток. Снова приехала Света, привезла еды, договорилась с охранником о дополнительных розетках, вызвала еще одного дополнительного адвоката и уехала. Приехал Коля, привез чай и уехал. Ближе к вечеру приехала Наталья Ингридовна. Еще ближе к вечеру объявили, что суд на вход закрыт. Т.е. выйти (если ты не задержанный), ты можешь, а обратно попасть - нет. У дверей все время кто-нибудь скандалил - кто-то хотел выйти курить, кто-то купить воды, кто-то - зайти внутрь к друзьям. Охрана была строга. Приехал Андрей. Его не пустили, и он просовывал мне гамбургеры через зарешеченное окно.
Все были измученные. Я спала всего несколько часов и тоже обессилила.
Внезапно передо мной снова возникла Света. Ты откуда, удивилась я, никого же не пускают.Света сверкнула глазами, сняла шляпу и закуталась в мой платок - чтобы если ее пойдут искать охранники, то в толпе они её не узнали. Искать ее, правда, особенно не стали.
Тем временем, стало происходить какое-то движение. Время работы суда закончилось, а защитники сообщили задержанным, что поскольку все они оформлены по административным статьям, то в случае переноса заседания их должны отпустить домой.
Полицейских это народное знание печалило. Им, как я услышала случайно в их разговоре, было велено всех развезти обратно по участкам.
После некоторых раздумий полицейские объявили, что всех обязательно отпустят. Только сперва отвезут в ОВД, там всем оформят повестки, отдадут паспорта и всё - по домам. Мы посовещались и решили им не верить. Поэтому когда все высыпали на улицу, Света быстро вязла Ваню под руку и что-то щебеча пропорхнула мимо полицейских, тщательно изображая невинную прохожую.
Мы с Натальей Ингридовной остались. Задержанных из Якиманки тем временем сбили в отдельную кучку, и Ванин побег должен был быть скоро раскрыт. Правда, среди задержанных был один совсем юный мальчик и его беспокойная мама никак не соглашалась отдавать сына обратно в автозак. Ее пререкания с полицейским создавали некоторую неразбериху. Но остальных тем временем стали загонять в автозак, пересчитывая по головам. Я прошла с ними, меня посчитали и цифра у них сошлась. Так что Ваню не хватились. В машине я просидела недолго - подошел другой сотрудник и свет его фонарика упал на мою длинную юбку. Девушек среди задержанных не было и он попросил меня выйти. Сопоставить в голове, что теперь число не сходится они, слава богу, не смогли.
Между тем, между мальчиком, его мамой и старшим по званию среди имевшихся полицейских спор нарастал. Он ни в какую их не отпускал, они ни в какую не соглашались садиться в машину. Кругом всё еще толпились журналисты и применять силу видимо было неловко. Полицейский призывал в свидетели других задержанных - из-за вас люди не едут домой! Вы всех подводите! В конце концов объявилась некая дама-адвокат (предположительно, представлявшая подсадных из «наших»). Они на пару с полицейским поклялись профессиональной честью, что всех отпустят, а дама вызвалась отвезти мальчика и его маму на своей машине. На том и договорились. Автозак уехал, а нас с Натальей Ингридовной повёз на машине корреспондент БиБиСи к ОВД - мы хотели понять, чем все это кончится. "Совсем как в молодости" - воскликнула Н.И.
Когда мы приехали, то из ворот вышло несколько ребят - тех самых подсадных. Они с толпой у ворот говорить не стали и быстро удалились. Мент у ворот, увидав меня, вздохнул - опять петь будете? Остальных ребят не отпускали. Через некоторое время с другой стороны ворот появилась та самая упрямая мама, которая все не соглашалась отдать мальчика. Оказалось, что адвокат их действительно привезла, после чего всех задержанных завели в зал и заперли дверь. Там их снова пересчитали и выяснили, что Вани нет. Их это страшно взволновало, через других они передавали, что ему лучше вернуться, «а то будут неприятности». Маму вывели из здания и она так и бродила по огороженной территории ОВД и отказывалась выходить за ворота. Я передала через нее еще какой-то еды и воды. И мы оттуда ушли.
Тут я, вымотанная и уставшая, зачем-то вместо того, чтобы ехать домой спать, пошла туда, где отогревался Ваня. Там я ушла на кухню, позвонила Антону и устроила бурную усталую, - и, к сожалению, очень громкую - истерику. Как звали Ваниных друзей, у которых всё это происходило, я не помню, но заочно передаю им свои извинения.
Дальше драматизма уже было поменьше. 7-го мы с Ваней поехали в суд, но в тот день там всем давали по 15 суток и мы ушли. 8-е число я не помню, 9-го суд таки состоялся (1000 рублей штрафа) и мы сходили забрали Ванин паспорт из ОВД (без приключений).
А 10-го была первая болотная и я впервые в жизни совершенно сознательно отправилась на митинг.