Записки секретаря УИК
Последние два дня - перед выборами и сам день выборов слились у меня в один.
День перед выборами начался с долгой прогулки пешком (из-за сломавшегося авто) в ТИК, а потом повторной прогулки из ТИКа в УИК и обратно, из-за того, что председатель забыл взять акт приема-передачи бюллетеней. Ну да ладно, погода была хорошая и 4-5-ти километровая утренняя прогулка никому еще не повредила :) . Бюллетени, кстати, на участок отвезли не мы, а полицейский, хотя странно - ведь подписывались за них мы.
Потом было долгое подписание, постановка печатей и очередное пересчитывание бюллетеней. Ну и подготовка помещения к голосованию - вешание флагов, расстановка столов и установка телефона. Еще я пытался подготовить необходимые бланки для завтрашнего дня (как оказалось - подготовил далеко не все, так что пришлось многое допечатывать). Причем для того, чтобы распечатать бумажку приходилось ходить в другое помещение.
Подготовка флага к голосованию (7 сентября)
Необходимо было пронумеровать и сброшюровать списки избирателей. Причем мы долго ломали голову как правильно их опечатать с новыми специальными защелками. Решение, которое в итоге мы применили, в дальнейшем оказалось неправильным, но, вроде, никто за сутки доложить никаких листов не успел.
Еще - уточнение списка избирателей. Ведь есть те, кто съехал или умер совсем недавно. И вот этих людей надо вычесть из списка.
День голосования начался с телефонного звонка в 7:15, что мы неправильно подвинули урны и что их плохо видно в камеры. Причем нас еще на участке нет. Ладно. Через 15 минут пришли на участок и подвинули так, чтобы все было видно. Дальше, всё, как в законе - регистрация наблюдателей, опечатывание ящиков для голосования, выдача книг членам комиссии, выдача, под роспись, каждому члену комиссии пачки бюллетеней ну итд.
В процессе работы
В течение дня не было ничего такого, что выходило бы за рамки закона. Я для себя решил, что я не буду слишком придираться к бумагам. А ведь мог бы. Как Сергей Пархоменко. Дело в том, что нам, из управы прислали список людей, которым надо было позвонить и предложить им голосовать на дому. Причем список сопровождался стопкой уже подписанных заявлений о желании голосовать на дому. Согласно закону никаких таких списков быть не может. Может быть реестр, в котором должен быть записан (вместе с адресом) тот, кто обратился с просьбой о голосовании дома. Это могут быть близкие люди или, вообще, любой человек, которого попросили передать такую просьбу. Другое дело, что кроме имени этого человека, должен быть записан его адрес. А вот это соцработники не любят.
Я внимательно изучил заявления, которые нам передали из управы, и обратил внимание, что, несмотря на то, что они были заполнены одним почерком, подписи на них были настоящие. Т.е. подписи явно разные и разными ручками, не обязательно теми, которыми было написано заявление. Это я расшифровал как то, что социальные работники ходили по этим людям и собирали с них заявления. Понятно, что в обязанность социальных работников не входит писать заявления за их подопечных и подталкивание их к тому, чтобы они проголосовали дома (известно за кого, хотя кто их знает этих стариков - ведь никто перед соцработниками урны не вскрывал), другое дело, что это им никто не запрещал и запретить не может. И заявления которые они принесли вполне настоящие. Так что если, в данном случае, я проявлю настойчивость и не стану вносить этих людей в реестр, я им не дам проголосовать. Так что я, когда я видел, что подпись человека настоящая, то я вносил его в реестр и к нему шли члены комиссии с урнами. Единственный раз, когда я уже собрался выкинуть пачку (небольшую - 7, кажется, штук) заявлений, это было, потому что на них не было подписей. Их принесла соцработник, сказав, что они их всех обзванивали и что они очень хотят проголосовать. Я ей сказал, что я не могу внести эти данные в реестр, потому что на заявлениях нет подписей (хотя заявления не обязательны - достаточно устного звонка) и у меня нет данных о том, кто передает мне эти данные. Поскандалив минут 10 и сделав пару звонков она, в итоге, сказала, как ее зовут и дала мне свой адрес. Причем, как я понял, адрес она дала мне не свой, а социального центра, но это не мое дело проверять истинность тех данных, которые она выдает, хотя я предупредил ее, что давая мне неправильный адрес она, безусловно, нарушает закон. Она еще немного пошумела и ушла. В итоге, по адресам оставленных ею, действительно, были люди, которые хотели проголосовать и ждали когда к ним придут с бюллетенями.
Всего на дому у нас проголосовало порядка 3% избирателей.
Наблюдатель
Саму процедура подсчета голосов мы провели следуя закону, хотя мне пришлось немного поругаться с членами комиссии, которые собирались выбирать из кучи бюллетеней каждый своего кандидата. Мы с председателем (и наблюдателями, хотя они могли бы быть энергичнее, пришлось за них ругаться:) настояли на том, что вытаскивать из кучи бюллетень и объявлять его должен один человек.
Процедура подсчета (на углу стола лежит кодекс, по которому я объяснял упрямым членам комиссии как надо считать - ст.68 п.15)
Еще минут сорок ушло на то, чтобы внести данные в протокол, подписать его и сделать копии. Окончательный вариант был у нас готов часов в 12 ночи.
Потом мы еще часа два провели в ТИКе, ожидая в очереди внесения наших данных в электронную систему ГАС-Выборы. Там нас еще отругали, что мы не привезли сейф, принтер, копир и какие-то мелочи, которые мы должны им вернуть. Мы им клятвенно пообещали, что привезем завтра (привезли). Дома я оказался только около 3-х часов утра.
Пока мы стояли в очереди с другими председателями УИКов передавать данные, мы обсуждали полученные результаты. У всех они колебались в районе 50%. У кого-то чуть больше, у кого-то чуть меньше.
В сумме по нашему району Северное Тушино у Собянина получилось 49,86%, что, как мне думается, соответствует истине.
Я постарался максимально отстранено, не выказывая своих политических предпочтений и мнений описать (а в процессе - следить) действия участковой избирательной комиссии. В этот раз все было честно (на том уровне, за которым я наблюдал). Мое мнение, уже не как секретаря комиссии, а как простого избирателя, о политических последствиях и оценку этих выборов с более глобальной позиции я постараюсь описать в ближайшее время, а продолжение постов в статусе секретаря будет где-то через год, ближе к выборам в Мосгордуму.
День перед выборами начался с долгой прогулки пешком (из-за сломавшегося авто) в ТИК, а потом повторной прогулки из ТИКа в УИК и обратно, из-за того, что председатель забыл взять акт приема-передачи бюллетеней. Ну да ладно, погода была хорошая и 4-5-ти километровая утренняя прогулка никому еще не повредила :) . Бюллетени, кстати, на участок отвезли не мы, а полицейский, хотя странно - ведь подписывались за них мы.
Потом было долгое подписание, постановка печатей и очередное пересчитывание бюллетеней. Ну и подготовка помещения к голосованию - вешание флагов, расстановка столов и установка телефона. Еще я пытался подготовить необходимые бланки для завтрашнего дня (как оказалось - подготовил далеко не все, так что пришлось многое допечатывать). Причем для того, чтобы распечатать бумажку приходилось ходить в другое помещение.
Подготовка флага к голосованию (7 сентября)
Необходимо было пронумеровать и сброшюровать списки избирателей. Причем мы долго ломали голову как правильно их опечатать с новыми специальными защелками. Решение, которое в итоге мы применили, в дальнейшем оказалось неправильным, но, вроде, никто за сутки доложить никаких листов не успел.
Еще - уточнение списка избирателей. Ведь есть те, кто съехал или умер совсем недавно. И вот этих людей надо вычесть из списка.
День голосования начался с телефонного звонка в 7:15, что мы неправильно подвинули урны и что их плохо видно в камеры. Причем нас еще на участке нет. Ладно. Через 15 минут пришли на участок и подвинули так, чтобы все было видно. Дальше, всё, как в законе - регистрация наблюдателей, опечатывание ящиков для голосования, выдача книг членам комиссии, выдача, под роспись, каждому члену комиссии пачки бюллетеней ну итд.
В процессе работы
В течение дня не было ничего такого, что выходило бы за рамки закона. Я для себя решил, что я не буду слишком придираться к бумагам. А ведь мог бы. Как Сергей Пархоменко. Дело в том, что нам, из управы прислали список людей, которым надо было позвонить и предложить им голосовать на дому. Причем список сопровождался стопкой уже подписанных заявлений о желании голосовать на дому. Согласно закону никаких таких списков быть не может. Может быть реестр, в котором должен быть записан (вместе с адресом) тот, кто обратился с просьбой о голосовании дома. Это могут быть близкие люди или, вообще, любой человек, которого попросили передать такую просьбу. Другое дело, что кроме имени этого человека, должен быть записан его адрес. А вот это соцработники не любят.
Я внимательно изучил заявления, которые нам передали из управы, и обратил внимание, что, несмотря на то, что они были заполнены одним почерком, подписи на них были настоящие. Т.е. подписи явно разные и разными ручками, не обязательно теми, которыми было написано заявление. Это я расшифровал как то, что социальные работники ходили по этим людям и собирали с них заявления. Понятно, что в обязанность социальных работников не входит писать заявления за их подопечных и подталкивание их к тому, чтобы они проголосовали дома (известно за кого, хотя кто их знает этих стариков - ведь никто перед соцработниками урны не вскрывал), другое дело, что это им никто не запрещал и запретить не может. И заявления которые они принесли вполне настоящие. Так что если, в данном случае, я проявлю настойчивость и не стану вносить этих людей в реестр, я им не дам проголосовать. Так что я, когда я видел, что подпись человека настоящая, то я вносил его в реестр и к нему шли члены комиссии с урнами. Единственный раз, когда я уже собрался выкинуть пачку (небольшую - 7, кажется, штук) заявлений, это было, потому что на них не было подписей. Их принесла соцработник, сказав, что они их всех обзванивали и что они очень хотят проголосовать. Я ей сказал, что я не могу внести эти данные в реестр, потому что на заявлениях нет подписей (хотя заявления не обязательны - достаточно устного звонка) и у меня нет данных о том, кто передает мне эти данные. Поскандалив минут 10 и сделав пару звонков она, в итоге, сказала, как ее зовут и дала мне свой адрес. Причем, как я понял, адрес она дала мне не свой, а социального центра, но это не мое дело проверять истинность тех данных, которые она выдает, хотя я предупредил ее, что давая мне неправильный адрес она, безусловно, нарушает закон. Она еще немного пошумела и ушла. В итоге, по адресам оставленных ею, действительно, были люди, которые хотели проголосовать и ждали когда к ним придут с бюллетенями.
Всего на дому у нас проголосовало порядка 3% избирателей.
Наблюдатель
Саму процедура подсчета голосов мы провели следуя закону, хотя мне пришлось немного поругаться с членами комиссии, которые собирались выбирать из кучи бюллетеней каждый своего кандидата. Мы с председателем (и наблюдателями, хотя они могли бы быть энергичнее, пришлось за них ругаться:) настояли на том, что вытаскивать из кучи бюллетень и объявлять его должен один человек.
Процедура подсчета (на углу стола лежит кодекс, по которому я объяснял упрямым членам комиссии как надо считать - ст.68 п.15)
Еще минут сорок ушло на то, чтобы внести данные в протокол, подписать его и сделать копии. Окончательный вариант был у нас готов часов в 12 ночи.
Потом мы еще часа два провели в ТИКе, ожидая в очереди внесения наших данных в электронную систему ГАС-Выборы. Там нас еще отругали, что мы не привезли сейф, принтер, копир и какие-то мелочи, которые мы должны им вернуть. Мы им клятвенно пообещали, что привезем завтра (привезли). Дома я оказался только около 3-х часов утра.
Пока мы стояли в очереди с другими председателями УИКов передавать данные, мы обсуждали полученные результаты. У всех они колебались в районе 50%. У кого-то чуть больше, у кого-то чуть меньше.
В сумме по нашему району Северное Тушино у Собянина получилось 49,86%, что, как мне думается, соответствует истине.
Я постарался максимально отстранено, не выказывая своих политических предпочтений и мнений описать (а в процессе - следить) действия участковой избирательной комиссии. В этот раз все было честно (на том уровне, за которым я наблюдал). Мое мнение, уже не как секретаря комиссии, а как простого избирателя, о политических последствиях и оценку этих выборов с более глобальной позиции я постараюсь описать в ближайшее время, а продолжение постов в статусе секретаря будет где-то через год, ближе к выборам в Мосгордуму.