однажды на рождество
Месяц анимации продолжается (а ничего другого из-за работы, чемпионата Европы и празднования ДР смотреть не получается). Немного классики от Сатоси Кона - "Однажды в Токио" (или "Токийские крестные", что к жанру ближе будет).
Трое бродяг в канун Рождества находят на свалке новорожденную девочку. Добросердечная Хана решает найти мать ребенка, товарищи ее не особо поддерживают. Они разрушили связи со своими семьями и не видят ничего хорошего в этой зимней истории.
Нормальная святочная история, т.е. с хэппи-эндом, к которому ведет весьма замысловатый путь и пара неожиданных твистов. Бродяги раскаиваются в своем прошлом и ожидаемо преображаются. Социальный подтекст - брезгливое отношение общества к бездомным. За карнавальную часть отвечает Хана. Единственное, чего из классической структуры не заметила, так это трехступенчатой модели «ад-земля-рай».
Постер очень яркий, а картинка на самом деле в приглушенной землистой гамме выдержана. Ведь не может быть у низа общества, которое всё время в тени и мусоре, броского образа из новехонькой одежды и светлых подарков.
Кону удивительно удавалось делать каждый свой художественный мир весомым. Но в «Паприке» и «Актрисе тысячелетия» убедительность достигалась за счет надуманного антуража, а в этой работе, наоборот, благодаря чисто реальным элементам: глубокий снег, пакеты с мусором, толкотня в метро.
Трое бродяг в канун Рождества находят на свалке новорожденную девочку. Добросердечная Хана решает найти мать ребенка, товарищи ее не особо поддерживают. Они разрушили связи со своими семьями и не видят ничего хорошего в этой зимней истории.
Нормальная святочная история, т.е. с хэппи-эндом, к которому ведет весьма замысловатый путь и пара неожиданных твистов. Бродяги раскаиваются в своем прошлом и ожидаемо преображаются. Социальный подтекст - брезгливое отношение общества к бездомным. За карнавальную часть отвечает Хана. Единственное, чего из классической структуры не заметила, так это трехступенчатой модели «ад-земля-рай».
Постер очень яркий, а картинка на самом деле в приглушенной землистой гамме выдержана. Ведь не может быть у низа общества, которое всё время в тени и мусоре, броского образа из новехонькой одежды и светлых подарков.
Кону удивительно удавалось делать каждый свой художественный мир весомым. Но в «Паприке» и «Актрисе тысячелетия» убедительность достигалась за счет надуманного антуража, а в этой работе, наоборот, благодаря чисто реальным элементам: глубокий снег, пакеты с мусором, толкотня в метро.