2. Кем я хочу быть. Школа - рассадник юных талантов.
Начало было положено школьной программой: сочинения разной степени ехидства снискали твёрдые пятёрки за умение излагать мысли и самые разнообразные оценки через дробь за попрание моральных норм. Может, и не стоило упоминать уровень интеллекта в эссе "трагедия Катерины" и рекомендовать Базарову выращивать болонок, но сделанного-то не поправишь. В другом случае, например, был высоко оценен альтернативный взгляд на природу терроризма. Но наибольшую славу принесла география, как ни удивительно.
Учительница по этому великому предмету не обладала литературным чутьём ни в коей мере, да и вообще положительные характеристики этой дамы мне кажутся предвзятыми. Высокая и худая, как указка, она возвышалась над нашими склонёнными затылками и выискивала безжалостным оком жертву регулярного прилюдного допроса. Избранный ею должен был отвечать слово в слово из последнего изученного параграфа, в противном случае несчастного осыпали однообразные унизительные насмешки. Т.е. все географические сведения, которые нам преподносились от чистого сердца, исчерпывались весьма точными координатами скопища баранов.
Само собой, народной любви такой подход не вызывал, за глаза об этой превосходной женщине говорилось только всё самое лучшее. Но однажды гнев перехлестнул через рамки приличия, и мы с подругой сочинили рифмованный пасквиль страницы на четыре, где дали волю всем недозволенным садистским фантазиям. Кроме того, творение было до крайности насыщено забористыми матросскими словечками, что обрекло его на популярность. Шедевр переписывался и распространялся подобно письмам счастья, только это было письмо справедливости.
Успех, сопутствовавший авантюре, сподвиг на создание новых произведений аналогичного толку. Благо современные школы являются превосходным источником нецивилизованных самодуров, вооружённых классными журналами. Однако, всего один стишок никак не мог удовлетворить мою мстительную натуру: мне всегда казалось гадким, когда людей обзывали непотребными словами, пользуясь собственной безнаказанностью. И после очередного эксцесса я принялась за вторую часть марлезонского балета.
Муза - дама капризная, раз уж пришла, требует максимума внимания, а иначе - ищи-свищи. В мучительных раздумьях над четвёртой строчкой испытанного хорея было так легко допустить небрежность! И я воспользовалась ситуацией, допустила. Гарпией вцепилась в мою тетрадь вредная тётка, я не уступала, закончилось разрывом прямо посередь листа. Под мои гневные вопли о порче имущества географичка унеслась с добычей в свой законный уголок и принялась изучать школьное стихотворчество. Никаких репрессий не последовало, видимо потому, что с трёх строк нельзя было безапелляционно установить главного лирического героя, но антагонизм наш стал крепче, нерушимей. Чего ж ещё было ожидать от этой ханжи.
Воодушевлённые, мы с подругой замутили свой сайт на Народе, куда выкладывали пародии на современную попсу и некоторые самобытные вещицы. Даже существовало несколько регулярных читателей, более того, наше творчество комментировали - но дело закончилось ничем, пропал интерес к той форме выражения себя. На смену ей пришли неформальная компания, неформальная одежда и дешёвый алкоголь.
Учительница по этому великому предмету не обладала литературным чутьём ни в коей мере, да и вообще положительные характеристики этой дамы мне кажутся предвзятыми. Высокая и худая, как указка, она возвышалась над нашими склонёнными затылками и выискивала безжалостным оком жертву регулярного прилюдного допроса. Избранный ею должен был отвечать слово в слово из последнего изученного параграфа, в противном случае несчастного осыпали однообразные унизительные насмешки. Т.е. все географические сведения, которые нам преподносились от чистого сердца, исчерпывались весьма точными координатами скопища баранов.
Само собой, народной любви такой подход не вызывал, за глаза об этой превосходной женщине говорилось только всё самое лучшее. Но однажды гнев перехлестнул через рамки приличия, и мы с подругой сочинили рифмованный пасквиль страницы на четыре, где дали волю всем недозволенным садистским фантазиям. Кроме того, творение было до крайности насыщено забористыми матросскими словечками, что обрекло его на популярность. Шедевр переписывался и распространялся подобно письмам счастья, только это было письмо справедливости.
Успех, сопутствовавший авантюре, сподвиг на создание новых произведений аналогичного толку. Благо современные школы являются превосходным источником нецивилизованных самодуров, вооружённых классными журналами. Однако, всего один стишок никак не мог удовлетворить мою мстительную натуру: мне всегда казалось гадким, когда людей обзывали непотребными словами, пользуясь собственной безнаказанностью. И после очередного эксцесса я принялась за вторую часть марлезонского балета.
Муза - дама капризная, раз уж пришла, требует максимума внимания, а иначе - ищи-свищи. В мучительных раздумьях над четвёртой строчкой испытанного хорея было так легко допустить небрежность! И я воспользовалась ситуацией, допустила. Гарпией вцепилась в мою тетрадь вредная тётка, я не уступала, закончилось разрывом прямо посередь листа. Под мои гневные вопли о порче имущества географичка унеслась с добычей в свой законный уголок и принялась изучать школьное стихотворчество. Никаких репрессий не последовало, видимо потому, что с трёх строк нельзя было безапелляционно установить главного лирического героя, но антагонизм наш стал крепче, нерушимей. Чего ж ещё было ожидать от этой ханжи.
Воодушевлённые, мы с подругой замутили свой сайт на Народе, куда выкладывали пародии на современную попсу и некоторые самобытные вещицы. Даже существовало несколько регулярных читателей, более того, наше творчество комментировали - но дело закончилось ничем, пропал интерес к той форме выражения себя. На смену ей пришли неформальная компания, неформальная одежда и дешёвый алкоголь.