Мои исторические публикации. Мой Сталин. Номер Второй
Предыдущая публикация
Это писалось к годовщине публикации знаменитой статьи Сталина "Головокружение от успехов". Тоже, понимаешь, коллега, заметки писал. Опытный был журналист, между прочим, и свои заметки писал сам, не то что Брежнев.
Хотя хрен знает, что хуже.
На меня набросились, и не только сталинисты, за фразы "Россия до сих пор не может оправиться от удара, нанесенного по крестьянству в 30-е годы ХХ века. Бывшая аграрная держава, когда-то кормившая Европу, вынуждена закупать зерно по всему миру. Каждый год мы ведем с переменным успехом битву за урожай".
Ну уж не знаю. Вроде бы и битвы за урожай больше нет, а ведь была, еще как была! Или мне это привиделось? Если кто-то сможет внятно и аргументированно объяснить, что коллективизация пошла на пользу сельскому хозяйству, а знаменитый голодомор (без идиотских украинских коннотаций!) был случайным и никак не связан с колхозным строительством, то пожалуйста! Но только без мифов, демагогии и барабанной пустой риторики!!!
Про товарища Сталина еще раз написал
2 марта 2010 года
Тоталитарный правитель никогда не признается в истинных целях своей политики. Сталин, как опытный деспот, тоже придерживался этого постулата. В том числе и в связи с коллективизацией. Он активно употреблял демагогию ленинских времен насчет «классовой чуждости кулака» и «социалистического переустройства деревни». Хотя, если судить не по словам, а по делам, его мало интересовала классовая борьба. Он демонтировал все фетиши большевизма, фактически возродил нравы, порядки и атрибуты Российской империи. Да и вообще, больше думал об укреплении личной власти, чем об идеологической или классовой ее подкладке.
Русское крестьянство ему было нужно исключительно как человеческое сырье для ускоренной индустриализации.
«Великие стройки коммунизма» имели не только утилитарное предназначение. Массы надо было вдохновить Большим Мобилизационным проектом, подарить им идею, ради которой они будут готовы терпеть все тяготы и лишения. А народом, находящимся в состоянии энтузиазма, проще управлять.
Наконец, был в сталинской индустриализации и некий мистический смысл, примерно тот же, что и в строительстве египетских пирамид. Великий Вождь должен оставить памятник своего правления в назидание потомкам. Соорудить руками своих подданных зримое воплощение легенды о себе
Только что за Хусейна на меня набросились либерал-несогласные и демократы-западники.
Теперь на меня набросятся национал-сталинисты.
Давайте, давайте... Такая уж у меня планида.
Юбилей великого перегиба
Восемьдесят лет назад, 2 марта 1930 года, в газете «Правда» появилась статья, скромно подписанная «И. Сталин», под заголовком «Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения». Вождь народов использовал любимый иезуитский прием всех деспотов: довел ситуацию до состояния необратимости, а затем как бы гуманно вмешался сверху, чтобы ликвидировать «перегибы на местах».
К марту 1930 года сплошная коллективизация была уже, в основном, проведена. Кулачество ликвидировано как класс, то есть, вывезено в места не столь отдаленные. Счет шел на сотни тысяч. Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков определял число спецпереселенцев в 517 665 семей с населением в 2 437 062 человека. За компанию с кулаками репрессировали и многих середняков, и сельских священников, и сектантов, и разные прочие «чуждые элементы». Число погибших при этих переселениях в районы, мало приспособленные для проживания, оценивается как минимум в 200 тысяч человек.
Практически всех оставшихся крестьян согнали в коллективные хозяйства. Процесс был завершен, точка невозврата пройдена, и Сталин мог позволить себе пойти на некоторые послабления.
Поэтому он и опубликовал установочную статью, в которой, если называть вещи своими именами, вдоволь покуражился. Вождь обрушился с резкой и беспощадной критикой на отдельные недостатки. Строго указал коллективизаторам на недопустимый «дух самомнения и зазнайства». Отругал их за то, что они не учитывают местных особенностей Туркестана или крайнего Севера. Пожурил за то, что некоторые «стараются нередко подменить подготовительную работу по организации колхозов чиновничьим декретированием колхозного движения, бумажными резолюциями о росте колхозов, организацией бумажных колхозов, которых еще нет в действительности, но о «существовании» которых имеется куча хвастливых резолюций».
Сталин привел немало примеров - как он это назвал - головотяпства. Вот, например: «Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, «революционерах», которые дело организации артели начинают (выделено автором - Н.Т.) со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, - подумаешь какая ррреволюционность!» В связи со всеми обозначенными эксцессами генсек задался риторическим вопросом: «Что может быть общего между этой «политикой» унтера Пришибеева и политикой партии, опирающейся на добровольность и учет местных особенностей в деле колхозного строительства?»
И особенно красиво смотрится один из главных выводов: «Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо и реакционно».
По степени цинизма это почти на уровне знаменитой фразы «Жить стало лучше, жить стало веселее». И еще похоже на исторический анекдот, рассказанный в книге Бенедикта Сарнова «Сталин и писатели»: когда на аудиенцию к вождю пробилась жена крупного советского чиновника, объявленного врагом, и попросила воздействовать на Берию, чтобы тот выпустил ее мужа, всесильный владыка замахал руками: «Что вы! Я тут ничего не могу сделать, это такой страшный человек, честно говоря, я сам его боюсь»...
С черным юмором у Иосифа Виссарионовича было все в порядке. В то же время он постоянно и целенаправленно дистанцировался от действий своих подчиненных. Почему? Как это ни парадоксально, тоталитарный правитель, тиран и фактический самодержец гораздо больше думает о том, чтобы понравиться подданным, чем демократически избранный руководитель. Вождь рассчитывает править пожизненно, ему очень нужно, чтобы народ его любил. Надо демонстрировать мудрость и прозорливость и поправлять своих подручных, если их «занесло».
Нельзя не признать, что среди жертв сталинских репрессий было немало деятелей, заслуживающих самого сурового наказания. Те, кого вождь уличил в «перегибах на местах», вскоре были объявлены «троцкистами» и отправились вслед за теми, кого они раскулачили.
А спустя несколько лет Сталин заклеймил как «троцкистов» и представителей противоположной стороны - так называемой «правой оппозиции» - Бухарина, Рыкова и Томского. В 1929 году на апрельском пленуме ЦК ВКП(б) они попытались выступить против сплошной коллективизации, предлагали «снизить темпы индустриализации, отказаться от развертывания колхозного строительства и наступления на кулачество, вернуться к свободной продаже хлеба, подняв на него цены в 2-3 раза, а недостающий хлеб купить за границей».
Бухарин и его единомышленники, возможно, сами не осознавая того, покусились на главное детище генсека - предложили «снизить темпы индустриализации». Этого допустить было нельзя.
Дело в том, что тоталитарный правитель никогда не признается в истинных целях своей политики. Сталин, как опытный деспот, тоже придерживался этого постулата. В том числе и в связи с коллективизацией. Он активно употреблял демагогию ленинских времен насчет «классовой чуждости кулака» и «социалистического переустройства деревни». Хотя, если судить не по словам, а по делам, его мало интересовала классовая борьба. Он демонтировал все фетиши большевизма, фактически возродил нравы, порядки и атрибуты Российской империи. Да и вообще, больше думал об укреплении личной власти, чем об идеологической или классовой ее подкладке.
Русское крестьянство ему было нужно исключительно как человеческое сырье для ускоренной индустриализации. Но как заставить сельских жителей бросить свои пенаты? Даже Сталину было не под силу просто так осуществить массовое переселение народа.
Вот и понадобилась коллективизация. А заодно пригодилась большевистская идея раскулачивания как ликвидации классового врага. Излишне самостоятельные и претендующие на самодостаточность кулаки - крепкие хозяева, умеющие работать и зарабатывать - мешали грандиозному переустройству. Их уничтожили. А из оставшейся серой люмпенизированной массы можно было лепить все что угодно.
Ради чего? Каковы были истинные цели? Скорее всего, на этот вопрос нет однозначного и простого ответа. Конечно же, было желание - и необходимость - создать промышленность. «Чтоб было больше чугуна и стали на душу населения в стране», как писал Юз Алешковский. Не как самоцель, а ради укрепления национальной безопасности. Когда началась настоящая война, это сыграло свою роль. Справедливости ради надо признать, что от ускоренной индустриализации, осуществленной варварскими методами, была определенная польза. До поры до времени. Пока государство пребывало в состоянии осажденной крепости, противостоящей всему свету.
Но это только первый уровень. «Великие стройки коммунизма» имели не только утилитарное предназначение. Массы надо было вдохновить Большим Мобилизационным проектом, подарить им идею, ради которой они будут готовы терпеть все тяготы и лишения. А народом, находящимся в состоянии энтузиазма, проще управлять.
Наконец, был в сталинской индустриализации и некий мистический смысл, примерно тот же, что и в строительстве египетских пирамид. Великий Вождь должен оставить памятник своего правления в назидание потомкам. Соорудить руками своих подданных зримое воплощение легенды о себе.
И ведь Иосиф Джугашвили сумел в этом преуспеть. Судите сами. В результате сплошной коллективизации была ограблена и загублена деревня, все сельское хозяйство страны. Прямым следствием раскулачивания стал страшный голод 1932-1933 годов. Сегодня на этой трагедии спекулируют украинские националисты, называющие ее «голодомором», хотя антропогенная, то есть порожденная деятельностью людей, катастрофа обрушилась не только на Украину, но и на Северный Кавказ, Поволжье, Южный Урал, Западную Сибирь, Казахстан. Погибли, по разным оценкам, от 7 до 8 миллионов человек.
Россия до сих пор не может оправиться от удара, нанесенного по крестьянству в 30-е годы ХХ века. Бывшая аграрная держава, когда-то кормившая Европу, вынуждена закупать зерно по всему миру. Каждый год мы ведем с переменным успехом битву за урожай. К этому привели не «перегибы на местах», а великий перегиб, который сам же его организатор называл «великим переломом».
Но это никак не сказывается на репутации Сталина в массовом сознании. Все заслоняет образ Вождя, принявшего страну с сохой, а оставившего ее с ядерным оружием. Миф о самом эффективном менеджере всех времен и народов. И одним из кирпичиков, заложенных в основание этого мифа, была та самая статья про «головокружение от успехов».
Вперед в прошлое. Мои исторические публикации
Это писалось к годовщине публикации знаменитой статьи Сталина "Головокружение от успехов". Тоже, понимаешь, коллега, заметки писал. Опытный был журналист, между прочим, и свои заметки писал сам, не то что Брежнев.
Хотя хрен знает, что хуже.
На меня набросились, и не только сталинисты, за фразы "Россия до сих пор не может оправиться от удара, нанесенного по крестьянству в 30-е годы ХХ века. Бывшая аграрная держава, когда-то кормившая Европу, вынуждена закупать зерно по всему миру. Каждый год мы ведем с переменным успехом битву за урожай".
Ну уж не знаю. Вроде бы и битвы за урожай больше нет, а ведь была, еще как была! Или мне это привиделось? Если кто-то сможет внятно и аргументированно объяснить, что коллективизация пошла на пользу сельскому хозяйству, а знаменитый голодомор (без идиотских украинских коннотаций!) был случайным и никак не связан с колхозным строительством, то пожалуйста! Но только без мифов, демагогии и барабанной пустой риторики!!!
Про товарища Сталина еще раз написал
2 марта 2010 года
Тоталитарный правитель никогда не признается в истинных целях своей политики. Сталин, как опытный деспот, тоже придерживался этого постулата. В том числе и в связи с коллективизацией. Он активно употреблял демагогию ленинских времен насчет «классовой чуждости кулака» и «социалистического переустройства деревни». Хотя, если судить не по словам, а по делам, его мало интересовала классовая борьба. Он демонтировал все фетиши большевизма, фактически возродил нравы, порядки и атрибуты Российской империи. Да и вообще, больше думал об укреплении личной власти, чем об идеологической или классовой ее подкладке.
Русское крестьянство ему было нужно исключительно как человеческое сырье для ускоренной индустриализации.
«Великие стройки коммунизма» имели не только утилитарное предназначение. Массы надо было вдохновить Большим Мобилизационным проектом, подарить им идею, ради которой они будут готовы терпеть все тяготы и лишения. А народом, находящимся в состоянии энтузиазма, проще управлять.
Наконец, был в сталинской индустриализации и некий мистический смысл, примерно тот же, что и в строительстве египетских пирамид. Великий Вождь должен оставить памятник своего правления в назидание потомкам. Соорудить руками своих подданных зримое воплощение легенды о себе
Только что за Хусейна на меня набросились либерал-несогласные и демократы-западники.
Теперь на меня набросятся национал-сталинисты.
Давайте, давайте... Такая уж у меня планида.
Юбилей великого перегиба
Восемьдесят лет назад, 2 марта 1930 года, в газете «Правда» появилась статья, скромно подписанная «И. Сталин», под заголовком «Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения». Вождь народов использовал любимый иезуитский прием всех деспотов: довел ситуацию до состояния необратимости, а затем как бы гуманно вмешался сверху, чтобы ликвидировать «перегибы на местах».
К марту 1930 года сплошная коллективизация была уже, в основном, проведена. Кулачество ликвидировано как класс, то есть, вывезено в места не столь отдаленные. Счет шел на сотни тысяч. Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков определял число спецпереселенцев в 517 665 семей с населением в 2 437 062 человека. За компанию с кулаками репрессировали и многих середняков, и сельских священников, и сектантов, и разные прочие «чуждые элементы». Число погибших при этих переселениях в районы, мало приспособленные для проживания, оценивается как минимум в 200 тысяч человек.
Практически всех оставшихся крестьян согнали в коллективные хозяйства. Процесс был завершен, точка невозврата пройдена, и Сталин мог позволить себе пойти на некоторые послабления.
Поэтому он и опубликовал установочную статью, в которой, если называть вещи своими именами, вдоволь покуражился. Вождь обрушился с резкой и беспощадной критикой на отдельные недостатки. Строго указал коллективизаторам на недопустимый «дух самомнения и зазнайства». Отругал их за то, что они не учитывают местных особенностей Туркестана или крайнего Севера. Пожурил за то, что некоторые «стараются нередко подменить подготовительную работу по организации колхозов чиновничьим декретированием колхозного движения, бумажными резолюциями о росте колхозов, организацией бумажных колхозов, которых еще нет в действительности, но о «существовании» которых имеется куча хвастливых резолюций».
Сталин привел немало примеров - как он это назвал - головотяпства. Вот, например: «Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, «революционерах», которые дело организации артели начинают (выделено автором - Н.Т.) со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, - подумаешь какая ррреволюционность!» В связи со всеми обозначенными эксцессами генсек задался риторическим вопросом: «Что может быть общего между этой «политикой» унтера Пришибеева и политикой партии, опирающейся на добровольность и учет местных особенностей в деле колхозного строительства?»
И особенно красиво смотрится один из главных выводов: «Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо и реакционно».
По степени цинизма это почти на уровне знаменитой фразы «Жить стало лучше, жить стало веселее». И еще похоже на исторический анекдот, рассказанный в книге Бенедикта Сарнова «Сталин и писатели»: когда на аудиенцию к вождю пробилась жена крупного советского чиновника, объявленного врагом, и попросила воздействовать на Берию, чтобы тот выпустил ее мужа, всесильный владыка замахал руками: «Что вы! Я тут ничего не могу сделать, это такой страшный человек, честно говоря, я сам его боюсь»...
С черным юмором у Иосифа Виссарионовича было все в порядке. В то же время он постоянно и целенаправленно дистанцировался от действий своих подчиненных. Почему? Как это ни парадоксально, тоталитарный правитель, тиран и фактический самодержец гораздо больше думает о том, чтобы понравиться подданным, чем демократически избранный руководитель. Вождь рассчитывает править пожизненно, ему очень нужно, чтобы народ его любил. Надо демонстрировать мудрость и прозорливость и поправлять своих подручных, если их «занесло».
Нельзя не признать, что среди жертв сталинских репрессий было немало деятелей, заслуживающих самого сурового наказания. Те, кого вождь уличил в «перегибах на местах», вскоре были объявлены «троцкистами» и отправились вслед за теми, кого они раскулачили.
А спустя несколько лет Сталин заклеймил как «троцкистов» и представителей противоположной стороны - так называемой «правой оппозиции» - Бухарина, Рыкова и Томского. В 1929 году на апрельском пленуме ЦК ВКП(б) они попытались выступить против сплошной коллективизации, предлагали «снизить темпы индустриализации, отказаться от развертывания колхозного строительства и наступления на кулачество, вернуться к свободной продаже хлеба, подняв на него цены в 2-3 раза, а недостающий хлеб купить за границей».
Бухарин и его единомышленники, возможно, сами не осознавая того, покусились на главное детище генсека - предложили «снизить темпы индустриализации». Этого допустить было нельзя.
Дело в том, что тоталитарный правитель никогда не признается в истинных целях своей политики. Сталин, как опытный деспот, тоже придерживался этого постулата. В том числе и в связи с коллективизацией. Он активно употреблял демагогию ленинских времен насчет «классовой чуждости кулака» и «социалистического переустройства деревни». Хотя, если судить не по словам, а по делам, его мало интересовала классовая борьба. Он демонтировал все фетиши большевизма, фактически возродил нравы, порядки и атрибуты Российской империи. Да и вообще, больше думал об укреплении личной власти, чем об идеологической или классовой ее подкладке.
Русское крестьянство ему было нужно исключительно как человеческое сырье для ускоренной индустриализации. Но как заставить сельских жителей бросить свои пенаты? Даже Сталину было не под силу просто так осуществить массовое переселение народа.
Вот и понадобилась коллективизация. А заодно пригодилась большевистская идея раскулачивания как ликвидации классового врага. Излишне самостоятельные и претендующие на самодостаточность кулаки - крепкие хозяева, умеющие работать и зарабатывать - мешали грандиозному переустройству. Их уничтожили. А из оставшейся серой люмпенизированной массы можно было лепить все что угодно.
Ради чего? Каковы были истинные цели? Скорее всего, на этот вопрос нет однозначного и простого ответа. Конечно же, было желание - и необходимость - создать промышленность. «Чтоб было больше чугуна и стали на душу населения в стране», как писал Юз Алешковский. Не как самоцель, а ради укрепления национальной безопасности. Когда началась настоящая война, это сыграло свою роль. Справедливости ради надо признать, что от ускоренной индустриализации, осуществленной варварскими методами, была определенная польза. До поры до времени. Пока государство пребывало в состоянии осажденной крепости, противостоящей всему свету.
Но это только первый уровень. «Великие стройки коммунизма» имели не только утилитарное предназначение. Массы надо было вдохновить Большим Мобилизационным проектом, подарить им идею, ради которой они будут готовы терпеть все тяготы и лишения. А народом, находящимся в состоянии энтузиазма, проще управлять.
Наконец, был в сталинской индустриализации и некий мистический смысл, примерно тот же, что и в строительстве египетских пирамид. Великий Вождь должен оставить памятник своего правления в назидание потомкам. Соорудить руками своих подданных зримое воплощение легенды о себе.
И ведь Иосиф Джугашвили сумел в этом преуспеть. Судите сами. В результате сплошной коллективизации была ограблена и загублена деревня, все сельское хозяйство страны. Прямым следствием раскулачивания стал страшный голод 1932-1933 годов. Сегодня на этой трагедии спекулируют украинские националисты, называющие ее «голодомором», хотя антропогенная, то есть порожденная деятельностью людей, катастрофа обрушилась не только на Украину, но и на Северный Кавказ, Поволжье, Южный Урал, Западную Сибирь, Казахстан. Погибли, по разным оценкам, от 7 до 8 миллионов человек.
Россия до сих пор не может оправиться от удара, нанесенного по крестьянству в 30-е годы ХХ века. Бывшая аграрная держава, когда-то кормившая Европу, вынуждена закупать зерно по всему миру. Каждый год мы ведем с переменным успехом битву за урожай. К этому привели не «перегибы на местах», а великий перегиб, который сам же его организатор называл «великим переломом».
Но это никак не сказывается на репутации Сталина в массовом сознании. Все заслоняет образ Вождя, принявшего страну с сохой, а оставившего ее с ядерным оружием. Миф о самом эффективном менеджере всех времен и народов. И одним из кирпичиков, заложенных в основание этого мифа, была та самая статья про «головокружение от успехов».
Вперед в прошлое. Мои исторические публикации