Барон ультрамарина Johann Zeltner
Посреди Zeltnersee (озера) живописно расположен и сам замок Zeltnerschloss, принадлежащий «ультрамариновому барону» Johann Zeltner (1805-1882), основавшему на берегах этих озёр мощное ультрамариновое производство, то есть, производство синей краски определённого сорта. Случилось это после того, как промышленные мельницы, стоявшие до того на этих озёрах , были смыты мощным паводком 1845 года.
Почему же именно синяя краска пользовалась таким спросом?
Перенесёмся из нюрнбергского района Gleißhammer к стенам Старого города. С юга городская стена пробита воротами Färbertor, то есть воротами красильщиков. Через них в Старый город тянется Färbertstrasse (улица Красильщиков), а с противоположной стороны стены (район Tafelhof) по сути та же улица называется уже Zeltnerstrasse, в честь всё того же Zeltner. И это не случайно. В этих названиях, как и в названиях большинства других улиц Нюрнберга, запечатлены «дела давно минувших дней».
До Второй мировой войны на Zeltnerstrasse располагались основные корпуса ультрамариновой фабрики. По сути там развивались традиции, существовавшие по ту сторону со средних веков, куда вели до 1848 года не ворота, а мостик - Färberbrücklein (с 1540 года). Там, близ стены, располагались домики, в которых жили и работали члены цеха красильщиков, производящих красители для окраски кожаных изделий, которыми славился Нюрнберг.
Интересно проследить за тем, как и из чего производились эти замечательные красители в «дофабричные» времена. Как это свойственно нюрнбержцам, эти, с виду дорогие вещества, делались из наиболее дешёвого сырья, а поскольку труд, даже самый вредный и тяжёлый, в те времен тоже стоил дёшево, то мастера получали довольно неплохие барыши. Как говаривали жители других немецких городов: « Die Nurnberger Hand betrugt jedes Land “, то есть - «Нюрнбержца рука обманет чужака». Нужно учесть, что нюрнбержские кожевники не имели права пользоваться услугами красильщиков других городов. А постепенно и красить стали сами красильщики.
Итак, чёрная краска добывалась из чернильного орешка, растущего на жесткой вырезной пластинке дубового листа, плотной и жилистой, уже тронутой осенней буроватостью. В сущности - это всего лишь болезненный нарост, содержащий дубильную кислоту, благо Нюрнберг окружён могучими «имперскими» лесами - St. Sebald и St. Lorenz, до 17 века сплошь широколиственными, изобилующими дубами. Только в 16-17 века их сменили сосны, в соответствии с нуждами металлургии. Орешек отваривали в уксусе с добавлением старого железа. В результате - полная цветовая имитация чёрного дерева. Ну, а если орешков под рукой не оказывалось, зимой, к примеру, в ход шёл старый добрый медный купорос. Это, конечно, дороже, но производство не терпит простоев.
Коричневая краска добывалась из скорлупы грецких орехов, хоть эти экзотические плоды приходилось импортировать. При работе с ними краска так въедалась в ногти, что смыть ее было почти невозможно. Хотя добыть краску из перезревшего грецкого ореха проще простого - нужно насыпать в пустую бочку побольше скорлупы, и краска сама начинает выделяться, её остаётся только перелить в другую ёмкость и добавить туда уксус для сохранности.
Жёлтая краска добывалась из бараньего рога, что встречается крайне редко в мировой практике.
Красная краска - из корней марены красильной, содержащих вещество пурпурин (или крапп). Для тех, кто не знаком с мареной, приведём выписку из словаря лекарственных растений: «многолетнее растение семейства мареновых высотой до 2 м. Главный корень мощный. От него отходят корни с толстыми ползучими корневищами. Корни и корневища покрыты красновато-бурой отслаивающейся корой. Стебель тонкий, лазающий, сильно ветвящийся, четырехгранный, колюче-шероховатый. Листья светло-зеленые, обратно-яйцевидные, плотные, снизу шерстисто-шиповатые, собраны в мутовки по 4-б шт. Цветки мелкие, желтовато-зеленые. Плод - сочная, черная костянка» Просто чудище какое-то, а на самом деле - милое растеньице, растущее на Кавказе чуть ли не под каждым забором, дальняя родственница розмарина (розы-марены)
А вот синяя краска требовала больших ухищрений при извлечении её из вайды (она же - пастель, синиль, немецкое индиго). Этому научились в VIII в. в Thüringen. Это растение содержало в 30 раз меньше индиго (синего вещества), чем индигоноска, растущая в Индии, Египте и Америке. Тем не менее, до XV в. он оставался единственным синим красителем, доступным большинству европейских ремесленников. Ибо растёт вайда в диком виде по всей Европе, а в Thüringen её даже культивируют. Листья и стебли вайды измельчали, заливали мочой и добавляли спирт. Причем больше всего котировалась моча пьяного, из-за чего нюрнбержские красильщики жутко «наклюкивались» по воскресеньям, когда окрашивали ткани. Хотя и от одних спиртовых испарений вполне можно было захмелеть. Поэтому и вынесено было это производство, как и сами покрасочные рамы, за пределы городской стены, куда и был переброшен вышеупомянутый мостик. С тех пор и сохранилось в немецком жаргоне определение - «быть синим», то есть - напиться допьяна, синий понедельник - отдых после вышеупомянутой работы, и не только, разумеется.
Естественно, издревле был известен и другой синий краситель - ультрамарин. Но он был настолько дорог, что им покрывались только одеяния Христа и Девы Марии. Ведь добывался он путём измельчения полудрагоценного камня лазурита (ляпис-лазури), который добывался где-то за Памиром. Разумеется, нюрнбержцы никогда не шли на такие издержки. И только в 1820-е годы одновременно во многих странах мира нашли способ дешёвого производства искусственного ультрамарина, путём сплавления каолина (белой глины) с содой и серой, или с углём. И вспыхнул ультрамариновый бум. В Германии пионером этого производства был Karl Friedrich Leverkus, основавший целый город- Leverkusen. Но в Нюрнберге этим же занимался Zeltner.
Поначалу этот ничем не отличающийся от других торговец торговал традиционными для Баварии товарами - хмелем, вином, основал до войны существовавшую, названную его именем крупную пивоварню, но держал нос по ветру, и в 1838 году открыл первую в Баварии ультрамариновую фабрику на Zeltnerstrasse в Нюрнберге, на том самом месте, где и стояли «пьяные» красильни. Естественно, это было только начало. Не было ни одной новой отрасли промышленности, которая бы прошла мимо этого настоящего сына своего века. Конечно, городов он не основывал, но тогдашний пригород Нюрнберга - Tafelhof основан практически им. Естественно, им было основано множество благотворительных фондов, в том числе - «Убежище на родине», для обедневших ремесленников, такими, как он, и разорённых. Он был активным участником революции 1848 года, как представитель либерального крыла, директор общества поддержки Германского Национального музея, членом масонской ложи «Три столба на Востоке», зятем известного бургомистра Нюрнберга Scharrer, главного вдохновителя постройки первой в Германии железной дороги. За четыре года до смерти он получил рыцарское звание, и... полный паралич.
Как говорится - дело его живёт.
Конечно, Zeltner - фигура мало известная за пределами Нюрнберга, но знаковая для истории самого города, символ слома многовековых укладов, а уж хорошо это, или плохо - другое дело.
Click to viewПочему же именно синяя краска пользовалась таким спросом?
Перенесёмся из нюрнбергского района Gleißhammer к стенам Старого города. С юга городская стена пробита воротами Färbertor, то есть воротами красильщиков. Через них в Старый город тянется Färbertstrasse (улица Красильщиков), а с противоположной стороны стены (район Tafelhof) по сути та же улица называется уже Zeltnerstrasse, в честь всё того же Zeltner. И это не случайно. В этих названиях, как и в названиях большинства других улиц Нюрнберга, запечатлены «дела давно минувших дней».
До Второй мировой войны на Zeltnerstrasse располагались основные корпуса ультрамариновой фабрики. По сути там развивались традиции, существовавшие по ту сторону со средних веков, куда вели до 1848 года не ворота, а мостик - Färberbrücklein (с 1540 года). Там, близ стены, располагались домики, в которых жили и работали члены цеха красильщиков, производящих красители для окраски кожаных изделий, которыми славился Нюрнберг.
Интересно проследить за тем, как и из чего производились эти замечательные красители в «дофабричные» времена. Как это свойственно нюрнбержцам, эти, с виду дорогие вещества, делались из наиболее дешёвого сырья, а поскольку труд, даже самый вредный и тяжёлый, в те времен тоже стоил дёшево, то мастера получали довольно неплохие барыши. Как говаривали жители других немецких городов: « Die Nurnberger Hand betrugt jedes Land “, то есть - «Нюрнбержца рука обманет чужака». Нужно учесть, что нюрнбержские кожевники не имели права пользоваться услугами красильщиков других городов. А постепенно и красить стали сами красильщики.
Итак, чёрная краска добывалась из чернильного орешка, растущего на жесткой вырезной пластинке дубового листа, плотной и жилистой, уже тронутой осенней буроватостью. В сущности - это всего лишь болезненный нарост, содержащий дубильную кислоту, благо Нюрнберг окружён могучими «имперскими» лесами - St. Sebald и St. Lorenz, до 17 века сплошь широколиственными, изобилующими дубами. Только в 16-17 века их сменили сосны, в соответствии с нуждами металлургии. Орешек отваривали в уксусе с добавлением старого железа. В результате - полная цветовая имитация чёрного дерева. Ну, а если орешков под рукой не оказывалось, зимой, к примеру, в ход шёл старый добрый медный купорос. Это, конечно, дороже, но производство не терпит простоев.
Коричневая краска добывалась из скорлупы грецких орехов, хоть эти экзотические плоды приходилось импортировать. При работе с ними краска так въедалась в ногти, что смыть ее было почти невозможно. Хотя добыть краску из перезревшего грецкого ореха проще простого - нужно насыпать в пустую бочку побольше скорлупы, и краска сама начинает выделяться, её остаётся только перелить в другую ёмкость и добавить туда уксус для сохранности.
Жёлтая краска добывалась из бараньего рога, что встречается крайне редко в мировой практике.
Красная краска - из корней марены красильной, содержащих вещество пурпурин (или крапп). Для тех, кто не знаком с мареной, приведём выписку из словаря лекарственных растений: «многолетнее растение семейства мареновых высотой до 2 м. Главный корень мощный. От него отходят корни с толстыми ползучими корневищами. Корни и корневища покрыты красновато-бурой отслаивающейся корой. Стебель тонкий, лазающий, сильно ветвящийся, четырехгранный, колюче-шероховатый. Листья светло-зеленые, обратно-яйцевидные, плотные, снизу шерстисто-шиповатые, собраны в мутовки по 4-б шт. Цветки мелкие, желтовато-зеленые. Плод - сочная, черная костянка» Просто чудище какое-то, а на самом деле - милое растеньице, растущее на Кавказе чуть ли не под каждым забором, дальняя родственница розмарина (розы-марены)
А вот синяя краска требовала больших ухищрений при извлечении её из вайды (она же - пастель, синиль, немецкое индиго). Этому научились в VIII в. в Thüringen. Это растение содержало в 30 раз меньше индиго (синего вещества), чем индигоноска, растущая в Индии, Египте и Америке. Тем не менее, до XV в. он оставался единственным синим красителем, доступным большинству европейских ремесленников. Ибо растёт вайда в диком виде по всей Европе, а в Thüringen её даже культивируют. Листья и стебли вайды измельчали, заливали мочой и добавляли спирт. Причем больше всего котировалась моча пьяного, из-за чего нюрнбержские красильщики жутко «наклюкивались» по воскресеньям, когда окрашивали ткани. Хотя и от одних спиртовых испарений вполне можно было захмелеть. Поэтому и вынесено было это производство, как и сами покрасочные рамы, за пределы городской стены, куда и был переброшен вышеупомянутый мостик. С тех пор и сохранилось в немецком жаргоне определение - «быть синим», то есть - напиться допьяна, синий понедельник - отдых после вышеупомянутой работы, и не только, разумеется.
Естественно, издревле был известен и другой синий краситель - ультрамарин. Но он был настолько дорог, что им покрывались только одеяния Христа и Девы Марии. Ведь добывался он путём измельчения полудрагоценного камня лазурита (ляпис-лазури), который добывался где-то за Памиром. Разумеется, нюрнбержцы никогда не шли на такие издержки. И только в 1820-е годы одновременно во многих странах мира нашли способ дешёвого производства искусственного ультрамарина, путём сплавления каолина (белой глины) с содой и серой, или с углём. И вспыхнул ультрамариновый бум. В Германии пионером этого производства был Karl Friedrich Leverkus, основавший целый город- Leverkusen. Но в Нюрнберге этим же занимался Zeltner.
Поначалу этот ничем не отличающийся от других торговец торговал традиционными для Баварии товарами - хмелем, вином, основал до войны существовавшую, названную его именем крупную пивоварню, но держал нос по ветру, и в 1838 году открыл первую в Баварии ультрамариновую фабрику на Zeltnerstrasse в Нюрнберге, на том самом месте, где и стояли «пьяные» красильни. Естественно, это было только начало. Не было ни одной новой отрасли промышленности, которая бы прошла мимо этого настоящего сына своего века. Конечно, городов он не основывал, но тогдашний пригород Нюрнберга - Tafelhof основан практически им. Естественно, им было основано множество благотворительных фондов, в том числе - «Убежище на родине», для обедневших ремесленников, такими, как он, и разорённых. Он был активным участником революции 1848 года, как представитель либерального крыла, директор общества поддержки Германского Национального музея, членом масонской ложи «Три столба на Востоке», зятем известного бургомистра Нюрнберга Scharrer, главного вдохновителя постройки первой в Германии железной дороги. За четыре года до смерти он получил рыцарское звание, и... полный паралич.
Как говорится - дело его живёт.
Конечно, Zeltner - фигура мало известная за пределами Нюрнберга, но знаковая для истории самого города, символ слома многовековых укладов, а уж хорошо это, или плохо - другое дело.