Достоевский и девочки.
Я прочитала "Сон смешного человека" и наконец-то поняла смысл "растленных девочек" в творчестве Достоевского. В "Сне" встреча героя с девочкой является сюжетообразующей. С героем происходят три события по тексту: встреча с девочкой, собственно сон, и еще одна встреча с девочкой. У девочки случилась беда, видимо с мамой, и она подбежала на улице к герою, ища помощи. Герой намеревался покончить с собой и ему было не до девочки. Потом герою ночью снится сон, символизирующий "вкушение плода с древа познания", т.е. грехопадение, в сущности выражающий отношение Достоевского к своим т.н."рефлексивным персонажам":«Сознание жизни выше жизни, знание законов счастья - выше счастья» - вот с чем бороться надо! >>
Далее: "А ту маленькую девочку я отыскал.."
Маленькая девочка - это душа, анима если угодно. Герой прогоняет девочку: отрицает в себе душу, ему "все равно". В конце рассказа герой находит девочку и помогает ей: обретает душу вновь. Герои, растлевающие девочек, растлевают свою душу.
Но я настаиваю на том, что это сознательная символизация, а не проявление "коллективного бессознательного", наличие которого, честно говоря, очень сомнительно. Зато в европейской культуре присутствует традиция инициатического романа (в том числе масонского)с довольно прозрачной символизацией. Из современников Достоевского такие романы писал Виктор Гюго ("Человек, который смеется", "Отверженные", "Собор Парижской Богоматери"), можно вспомнить Козетту из "Отверженных", встреча с которой тоже была для главного героя встречей с собственной душой в символическом поле романа.
Далее: "А ту маленькую девочку я отыскал.."
Маленькая девочка - это душа, анима если угодно. Герой прогоняет девочку: отрицает в себе душу, ему "все равно". В конце рассказа герой находит девочку и помогает ей: обретает душу вновь. Герои, растлевающие девочек, растлевают свою душу.
Но я настаиваю на том, что это сознательная символизация, а не проявление "коллективного бессознательного", наличие которого, честно говоря, очень сомнительно. Зато в европейской культуре присутствует традиция инициатического романа (в том числе масонского)с довольно прозрачной символизацией. Из современников Достоевского такие романы писал Виктор Гюго ("Человек, который смеется", "Отверженные", "Собор Парижской Богоматери"), можно вспомнить Козетту из "Отверженных", встреча с которой тоже была для главного героя встречей с собственной душой в символическом поле романа.