Дэвид Холберг беседует с Майклом Кайзером, часть 2

[neworpheus]

http://www.kennedy-center.org/explorer/videos/?id=A81876

Я благодарен терпению АБТ и Кевина, и я благодарен Большому за терпение, открытость и гибкость.

Вы упомянули, что Вы - типаж принца, не хотелось ли Вам быть другим типом танцовщика?

- Всегда! [ улыбается, смех в зале] Меня уже спрашивали. Я только что закончил выступления в Токио, около трех недель назад, и я исполнил соло на этом гала, это был небольшой номер Фредерика Аштона - "Танец блаженных душ". Он неброский, очень лиричный, очень атмосферный и я исполнил соло, и это было - такой почти провал, жалкое зрелище [ используется сленг]

Интересная вещь о живых выступлениях: ты можешь быть так хорошо подготовлен к представлению, и думать, что ты в такой хорошей форме, потом ты идешь на сцену , и - ты не робот, ты живой человек, что угодно может случиться. Но, для чего я это рассказываю; я закончил соло и это было так нехорошо ! Я зашел в пустующую комнату [студию], я лег и включил реквием Форе, который изумителен, и я подумал - "Ты действительно обязан сделать это достаточно хорошо". Вы спрашиваете, хочешь ли ты быть другого сорта танцовщиком? Я думаю, любой артист хочет быть лучше, хочет быть другим. И это своего рода обоюдоострый меч - это желание двигает меня, но оно же может тебя разрушить.

Вам не хочется стать таким крутящимся, прыгающим, виртуозным танцовщиком?

Извините, я кажется потерял чувство реальности, Вы меня уже пытались спросить об этом, Вы так вежливы. Вы просто дали мне высказаться.

-Да, я просто дал высказаться

-Да, да, конечно. Хоть я и вижу танцовщиков. Есть такой танцовщик, который танцует в Михайловском, его зовут Леонид Сарафанов. Раньше он танцевал в Мариинском. Он - невероятен, его техника столь совершенна, он ее так контролирует, я бы просто мечтал иметь такой контроль над техникой. Видео , которое вы показали, отражает всею мою жизнь - этакое длинноногое- длиннорукое тело, которое пытается управиться с этим.

С позиции аудитории, у вас есть потрясающий контроль! Может быть, не с вашей точки зрения.

Дэвид такой глубоко анализирующий себя ("самокопатель").   Сейчас вы увидете видео, где Дэвид танцует и рассказывает

- Да, его режиссер был Пирс Джексон

- О, это не то видео, не то, что мы хотели показать. Но... может быть мы пока проскочим видео.

Давайте продолжим!

У вас все еще есть роли, которые вы не танцевали, но хотели бы станцевать?

Да, конечно. я только что был на выставке "Le Ballet Russes", которая была продлена, слава Богу, потому, что я мог ее пропустить. Приятный сюрприз!

В Национальной галерее...

- В Национальной галерее. Я выбрался в Национальную галерею, и там были огромный плакат  "Le Ballet Russes" - и я думал - они забыли его убрать, они забыли его снять. Но экспозиция работала. Там были “Петрушка”, “Видение Розы”, “Послеполуденный отдых фавна”, которые я не танцевал и которые, чeстно говоря, было бы так прекрасно станцевать! Все эти историчские работы, которые произвели такую сенсацию в то время. Знаете, обряды,  "Весна священная " и все такое...Я просто сделаю эту позу... как она смотрится? [ Дэвид принимает позу Фавна Нижинского ]

Явно,[хотел бы станцевать] пару ролей, которые были ранее созданы. Но, вы знаете, постоянный поиск танцовщика - это найти [свой] голос в некоем хореографе, который работает сегодня. И я нашел этот голос - это Алексей Ратманский. Он создал множество балетов для АБТ. И наши отношения расцветают.

Какой из них - особенный для вас?

"Жар -птица". Потому что там есть главный герой и тем есть Кащей, который - злой волшебник, и Алексей поставил меня Кащеем, и сначала я был немного такой - "Неужели..."[смех в зале], но это было так восхитительно!

Он ставил шаги,  и было видение какое то такое (Дэвид показывает нервные движения пальцев), и как надо двигать глазами, он дал мне шаги и сказал - двигаться, как русский актер немого кино - знаете, с этими большими глазами, и все такое. [смеется и показывает].

И это было восхитительно открыть для себя такой характер.

Это не так, как в классике. Люди идут на "Лебединое Озеро" и у них уже есть определенные представления, они настолько сильные, что их очень трудно изменить.

Когда же тебе дается новая роль, у тебя столько свободы! Некоторые находят это слишком трудной задачей, а другие - что только так они и могут танцевать.

Таким образом, с Алексеем я нашел это очень хорошо, и я бы хотел найти это с каким нибудь другим хореографом.

Давайте вернемся к Большому.. Очевидно, это было время потрясений в Большом, связанных с атакой на мистера Филина. Расскажи нам, как этот инцидент повлиял на твой уровень комфортности в Москве.

Прежде всего - искусство священно. Оно служит как убежище для масс, будут ли это Бейонсе, да, я говорю - она - тоже артист,   или Энди Уорхол, или - кто угодно/ что угодно - режиссер, кинорежиссер. Искусство священно, и нападение, которое случилось с Сергеем, в реальном мире - абсолютно недопустимо, но в мире искусства? ... Я думаю, это неприемлемо в любом случае...Искусство священно, оно призвано дать убежище людям....Но сделать такое с тем, кто имел такое невероятное видение для такой важной компании как Большой, это... у меня для этого нет слов. И это первое, что я, фактически, говорил об этом. Сергей был директором две недели, перед тем , как он пригласил парня из Южной Дакоты - в Большой. Он привел Уэйна МакГрегора, который является одной  из самых главных движущих сил в балете. Он толкал Большой в направлении, которое было таким важным и волнующим, и возвышающим. И это было совешенно ошеломительно [ в негативном смысле, сленг = "инфекция мозга", не укладывается в голове]. Итак, другими словами, я не находился в Москве - я лечился от травмы, когда случилось нападение. Я видел это глазами Дэвида Ремника из "Нью Йоркера", по телевидению, в газетах и все такое... И это было огорчительно видеть на таком расстоянии, но, конечно, когда я должен был вернуться в Москву, я задавался вопросами насчет своей безопасности, насчет своей жизни.. Знаете, я живу как обычный гражданин в Москве, у меня не телохранителя, я осторожен, но я - как все. Но о чем я у себя не спрашивал, так это о моих обязательствах перед театром.

Я принял на себя эти обязательства, это не было лишь для прессы. Я действительно верю, в то что я делаю.

Вы работаете много лет в АБТ, Вы были в Гранд Опера. Мы видим столько драматический историй про Большой, есть ли разница между тем что там и в других театрах? Может быть это все раздуто и Большой - такой же театр, как и другие?

Это абсолютно раздуто. И, что интересно, люди говорят - все раздуто благодаря прессе. И , знаете, это так. Я имею в виду, есть и честные журналисты, но что касается Большого - это очень заманчивая цель, для них это место, где происходят трагические события, интриги, любовные истории - и все сплетается - и романы, и стекло в пуантах. Большой , как и любой другой театр, состоит из когорты артистов, которые там, потому, что они любят танцевать. Ведут себя люди по разному, по-разному реагируют на ситуации. Это труппа, полная талантливых, пытливых, прекрасных артистов.

Так что Вы  счастливы вернуться назад на следующей неделе?

Очень счастлив! В следующий вторник!

Встретился ли ты с мистером Филиным, когда он приезжал в Лондон?

- К сожалению, нет. У труппы был огромный тур в Лондоне,  3 недели в Ковент гардене и там был огромный успех театра. Сергей приехал и выхсел на поклон на сцену, на одном из финальных представлений - "Драгоценностях" . И , как я слышал, была сильнейшая овация. Он видел труппу первый раз после Января. Своего рода это было возвращение, что прекрасно.

Вы упомянули, что были травмированы на период 8- 9 месяцев?

- Десять!

Десять месяцев! Как это было, что Вы делали?

- У меня был стресс. Я сломал стопу, идя по лестнице.

Я показывал моему другу репетицию на сцене в Метрополитен, я его провожал, показывая выход в темноте, оступился, кость просто хрустнула...

Знаете, что я делал - я успокаивался.

Я пришел к выводу, что я - человек, я не робот. Я могу сломаться, всякий может. Я провел два месяца на костылях, я поехал в Мен, я ел устриц, жил своей жизнью, прошел по Большому каньону, вообще-то. Это - пешеходный туризм, я не спускался в Большой Каньон, я просто смотрел виды, люди меня обходили со словами " О - дело дрянь!" [ Дэвид показывает, как он шел на костылях] Так что , мне постоянно напоминали, что дело - дрянь.

Но, я должен признаться, это было удивительно трудное время. Я хотел вернуться назад до того, как я был готов. Но я не был готов, после четырех месяцев - я не был готов, после шести месяцев - я не был готов. Что меня изводило, это то, что у меня год был запланирован, все четко - куда и что и где делать. И что меня больше всего мучило, это невозможность выполнить все эти обязательства.

Было ли это страшно - вернуться танцевать?

- Знаете, вы к этому возрвращаетесь так естественно, вы принадлежите этому искусству так долго, что танцевать стновится очень естественным, становится повседневностью, но я начал сомневаться в моей физической форме, в силе моего тела. Так что да, я боялся.

Что было первым после перерыва ?

К сожалению, это был открывающий сезон АБТ гала в Метрополитен! Гала - это когда показывают все сливки, это выкручивающее нервы для всех артистов (балета), это было первое шоу, когда мы вернулись в Мет, первый день. Это как - выпрыгнуть из банки и танцевать. И - у меня не было выбора. Знаете, интересно, это было па де де из "Спящей", и я думал - я делал это столько раз, на таких больших событиях - и я был сейчас настолько нервен.

Но балетный мир понимает это, что тебе просто надо вернуться, что это не будет величайшее в мире выступление, это как - проба воды.

А сейчас Вы вернулись?

Сейчас я вернулся!

Хорошо! Вы думаете о своей жизни после танца?

- Каждый день моей жизни. С этим вопросом надо быть терпеливым. Я - нетерпеливый человек в трворчестве, я хочу что то делать - я делаю. Я задавался вопросом о своем будущем после балета.. Но, вот что интересно,  - я не планировал добиться попасть в Большой, жизнь сказала мне - "Вот что должно случиться с тобой". И что я знаю, что придя в Большой, как бы нырнув в этот океан, где темнота, и все видно только на глубину двух футов, у меня нет ни одного предшественника, кто бы знал, как это будет. Но сделав это, я понял, что такова жизнь. Риск и вызов - это жизнь. И это то, что я хочу делать, после того, как перестану танцевать. Я буду на таком месте, где мне постоянно надо будет принимать вызов, рисковать, может быть я отправлюсь на поле деятельности, которое не так уж хорошо знаю. Может бытя останусь в мире балета, буду руководить какой нибудь труппой, а может быть я займусь чем-то в более широком мире искусства. Вот что мне видится, что бы мне хотелось видеть - это свет в конце тоннеля, но этот свет - немного скрытый облаками,  и зная, что по сторонам этого, ведущего к свету тоннеля - Мет  с его задачами и рисками, и возможностями, которые я могу использовать, чтобы продолжать как человек и как артист, это очень важно.

- Но у Вас впереди много лет после танца,

А как вы продолжаете себя выражать как артист, как Вы бросаете вызов? Вы танцевали столько великих ролей, со столь многими великими танцовщиками (балеринами). Как Вы намерены провести оствшиеся  семь- восемь лет танцевальной карьеры?

- Я чувствую, что я всегда буду танцевать классику. Я буду танцевать "Лебединое", "Жизель", "Спящую" и я получаю огромное удовлетворение от этого.  Это воcxитительно - быть на сцене с оркестром, делая нечто столь изысканное, прекрасное, столь хорошо поставленное. Говоря о вызове - для того , чтобы оправдать ожидания в "Лебедином" или "Спящей" - я ставил эту задачу много раз, и сделал лишь малую часть того, что нужно.

Когда я нахожу удовлетворение - это если хореограф ставит меня вне моей комфортной зоны, работая с очень авангардистскими артистами, обоснoвавшимися в Нью Йорке. Я двигаюсь и туда, где я даже не использую мою балетную технику: я основал свой грант - грант Дэвида Холберга, каждый год я наблюдаю и помогаю одному восходящему мальчику - мне тогда было 13, мистер Хань - находя такое, что я искал и прохожу через опыт общения с ними, помогаю, переписываюсь. Я думаю, это тоже часть работы артиста.
Быть готовым - вот что очень важно для меня. Быть готовым, обозревающим возможности. Это не базовое качество как артиста, это то, что живет сейчас.

Мы ждем, когда Вы будете танцевать здесь, в Центре Кеннеди с Большим, будущей весной, и мы горды, что вы к нам пришли этим вечером!