Некоторые нюансы классовой борьбы
(о которых умалчивали советские учебники).
В советских учебниках очень любили рассказывать о тяжелой и беспросветной жизни рабочего «класса». Сейчас, когда множество ранее запретных цензурой материалов доступны, желающие могу легко сравнить капиталистическую жизнь рабочего из горьковской «Матери» и коммунистический быт рабочих - строителей Магнитогорска, например. Или открыть «Как закалялась сталь» и сравнить жизнь ГГ и его брата до революции и опупею со строительством узкоколейки при советской власти, где ГГ потерял здоровье. А тут - небольшая картинка, гораздо более мирного характера.
- Иван Прокопыч, мы, это, с просьбой к тебе пришли, - выборные мяли в руках картузы, стоя перед мастером.
- А чего это вы просить вздумали? У вас ведь забастовка. Ты же сам, Сенька, два дня назад громче всех кричал, что вы теперь не просить, а требовать станете. Что мануфактура вам всем обязана и все по вашему будет. Так что случилось то?
- Так это, Иван Прокопыч, харчевую лавку закрыли.
- Ну закрыли. Мануфактура ведь бастует. С чего бы лавке работать? Работников ведь нет, все по домам да казармам сидят. Ну и сидите. Лавка тоже не работает. Она для рабочих. А у вас что за беда? Ярославль большой. Лавок много. Идите в любую.
- Так там под запись нам продукты не дают. И цены там как на рынке, а в харчевой лавке дешевле.
- Ах не дают?! А вы о чем думали, когда забастовку начинали. Про прибавку к зарплате? А то что пуд пшена на рынке по 2 рубля 20 копеек, а в заводской лавке под запись вы брали по рупь шестьдесят, энто вы не считали? В общем, так. Начальство распорядилось, что когда придете, а никто и не сомневался, что придете, сказать - лавку откроют до конца декабря. Мы люди православные, совсем вас не бросим, хоть вы мануфактуру своей забастовкой в убыток загоняете. Кредит всем оставят на треть от того, что было. Как хотите, так и крутитесь. С января не выйдете на работу, лавка работать не будет. Покупайте в городских лавках, а то вон в листовках писали, что у нас товар порченый. Вот и ешьте, где не порченый.
На дворе стоял ноябрь 1905 года. Ярославская Большая мануфактура бастовала, как и почти вся страна. В ответ на забастовку начальство закрыло заводскую харчевую лавку, в которой по традиции закупались местные рабочие. Буквально на следующий день после закрытия рабочие прислали депутатов просить не закрывать лавку, так как продукты в ней стоили дешевле, чем на рынке и в городских магазинах. Начальство согласилось возобновить ее работу, но с ограничениями, а с января закрыло ее совсем.
Что характерно, через неделю после полного прекращения работы лавки начальство и рабочие пришли к компромиссу и с 4 утра 7 января 1906 года мануфактура начала работать. Через несколько часов открылась и харчевая лавка, в которой снова стали продавать продукты по удобной цене и под запись с последующим вычетом из зарплаты.
В советское время систему харчевых лавок, существовавших при тогдашних крупных предприятиях вроде Ярославской мануфактуры или мануфактур Коншина было принято склонять всеми возможными способами: и товар там был плохой, гнилой и просроченный, и цены высокие, чтобы закабалить рабочих сильнее и сделать их вечными должниками, и покупать рабочих принуждали все продукты в заводской лавке втридорога.
Самое интересное, что так в общем-то и было. Но, как говорится, имелся один небольшой штрих. Так было на заре массового строительства мануфактур в 1860-80 годы. К концу века, в 1890-е годы и далее, а особенно ближе к революции, ситуация серьезно изменилась.
Не могу говорить за все фабрики - на Ленских приисках эти самые лавки стали одной из причин всех событий. Но вот в Подмосковье и в том же Ярославле, все складывалось по-другому. У тех же Коншиных, у которых в 1870-80 годы харчевая лавка на самом деле была способом заработать на рабочих лишнюю копейку, продав им продукты дороже. А в 1890-е и в первое десятилетие нового века продукты в лавке продавали уже дешевле чем на рынке и в серпуховских лавках. Из-за этого даже перестали отпускать продукты за деньги, так как в заводскую лавку, чтобы купить дешевые крупы, муку и прочие продукты приезжали те, кто к мануфактуре не имел никакого отношения.
Вы удивитесь, но рабочие коншинской мануфактуры реально писали начальству просьбы не расширить, а уменьшить ассортимент товаров в лавке, чтобы в «харчевой лавке» не было как у «Мюр-Мерилиза», а то у них разбегаются глаза и они тратят всю зарплату:
«… вы завели всякую безделицу, даже и в городе этого нету, а у вас в лавке есть и мы берем и нам кажется все новинка, а месяц придет и мы придем в контору за деньгами получать, а получать нечего и из конторы пойдем пустыя, один месяц, другой и третий все выходим из конторы пустыя… Так вот мы вас просим Николай Николаевич, что мы не желаем чтоб у вас в лавке харчевой было б как у Мюра-Мерлиза, так вот мы просим вас, что самыя необходимыя харчи нужны…»
Конфликты из-за товаров, конечно, случались. Но вы знаете, когда за несколько лет на лавку коншинской мануфактуры поступила всего одна жалоба за порченую селедку и эту жалобу полиция приняла от неграмотного рабочего и довела потом дело до суда, хоть и через год, и хоть и закончилась эта история ничем - это как бы больше говорит в пользу такой лавки, а не в недостаток.
Впрочем, повторюсь - лавки подобного типа бывали разные. И события, которые привели к Ленскому расстрелу, тоже возникли не на пустом месте. Но имелась и масса примеров достойной организации - причем на таком уровне, что никаких революций и даром не надо.
А вот вам - из СССР:
В отдельных сводках ОГПУ цитировались тексты листовок, появлявшихся на некоторых предприятиях и стройках СССР. Например, в одном из общежитий Сталинградского края была обнаружена листовка следующего содержания: «Рабочие, нас морят голодом, нам сознательно не выплачивают заработной платы, мы порою не видим куска хлеба в то время, как власти упиваются и обжираются на наш счет. Давайте скажем - долой таких борцов за рабочее дело!».
Рабочий протест конца 20-х - начала 1930-х гг. базировался на объективных причинах: ухудшение продовольственного снабжения, высокие цены на рынках, задержки выплаты заработной платы, ее низкие размеры, невнимание администрации предприятий к насущным нуждам рабочих... Немаловажную роль играли и условия социальной среды жизнедеятельности: нерешенность жилищной проблемы особенно в крупных промышленных центрах страны (Москве и Ленинграде), плохая работа общественного транспорта, уличная преступность и другие повседневные «неустроенности».