Двойственность ценности для потребителя по Бем-Баверку
Современник Маркса Ойген Бем-Баверк (Eugen Böhm Ritter von Bawerk) не соглашался с мнением Маркса о ценности. Он допускал, что ценность может иметь денежное измерение, он допускал, что ценность того или иного товара может различаться в зависимости от того, насколько удовлетворена потребность. Например, он говорит, что ценность одного и того же товара может отличаться для человека даже в зависимости от объема.
Несколько ранее я приводил отрывок из книги Е.Бем-Баверк «Основы теории ценности хозяйственных благ», изданной в СССР в 1926 году. Привожу еще один отрывок из этой книги (стр. 25-27), в котором Бем-Баверк продолжает рассуждать о ценности:
«Все свободные материальные блага не имеют ценности, - сказали мы сейчас. Атмосферный воздух и вода для питья принадлежат к разряду такого рода материальных благ. Но ведь без воздуха для дыхания мы не могли бы прожить и пяти минут, без годной для питья воды мы не могли бы просуществовать и одной недели. Стало быть, наше благополучие находится в теснейшей зависимости от этих свободных даровых, не имеющих ценности, материальных благ. Как совместить это?
Отмеченное сейчас противоречие - только кажущееся. Чтобы разрешить его, мы должны обратить внимание на одно обстоятельство, с которым в течение нашего исследования о ценности нам придется встретиться еще не раз, и которое даст нам ключ для разъяснения еще многих загадок. Обстоятельство это заключается в том, что наша оценка одного и того же рода материальных благ в одно и то же время, при одних и тех же условиях, может принимать различный вид единственно в зависимости от того, оцениваем ли мы лишь отдельные экземпляры, или же более значительные количества этих материальных благ, принимаемые за цельную единицу.
Следовательно, взятое для оценки количество материальных благ является в последнем случае необходимым условием некоторого благополучия, а потому за ним должна быть признана и ценность. Это легко показать на нашем примере, приведенном выше. Для нашего сельского хозяина, которому нужно в день десять гектолитров воды и который имеет их двадцать, один единственный гектолитр не представляет никакой ценности. Но количество воды в пятнадцать гектолитров, рассматриваемое, как одно целое, напротив, имеет известную ценность. В это количество входят не только избыток в десять гектолитров, не представляющий никакого значения для сельского хозяина, но и еще пять гектолитров из числа тех десяти, которые необходимы ему для удовлетворения личных и хозяйственных потребностей. Стало быть, без этих пятнадцати гектолитров наш хозяин не может обойтись без ущерба для себя и для своего хозяйства, - они являются необходимым условием удовлетворения его потребностей.
Возьмем такой пример. Положим, что к мельнику одновременно обращаются с просьбами два его соседа: один просит позволения взять из мельничного ручья кружку воды, а другой просит разрешения отвести всю воду из ручья. Если бы у нашего мельника было только одно единственное представление о ценности воды, то по отношению к одному из своих соседей он поступил бы во всяком случае совершенно неправильно. Если бы он считал воду такою вещью, которая всегда и везде имеет одинаковую ценность, -- он бы совсем напрасно не позволил первому соседу взять ничего для него не стоящую кружку воды из ручья; если бы он считал воду такою вещью, которая никогда и нигде не имеет ценности, он бы к большому вреду для самого себя разрешил второму соседу отвести всю воду из ручья. В действительности же у нашего мельника образуется два различных суждения о ценности воды, соответственно двум различным просьбам со стороны соседей: одну кружку воды он признает не имеющею ценности и без всяких разговоров согласится на просьбу первого соседа, но весь ручей он признает вещью, безусловно имеющею ценность и потому отвести ее второму соседу не позволит.
Все сказанное нами сейчас дает возможность легко разрешить то кажущееся противоречие, о котором мы упомянули выше. Свободные материальные блага имеются налицо в громадном изобилии. Все незначительные количества их, не истощающие этого изобилия, согласно сказанному выше, не должны представлять никакой ценности и действительно не представляют, как показывает ежедневный жизненный опыт. Если же, напротив, принять за цельную единицу такую сумму свободных материальных благ, которая превышала бы весь избыток, или если взять всю совокупность материальных благ известного рода, то, как следует из выше изложенного, за этой более значительной суммою, или за этою совокупностью нужно будет признать ценность. Такой-то именно смысл и вкладывается в ту истину, что без воздуха и без воды люди не могли бы существовать. Когда высказывают эту истину, то имеют в виду весь годный для дыхания воздух и всю годную для питья воду, как одно целое, и потому вполне последовательно приписывают этому целому ценность.
Например, для поселения, расположенного в девственных лесах, дрова или отдельные деревья могут быть вещами свободными, даровыми, лишенными ценности. Но если бы у него потребовали, чтобы оно уступило кому-нибудь другому или расчистило под пашню весь лес, доставляющий ему топливо, то оно, несомненно, признало бы за лесом огромную ценность и запросило бы за него большую цену.
…
Но вместо того, чтобы усматривать в этом различии лишь особенную форму проявления одного и того же принципа, экономисты старой школы пришли к мысли о необходимости констатировать два различных вида ценности: абстрактную родовую ценность, присущую целому «роду», как целому, и ценность конкретную, свойственную конкретным экземплярам и незначительным количествам материальных благ при конкретных хозяйственных условиях.
Но именно такую-то ошибку и допускает теория абстрактной родовой ценности, которую вводит, очевидно, в заблуждение то обстоятельство, что выражение «весь род» употребляется в двояком смысле. Когда говорят: «весь род воды имеет ценность», то под этим можно разуметь как то, что вся вода, взятая, как одно целое, имеет ценность, так и то, что всякая вода имеет ценность.
…
Как синоним для полезности, выражение «абстрактная родовая ценность»- совершенно излишне: как конкурент и без того уже двусмысленному слову «ценность», - оно слишком неудобно по своей сбивчивости. Лучше уж оставим совсем этот неудачный и совершенно ненужный для нашей науки термин. Это тем легче нам будет сделать, что народ никогда его и не знал, - он совершенно искусственно привит научному языку посредством научной абстракции».
Как мы видим, Бем-Баверк считает, что ценность у товара для человека может быть разной. Поэтому он предлагает использовать термин полезность. И рассматривать отдельно несколько полезностей товара. Скажем, полезность воды может быть разной в случае использования ее для разных целей: утоление жажды, приготовление еды, утоление жажды домашних животных, полив растений, наслаждение потоком воды в ручье и т.д.
По мнению Бем-Баверка, в зависимости от того, какую полезность человек собирается удовлетворять, приобретая тот или иной товар, он будет способен заплатить различную сумму за товар.
Чуть дальше он напишет: «Величина пользы, приносимой человеку материальными благами, действительно и повсюду является вместе с тем и мерою ценности материальных благ».
Александр Фирсов
20.04.2024
Статья опубликована в Живом Журнале Al_Firsov
Несколько ранее я приводил отрывок из книги Е.Бем-Баверк «Основы теории ценности хозяйственных благ», изданной в СССР в 1926 году. Привожу еще один отрывок из этой книги (стр. 25-27), в котором Бем-Баверк продолжает рассуждать о ценности:
«Все свободные материальные блага не имеют ценности, - сказали мы сейчас. Атмосферный воздух и вода для питья принадлежат к разряду такого рода материальных благ. Но ведь без воздуха для дыхания мы не могли бы прожить и пяти минут, без годной для питья воды мы не могли бы просуществовать и одной недели. Стало быть, наше благополучие находится в теснейшей зависимости от этих свободных даровых, не имеющих ценности, материальных благ. Как совместить это?
Отмеченное сейчас противоречие - только кажущееся. Чтобы разрешить его, мы должны обратить внимание на одно обстоятельство, с которым в течение нашего исследования о ценности нам придется встретиться еще не раз, и которое даст нам ключ для разъяснения еще многих загадок. Обстоятельство это заключается в том, что наша оценка одного и того же рода материальных благ в одно и то же время, при одних и тех же условиях, может принимать различный вид единственно в зависимости от того, оцениваем ли мы лишь отдельные экземпляры, или же более значительные количества этих материальных благ, принимаемые за цельную единицу.
Следовательно, взятое для оценки количество материальных благ является в последнем случае необходимым условием некоторого благополучия, а потому за ним должна быть признана и ценность. Это легко показать на нашем примере, приведенном выше. Для нашего сельского хозяина, которому нужно в день десять гектолитров воды и который имеет их двадцать, один единственный гектолитр не представляет никакой ценности. Но количество воды в пятнадцать гектолитров, рассматриваемое, как одно целое, напротив, имеет известную ценность. В это количество входят не только избыток в десять гектолитров, не представляющий никакого значения для сельского хозяина, но и еще пять гектолитров из числа тех десяти, которые необходимы ему для удовлетворения личных и хозяйственных потребностей. Стало быть, без этих пятнадцати гектолитров наш хозяин не может обойтись без ущерба для себя и для своего хозяйства, - они являются необходимым условием удовлетворения его потребностей.
Возьмем такой пример. Положим, что к мельнику одновременно обращаются с просьбами два его соседа: один просит позволения взять из мельничного ручья кружку воды, а другой просит разрешения отвести всю воду из ручья. Если бы у нашего мельника было только одно единственное представление о ценности воды, то по отношению к одному из своих соседей он поступил бы во всяком случае совершенно неправильно. Если бы он считал воду такою вещью, которая всегда и везде имеет одинаковую ценность, -- он бы совсем напрасно не позволил первому соседу взять ничего для него не стоящую кружку воды из ручья; если бы он считал воду такою вещью, которая никогда и нигде не имеет ценности, он бы к большому вреду для самого себя разрешил второму соседу отвести всю воду из ручья. В действительности же у нашего мельника образуется два различных суждения о ценности воды, соответственно двум различным просьбам со стороны соседей: одну кружку воды он признает не имеющею ценности и без всяких разговоров согласится на просьбу первого соседа, но весь ручей он признает вещью, безусловно имеющею ценность и потому отвести ее второму соседу не позволит.
Все сказанное нами сейчас дает возможность легко разрешить то кажущееся противоречие, о котором мы упомянули выше. Свободные материальные блага имеются налицо в громадном изобилии. Все незначительные количества их, не истощающие этого изобилия, согласно сказанному выше, не должны представлять никакой ценности и действительно не представляют, как показывает ежедневный жизненный опыт. Если же, напротив, принять за цельную единицу такую сумму свободных материальных благ, которая превышала бы весь избыток, или если взять всю совокупность материальных благ известного рода, то, как следует из выше изложенного, за этой более значительной суммою, или за этою совокупностью нужно будет признать ценность. Такой-то именно смысл и вкладывается в ту истину, что без воздуха и без воды люди не могли бы существовать. Когда высказывают эту истину, то имеют в виду весь годный для дыхания воздух и всю годную для питья воду, как одно целое, и потому вполне последовательно приписывают этому целому ценность.
Например, для поселения, расположенного в девственных лесах, дрова или отдельные деревья могут быть вещами свободными, даровыми, лишенными ценности. Но если бы у него потребовали, чтобы оно уступило кому-нибудь другому или расчистило под пашню весь лес, доставляющий ему топливо, то оно, несомненно, признало бы за лесом огромную ценность и запросило бы за него большую цену.
…
Но вместо того, чтобы усматривать в этом различии лишь особенную форму проявления одного и того же принципа, экономисты старой школы пришли к мысли о необходимости констатировать два различных вида ценности: абстрактную родовую ценность, присущую целому «роду», как целому, и ценность конкретную, свойственную конкретным экземплярам и незначительным количествам материальных благ при конкретных хозяйственных условиях.
Но именно такую-то ошибку и допускает теория абстрактной родовой ценности, которую вводит, очевидно, в заблуждение то обстоятельство, что выражение «весь род» употребляется в двояком смысле. Когда говорят: «весь род воды имеет ценность», то под этим можно разуметь как то, что вся вода, взятая, как одно целое, имеет ценность, так и то, что всякая вода имеет ценность.
…
Как синоним для полезности, выражение «абстрактная родовая ценность»- совершенно излишне: как конкурент и без того уже двусмысленному слову «ценность», - оно слишком неудобно по своей сбивчивости. Лучше уж оставим совсем этот неудачный и совершенно ненужный для нашей науки термин. Это тем легче нам будет сделать, что народ никогда его и не знал, - он совершенно искусственно привит научному языку посредством научной абстракции».
Как мы видим, Бем-Баверк считает, что ценность у товара для человека может быть разной. Поэтому он предлагает использовать термин полезность. И рассматривать отдельно несколько полезностей товара. Скажем, полезность воды может быть разной в случае использования ее для разных целей: утоление жажды, приготовление еды, утоление жажды домашних животных, полив растений, наслаждение потоком воды в ручье и т.д.
По мнению Бем-Баверка, в зависимости от того, какую полезность человек собирается удовлетворять, приобретая тот или иной товар, он будет способен заплатить различную сумму за товар.
Чуть дальше он напишет: «Величина пользы, приносимой человеку материальными благами, действительно и повсюду является вместе с тем и мерою ценности материальных благ».
Александр Фирсов
20.04.2024
Статья опубликована в Живом Журнале Al_Firsov