О производительности труда в колхозах.
Чудинов, надо отдать ему должное, поднял интересный и важный вопрос о причинах, по которым брежневско-сусловское руководство отвергло прогрессивные методики организации труда в колхозах. Я сам поднимал этот же вопрос ещё у Майсуряна и там же убедился, что блеваки абсолютно не понимают ни сути этой методики, ни причин, по которым произошло её отторжение. Не понял этого и Чудинов. Впрочем, для меня не новость, что блеваки совершенно не понимают экономики и, главное, не желают её понимать.
Для того, чтобы понять, что в действительности было, надо начать намного ранее, а именно с вопроса чем принципиальным отличались изначальные сталинские колхозы от хрущевско-брежневских, троцкистских колхозов. Троцкисты с самого начала жестко боролись с принципом устройства деревенской жизни на основе свободной самоуправляемой общины, которая стала основой сталинской коллективизации. Вот что вещал сам Троцкий: «При нынешних своих средствах производства, в условиях товарного хозяйства, колхозы будут неизбежно выделять новый слой крестьян-эксплуататоров. Административный разгром вне-колхозных кулаков не только не переделывает экономической ткани крестьянства, но и не может помешать развитию кулачества внутри колхозов. Это прежде всего обнаружится на многих из тех артелей, которые будут иметь наибольший хозяйственный успех. Объявляя колхозы социалистическими предприятиями, нынешнее руководство обеспечивает тем самым маскировку внутренних колхозных кулаков.» (Троцкий ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЧЛЕНАМ ВКП(б) «Бюллетень оппозиции»).
Т.е. для блеваков, характерным представителем которых выступал Троцкий, хозяйственный успех артелей был синонимом выделения «крестьян-эксплуататоров». Хуже всего для блевачья всегда было улучшение положения трудящихся за счет их успешной хозяйственной деятельности. По той простой причине, что такое улучшение немедленно ставило под сомнение необходимость командно-административного блевачья. После того, как прямая атака троцкистов на колхозы провалилась и провалилась тактика дискредитации колхозов через «перегибы» сплошной коллективизации и необоснованного обобществления скота и птицы, борьба затаившихся троцкистов с линией Сталина шла в основном в области потуг лишения колхозов хозяйственной самостоятельности и урезания личных приусадебных участков колхозников. Сталин как мог с этим блевачеством боролся. Но после смерти Сталина с приходом к власти в партии троцкиста -блевака Хрущева, троцкисты наконец отыгрались - значительная часть колхозов была превращена в государственные совхозы, а у оставшихся отобрали все права на ведение самостоятельной хозяйственной деятельности вне госзаказа. Чтобы этого не показалось мало, было ликвидировано главное сталинское достижение в развитии с/х - машинно-тракторные станции (МТС). Ремонт и содержание техники повесили на баланс колхозов и совхозов вместе с обязанностью эту технику выкупить за свой счет. По сравнению с этим, выкупные платежи освобожденного от крепостной зависимости крестьянства 19 в. выглядят детской шалостью. Одновременно у колхозников отрезали большую часть приусадебной земли, оставив буквально только одну огородную грядку. В городской черте в частном жилом секторе запретили держать коров и птицу. К чему это привело старшее поколение помнит на опыте, а остальные могут найти в книгах - начался жестокий продовольственный кризис, из которого СССР так и не смог полностью выйти до конца своего существования. Характерной особенностью троцкистского с/х, введенного Хрущевым, стал избыток сельского населения, которое не могло реально приложить руки к полезному труду - в колхозе платили гроши, а личное хозяйство развивать запретили. Самым удобным работником для руководства был пьяница и лодырь-прогульщик, его всегда можно было припахать во внеурочное время, для отработки прошлых грехов. Народ всё это хорошо понимал, недаром родилась горькая присказка про труд при социализме: «Где одному нехер делать, там втроём справимся». И тут в этом уютном устоявшемся бордельчике появляется Худенко. Разумеется, он не «всего лишь перевёл зарплату с повременной на сдельную», это полная чушь, сдельная оплата повсеместно была и раньше. Он «всего лишь» связал оплату всех членов бригады-артели с конечным результатом, со сданным урожаем. В обычной системе тракторист и комбайнер получали зарплату с обработанных гектаров земли, трактористу было наплевать, сможет ли что-то вырасти после его обработки, комбайнеру было наплевать, сколько зерна высыплется из дырявого бункера. Аналогично водителю-перевозчику зерна платили за тонно-километры, а не за доставку груза. Худенко это изменил - теперь каждый стал заинтересован в том, чтобы урожай вырос обильнее и ни одного зернышка не пропало. Не начальство и милиция жестко пресекали мелкое воровство, а сами работники, лодырей и прогульщиков выгоняли на собрании бригады - а это вызывало недовольство выгнанных и письма в «инстанции». Тут надо ещё заметить, что деревенский пьяница и лодырь, он же деревенский бедняк-пролетарий, с первых дней большевистской власти был её главной опорой и «золотым фондом», из которого рекрутировались сельские органы власти - «комитеты бедноты» (комбеды) и партийные активисты. Сталин в этой системе многое сломал, но он не мог изменить саму сущность власти партийцев над народом, которая заключалась в подавлении любой частной инициативы и пренебрежительном отношении к добросовестному работнику, который требовал за свой труд адекватного вознаграждения. Несколько десятилетий лишние работники из села выкачивались стройками, лесоразработками и прочими видами деятельности, требовавшими массовой неквалифицированной рабочей силы - а у селюка никакой квалификации не может быть по определению. Но к 60-м годах потребность в такой силе сильно упала, а на селе всё ещё оставались миллионы «сельских пролетариев», которых при старой системе пристраивали на ненужную и малооплачиваемую работу, формально «трудоустраивая». При бригадной системе Худенко они оказывались лишними людьми в самом прямом смысле слова. А ведь одним из краеугольных камней советской идеологии и пропаганды было отсутствие в СССР безработицы, существование которой в «капиталистических» странах изображалось как хтоническое Зло, а отсутствие безработицы, соответственно, как величайшее Благо и достижение социализма. Так что методика Худенко оказывалась прямым подкопом под основы троцкистско-блевацкой идеологии, а такое стерпеть было совершенно невозможно. Поэтому методику и прикрыли.